Выберите букву, с которой начинается искомая словоформа:
І Љ Њ А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Ъ Ы Ь Э Ю Я Ѣ Ѳ... синькой. И бѣлыя скатерти снѣговъ на горахъ, въ трещинахъ, сверкающія, какъ чисто вымотое бѣлье. Ломило въ глазахъ отъ этого блеска, и холодящій вѣтерокъ перевахолодилъ лицо. и вѣтромъ холодило лицо. Винтами и петлями съ горъ катили они на море, а оно ширилось и яснѣло вливалось въ глаза. И[qq] Влилось, и никогда не уйдетъ, хоть ... И не видитъ–то никто. Всегда заведено такъ, чтобъ повару по лавкамъ получать, мѣсячное. А тутъ и лавокъ–то настоящихъ нѣтъ… По кануркамъ вѣтромъ торгуютъ и никакихъ обычаевъ не понимаютъ. Говорилъ Василію: — Нѣтъ тутъ для меня ничего настоящаго, окрутили нѣмцы. Було[ffff] тогда во мнѣ ... Есть и безъ меня кому заглядывать… Вотъ поособожусь маленько… Губите вы народъ… Пробѣжала Саша, въ голубомъ бантикѣ на затылкѣ, пахнула вѣтромъ, какъ разе[oooo] ландышемъ запахло. Прошелъ короткими частыми шажками Василій, зацѣпилъ ногой за корзину, — звякнуло. — Сказалъ впередъ: & ... гм… изъ чистаго чего, или добавляете какихъ средствъ… — Опять постукалъ. Пробѣжалъ Саша, въ голубомъ бантикѣ на маковкѣ, пахнуло въ нихъ душистымъ вѣтромъ, бросила: — Лавочку открыли… Пробѣжалъ частыми короткими шажками Василій съ самоваромъ, зацѣпилъ за карзину — звякнуло. — Разставились на дорогѣ!... ... черезъ падагра нападетъ, будто… Пошелъ, шаря по карманамъ. Вывернулся съ боковой дорожки Саша, пе побѣжала съ молочникомъ на кухню, шумѣла платьемъ. — А, вѣтромъ носитъ! Она обернулась набѣгу, тряхнула итальянскими висюльками–жемчугами въ ушахъ, вывернула ребромъ загорѣвшую шею, засмѣялась глазами. А съ балкона перегнулъ голову учитель ... свѣжей. И уже порядочно оголились они — сквозили… Дол[eeeeeeee] съ горъ, съ бѣлымъ снѣговъ, выпавшихъ вчера и еще не сдутыхъ вѣтромъ. Затрепало черную косыночку на Сашиной головѣ. Только держи картузъ. Совсѣмъ чорное стало море какъ чернила, строгое. И уже не видно пансіона. Теперь смотрѣли ...
... ; потрогалъ поваръ ногой карзину. — За–казъ. Шо–жъ у подвалъ не завернете? Еще потрогалъ. Побѣжала къ чайной верандѣ Саша въ голубомъ бантикѣ, пахнуло душистымъ вѣтромъ. — Падагра, говорятъ, отъ него… а глядѣть — смирныя… — сказалъ поваръ раздумчиво и пошелъ, пошаривая въ карманахъ. Опять вывернулся съ боковой ... дорожки Саша, побѣжала съ молочникомъ на кухню. Испугала даже: — А, вѣтромъ носитъ! Она обернулась набѣгу, тряхнула висюльками–жемчугами, вывернула ребрышкомъ шею и посмѣялась. А съ балкона перегнулъ голову учитель Дроздовъ, за самоваромъ и сказалъ наставительно ... ;. Отпускъ такой… А развѣ уже и не будетъ теплой погоды?.. Говорятъ — будетъ… А по ночамъ ежился въ комнаткѣ на горѣ, откуда шумѣло и шарахало по стѣнамъ вѣтромъ: равно пахнуло холодомъ и выпалъ снѣгъ на горахъ. Уѣхалъ подвальный Иванъ Гусенко, уѣхалъ воровски, даже не простился. — Прогналъ–бы его все равно ... ; совсѣмъ ужъ у тебя… другое развитіе… Утѣшалъ, какъ умѣлъ. IX. Сегодня они уѣзжали. День всталъ солнечный, по осеннему яркій, хоть и свѣжій, съ вѣтромъ, и повару казалось, что сегодня воскресенье. Къ девяти хорошо разогрѣло, а ночью былъ первый заморозокъ, ранній — замерзла вода въ забытомъ на волѣ стаканѣ. Празднично ... синяго простора яичная скорлупка. И черной соринкой казалось оставшаяся покачиваться на волнахъ шхуна. Какъ все мелко, невидно съ высоты, плоско, пусто. На перевалѣ охватило вѣтромъ и холодомъ съ горъ, со снѣговъ, выпавшихъ за ночь и не сдутыхъ. Затрепало черную косыночку на Сашиной головѣ. Только держи картузъ. Смотрѣли съ перевала на море. Въ послѣдній разъ! Богъ ...
... , – стога ли, избы ли, – не видать. – Свѣжо-о?! – крикнулъ Карасевъ Зойкѣ въ лицо, чмокнулъ и прикрылъ плэдомъ. – Дудуська-а!.. Слова срывались и уносились вѣтромъ. Карасевъ осѣлъ и уперся кулаками въ сидѣнье, чувствуя подымающее, побѣдное, страшную силу, словно это онъ самъ – эта бѣшеная машина, и нѣтъ ему ... вздумается ѣхать. – не знаю ужъ, кому вздумалось! – сказала она капризно. – Ваши затѣи все. Отъ синевы справа сильнѣй наливало вѣтромъ, и по сѣрой полосѣ было видно, что тамъ идетъ дождь. – При чемъ тутъ мои затѣи! – ворчалъ Карасевъ, чувствуя на лицѣ первые ... , выла и скрежетала. Они осѣли въ ковшѣ, уцѣпившись за петли. Мчало, не давая дышать и крикнуть. – Тише…! – пытался Карасевъ крикнуть, но шофферъ не слыхалъ за вѣтромъ. И вдругъ загремѣло, словно застучали желѣзные кузнецы, шофферъ ахнулъ и перевелъ скорость. Рыкнуло, рѣзко толкнуло, и машина остановилась. - 73 - – Что еще?!.. Стояли въ низинѣ ... ; устало выговорилъ солдатъ, положилъ кулаки и привалился. Въ избѣ затихло. Было слышно, каък хрпило дышалъ солдатъ да тарахтѣло тягой въ самоварной трубѣ. Шарахало съ поля вѣтромъ, а лѣсъ порывами словно набѣгалъ къ окошкамъ и угрожалъ – шу-у-у… – Чего больного человека тревожишь! – понизивъ голосъ, строго сказалъ лѣсникъ. &ndash ...
... и не хотѣлось, - хотѣлось пить. Присѣлъ передохнуть на щебень,и тутъ же почувствовалъ слабость и дурноту: летали передъ нимъ мухи… Онъ попробовалъ встать, но его сдуло вѣтромъ. Еще соображая, онъ еле-еле досталъ изъ мѣшка бутылку, зубами вытянулъ пробку и напился. Сразустало теплѣй, бодрѣй. Онъ выпилъ еще, прислушиваясь ... … впереди… огни!».. Скакнуло на заплетающійся языкъ, - и выворачивая его изъ клея, силясь увидѣть изъ-подъ тяжелыхъ вѣкъ, вглядываясъ въ душившую вѣтромъ темень. Иванъ Степанычъ выговорилъ съ усмѣшкой, чему-торадуясь: - А все-таки… впереди… о… гни!.. Его швыряло виомъ ... въ штормѣ. Онъ что-то кричалъ несвязно, смѣялся, гукалъ, махалъ руками, - невиданая ночная птица, - забился кашлемъ и ткнулся въ колѣни,въ пыль. Свалило его виномъи вѣтромъ. В этотъ вечеръ дьяконъ искалъ по балкамъ свою корову. Шелъ домой запоздно и наткнулся въ потьмахъ на мягкое. Приглядѣлся… - и оробѣлъ: иникакъ убили?! Но слабые стоны ...
... , подъ землю лѣзть, въ вагонъ посадила, наказала пять станцiй считать и вылѣзать. Ну, вывели меня изъ-подъ земли, стала бумажку совать человѣку одному, а вѣтромъ ее и выхлестнуло. А тамъ омутъ чистый, автомобили гудутъ, вагоны крутятся, — завѣртело мою бумажку подъ колеса. Искали съ ихнимъ городовымъ, и человекъ тотъ ... спасутъ тебя. И что же, барыня… и ей, вѣдь, бѣжать пришлось! Ну, чисто вотъ мы въ жмурки играемъ по бѣлу-свѣту. Встрѣтила, вѣдь, ее. Да только и поздороваться не пришлось, будто вѣтромъ насъ разнесло. Гдѣ это мы съ Катичкой ѣхали?.. Мы въ Парижъ поѣхали изъ Константинополя, сквозь всѣ земли, Катичка мудровала все. Насъ вегерскiй цыганъ провожалъ ... : музыка играетъ, нѣмцы велѣли такъ, народу полно, и балы, и… Всѣ богатые съѣхались, и рестораны, и верхомъ скачутъ, и ни одного-то большевика-матроса, чисто вотъ вѣтромъ сдуло. А жить ужъ намъ плохо стало. Прибѣгаетъ разъ Катичка, кричитъ — въ теятры поступила, будутъ деньги. А Яковъ Матвѣичъ стращаетъ все ... онъ, сами знаете, барыня, какъ… послѣ такихъ мытарствъ, да еще на томъ острову, на Корчикахъ, лѣсъ голыми руками спихивалъ съ горы, оборвался… вѣтромъ подбитъ, сапоги по пуду, на гвоздяхъ… англискiе сапоги на немъ, ходитъ, говоритъ, по мостовой страшно, гремятъ-то больно… руки до крови осажены, съ бревенъ съ тѣхъ ...
... впередъ, склонившись на сторону… Насъ качаетъ и бортомъ и килемъ. Руль поднимается и падаетъ съ страшнымъ трескомъ, и мнѣ нравится эта качка подъ вѣтромъ, и вспоминаются рождественскiя карусели… Старикъ финнъ, шкиперъ судна, обходитъ бортъ, тревожно осматриваетъ рулевую цѣпь и перегибается за корму. Сквозная рѣшотка - 70 - борта совсѣмъ ... содѣйствiю Россiи. Бѣлые гребки волнъ закрыли островъ. Въ будкѣ рулевого появился капитанъ съ подзорной трубой и долго смотрѣлъ впередъ: онъ боялся, не отнесло ли насъ вѣтромъ. Матросы – финны прислушиваются, не ударяютъ ли колокола валаамскiе, призывая въ бурное время на серебряный звонъ, въ тихую пристань Монастырскаго пролива. Но не слышно серебрянаго звона, не синѣ ... , чай, глядѣть страшно, а у насъ монашекъ одинъ кумпола красилъ да молитвы нараспѣвъ вычитывалъ… А старичекъ лѣтъ подъ шестьдесятъ. Примостился и вымазалъ кумполокх… Вѣтромъ его, точно въ озерѣ, раскачивало о крышу-то, а ему и горюшка мало… А почему? – Почему? – Благословенiе… воли отсѣченiе… – Лѣзь ...
... въ шумѣ топочущихъ ногъ. — Отца, было, запалилъ! Гони, братцы… Въ проулокъ Проулкомъ Перехватывай съ задовъ–овсъ! — Уе пусто въ трактирѣ. Какъ вѣтромъ сдудло. Голоса въ темнотѣ и крки. — Вотъ оно, обчество! — говоритъ сапожникъ Силычу. Онъ допиваетъ послѣдній стаканъ. — Обчество! Землю закрепилъ ... этихъ широкихъ полей… , что раскинулись тамъ, въ теми, за окнами, далекія… Зеленыя, великанскія на нихъ перины, ходятъ и дышатъ сѣдыми волами подъ вѣтромъ. Уйти бы, уйти… Итти, все итти, туда, гдѣ вѣетъ сладкою хмелью… Пѣть, пѣть.. Куда уйти? Что пѣть? Бродитъ и позываетъ ... ;они, тамъ, въ теми, за окнами, за стѣнами, далекія и близкія. Зеленыя великанскія на нихъ перины, перекинулись по взгорьямъ, спустились въ лощины, ходятъ и дышатъ сЙдыми валами подъ вѣтромъ… Уйти бы, уйти… Все идти, идти, туда, гдѣ сладкою хмелью вѣетъ… Пѣть, пѣть… Куда уйти, что пѣть ...
... въ небо, слѣдили по берегу, гдѣ уже колыхалась играющ бѣлой сѣткой. И если смотрѣть въ небо – сѣроватые и мухи, неслись тянули въ даль, гонимые невиднымъ вѣтромъ. – Сколько ихъ! Падаютъ, падаютъ!... Сыпало съ верху, какъ сухой легкій снѣгъ, какъ отмирающіе лепестки бѣлой розы, на головы и плечи. Сыпало за шею ... берегъ и наполнила воздухъ сухимъ слабымъ шелестомъ, похожій на шелесть молодого березняка весе въ первые дни весны, когда въ только что одѣвшемся лѣсу заиграетѣ вѣтромъ. Шшшшрррсссс… Этотъ звукъ теперь ст<нрзб.>ъ непрерывно въ бѣломъ потокѣ играющей береговой поденки. – Смотрите! берега!... Бѣлы Чорныя берега занесло бѣлымъ ... бѣлымъ полотнищемъ, узки бѣлой дорожкой, точно протянулъ кто безконечный вѣнчальный атласъ. Сыпало, шорохомъ, сбоковъ и сверху, крутилось сухой метелью, несло невидимымъ вѣтромъ, бѣлыми крыльями крылышками. Уже И бѣло все было въ лодкѣ и только <нрзб.>. Въ полусвѣтѣ еще не сгустившихся сумерокъ, въ во все болѣе и болѣе густящейся метель просвѣчиволо ...
... подъ мышки и подымаетъ съ грязи. Она вся мокрая, жалкая, трясущаяся. Она вся, какъ знакъ этихъ мокрыхъ пустыхъ сѣрыхъ полей, тоскующихъ подъ вѣтромъ. Она идетъ рядомъ съ Максимомъ, еле вытаскивая башмаки изъ грязи, мелькаютъ ея синеватыя ноги, чмокаютъ, и видишь не видишь несносимую, груду несправидливыхъ бѣдъ, навалившуюся ... на эту непокрытую голову. Кто ее покроетъ? И сотни тысячъ другихъ просто волосыхъ головъ, которыхъ треплетъ суровымъ вѣтромъ въ широкихъ поляхъ. На мертвое дѣло даютъ копейки въ округѣ, и будутъ давать свои копейки<.> Ходитъ горе за всѣми, и къ каждому постучать можетъ и будетъ долго стучаться ... ! Въ единеніи сила! Дальше — больше взаимнаго пониманія, больше связи съ жизнью, съ живыми людьми, съ требованіями разсудка. Съ полей палыхнуло въ души замуравленныя души свѣжимъ вѣтромъ, весеннимъ творящимъ духомъ живой воли. Мчитъ поѣздъ и день, и ночь, вѣютъ красные флаги въ тайгѣ. Свобода! Новая жизнь воскресла! Скоро и въ этихъ бѣлыхъ ...
... не похожи на богомольцевъ. Встрѣчные больше простой народъ, съ котомками и мѣшками, или мѣщане-горожане, съ узелками и саквояжами, народъ положительный, «сурьезный», а мы – «вѣтромъ подбиты», какъ назвала насъ на пароходѣ одна пожилая женщина, питерская, сказавшая про себя: «у меня сынки по торговой части, большая у насъ ... мятется. Ишь, высь какая! Вамъ, небось, и глядѣть-то страшно, а у насъ, повыше еще, монашекъ кумполокъ красилъ да молитвы пѣлъ. А старичокъ, за шестьдесятъ ему было. Вѣтромъ его, словно на озерѣ, объ кумполокъ раскачивало-потукивало, а онъ – «Царю Небесный», да пѣлъ-то какъ!… А почему? Благословеніе, воли отсѣченіе ... колесами жвакаетъ, сочится. Что это тамъ краснѣетъ? А, рябина. Мокрыя кисти виснутъ. Скука и неуютъ. Вонъ болотце: унылая осока, шатаются камыши подъ вѣтромъ. Мокрый монашекъ повстрѣчался, несетъ розовые грибы – рыжики, иолоденькіе, промытые. Весело намъ киваетъ, словно и нѣтъ дождя. Опять часовня, плачетъ осенними ...
... и, оглядываясь на гнѣздо, спросилъ: – Что такое? Не вижу… – Замолчите!.. штррр… И пальма чуть колыхнула широкимъ листомъ подъ вѣтромъ. – Штррр… – передразнилъ скворецъ по привычкѣ. – Уродъ!.. – Ур-р-родъ! – снова ... ;Да. Ну и лежу. И вдругъ вижу, быдто всѣ они… – онъ указалъ на цвѣты оранжереи – качаться стали, будто вѣтромъ ихъ. И вдругъ она… корифа-то… умбра-то… кэ-экъ зашевелитъ, кэ-экъ листьями эдакъ вотъ… зама-а-шетъ!.. И вдругъ - 31 - Изъ ея бу-тонъ ...
... самый лучшiй часъ дня для всѣхъ обитаталей дворика. Все мигомъ проснулось и кинулось. Даже мертвымъ сномъ спавшiй котъ и - 18 - тотъ прилетѣлъ вѣтромъ. И вдругъ все шарахнулось въ стороны, вскинулась пыль, и полетѣли перья. Изъ окна кухни выглянула гречанка, увидала мальчишку за заборомъ и накинулась. – Ты смотли ... на куклу. Завтра въ коробку надо налить воды и выкупать куклу. Завтра опять будетъ Саликъ… Завтра… Летучая мышь пискунала налету и обвѣяла вѣтромъ. – Ма-а-ма! Зашуршали шаги по камешкамъ. Знакомые шаги. Мать подошла и взяла на руки. – Умница ты моя! У-умница! Въ тихомъ дворикѣ прозвучалъ поцѣлуй ...
... карзину. — Заказано. Що жъ у подвалъ не завернете? — Эхъ, губите вы народъ! Опять потрогалъ. Пробѣжала къ чайной верандѣ Саша голубымъ бантикомъ въ маковкѣ, пахнула душистымъ вѣтромъ. — Лавочку открыли! — Ге! А вы покупывайте! — Падагра отъ него нападетъ… — раздумчиво казалъ поваръ и пошелъ, пошаривая въ карманахъ. Вывернулась съ боковой ... дорожки Саша, бѣжала съ молочникомъ на кухню, шумя платьемъ. Испугала даже. — А, вѣтромъ носить! Она обернулась набѣгу, тряхнула висюльками–жемчугами въ ушахъ, вывернула ребрышкомъ загорѣвшую шею и посмѣялась глазами. А съ балкона перегнулъ голову учитель Дроздовъ ...
... даютъ, а повару кто дастъ? И не видитъ никто. Ужъ всегда заведено повару по лавкамъ получать, мѣсячное. А тутъ и лавокъ–то настоящихъ нѣтъ, — по кануркамъ вѣтромъ торгуютъ. И обычаевъ не понимаютъ. Говорилъ Василію: — Ничего для меня здѣсь не выходитъ, окрутили нѣмцы… Было во мнѣ тогда болѣзненное состояніе&hellip ... , а повару кто дастъ? Никто и не видитъ. Съ провизіи ужъ всегда принято по лавкамъ получать, мѣсячное. А тутъ и лавокъ–то настоящихъ нѣтъ, — тамъ по палаткамъ вѣтромъ торгуютъ. Да и не понимаютъ обычая. А нѣмка эта… ахъ, ты Господи! какой народъ! // л. 18об. Прикидывалъ поваръ, и видѣлъ, что прогадалъ. Сорокъ рублей жалованья, на тридцать ...
... лѣсу и не было стыдно кривить ротъ, что кривился ротъ и плакалъ онъ, большой и сильный, Вася, по прозвищу Достань Воробушка. Лѣсъ былъ кругомъ да обдуваемый вѣтромъ, съѣжившійся на суку грачъ. Тогда въ голыхъ поляхъ и въ шорохѣ обнаженнаго лѣса еще неприбравшагося лѣса передалась ему съ болью голость и одиночество и убогость той жизни ... въ шорохѣ пустого голаго лѣса сказалась ему убогость и голость его сломившейся жизни. Когда онъ въ томъ же голомъ лѣсу увидалъ на суку обдуваемаго холоднымъ вѣтромъ гр одинокого грача. Тогда этотъ грачъ напомнилъ почему–то его. Тогда онъ представилъ широкі<я> испуганныя глаза матери, и дальше вереницу дней неопредѣленныхъ ...
... памятное мѣстечко<,> гдѣ мы отдыхали передъ деревней ночлега. Еще тогда словно[194], чтобы выпросить для нихъ лучшей доли… Въ березахъ позваниваетъ вѣтромъ. Шепчутъ онѣ. Онѣ помянуть всѣхъ отдавшихъ положившихъ жизнь за эту лучшую долю, которая должно[195]. // л. 5. Березы знаютъ почему они тамъ ... , чтобы перерыть въ ней чистое и темное и мнѣ страшно, что вотъ–вотъ услышу нѣмой укоръ<.> Шепчутъ что–то, — позваниваеъ въ нихъ вѣтромъ<.> Это писалъ подъ мои слова мой мальчикъ Сережечка. // л. 6об. б) Поздняя редакция ...
... не беретъ. – А я очень посполю, – сказалъ Сушкинъ, потягиваясь и похрустывая суставами. – Считайте до тысячи – и заснете. Капитанъ поглядѣлъ на его здоровое, выдубленное вѣтромъ и солнцемъ лицо, и сказалъ раздражительно: – А вы попробуйте почихать! Сушкинъ хотѣлъ было лѣзть на койку, подержался и сѣлъ выкурить папироску. – Серьезно… считайте ... до картечи. Это онъ дерзко вынесся на шоссе, въ тылу, нежданнымъ ударомъ опрокинулъ и сжегъ обозъ, гналъ и громилъ съ двумя подоспѣвшими эскадронами знаменитый гусарскiй полкъ и вѣтромъ унесся, разстрѣлявъ всѣ снаряды. И еще многое. Такъ вотъ онъ какой, Шеметовъ! – Зубы болятъ… поганство! – сказалъ Шеметовъ, почвокивая ...
... моя ло-пнула…! – Вонъ, вонъ… шары!.. Да вонъ, вѣтромъ сорвало..! Да вонъ, на кумпалъ-то понесло… шары! Обошли..?! По-шли! Цѣльная ... ; Много такихъ же, – и все одни. Надъ ними уже звѣзды. Поверху пробѣгаетъ вѣтромъ, свиститъ и шуршитъ вѣтвями. Звѣзды горятъ, мигаютъ. Синяя ночь ...
... ;Па-ро-хо-да! – сказалъ онъ вдругъ и насторожился. Я выглянулъ изъ-за стѣны и посмотрѣлъ въ темноту. Черно. Страшно. – Гудитъ… зоветъ… Вѣтромъ донесло до меня протяжный гудокъ сирены. Я упрямо гляжу въ черноту. Вотъ изъ-за дальняго мыса выбѣжали зеленые огоньки. Да, это почтовый пароходъ. Онъ спѣшитъ ...
... только успѣвали совать въ карманъ, поглядывая искоса на капитанскiй мостикъ. Торопились выбраться изъ толпы. И вдругъ съ мостика былъ данъ знакъ пальцемъ. Матросы вытянулись т вѣтромъ взбѣжали на вышку. Что такое? Взяли подъ козырьки. Стоятъ. Капитанъ говоритъ отчетливо, такъ что всѣмъ слышно на палубѣ. – Шлюпка спущена того ...
... , смѣлыхъ[531] бойцовъ за жизнь, за свободу, за счастье! Ихъ путь — Солнце, и они летятъ за нимъ,[532] сквозь[533] тучи, подъ дождемъ и вѣтромъ, мощно разсѣкая крыльями, противныя случаю, звонко испуская[534] ободряющіе крики: «курлы-курлы»... О! Они солнце догонятъ! И весело стало[535 ...
... онъ вдругъ и насторожился. Я не слыхалъ ничего... — [508]Гудитъ… зоветъ… Маякъ ярко мигалъ на скалѣ у курзала.[509] До меня донесло вѣтромъ протяжный гудокъ сирены. Вотъ изъ-за дальняго мыса выбѣжали зеленые огоньки... Да, это почтовый пароходъ. Онъ спѣшитъ... Волны били о камни и мы опять спрятались ...
... разливъ… вода прибываетъ…[608] Они подошли къ дому. Надъ воротами едва выдѣлялся вырѣзанный изъ жести сапогъ и скрипѣлъ на проволокѣ покачиваемый вѣтромъ. Ося[609] остановился около комнаты[610]. — Не надо[611], г. Мейеръ… Не ходите…[612] Я боюсь[613]… Зачѣмъ ...
... ; И земля вертепъ Неприступному прино-о-оситъ… — говоритъ батюшка, уже не видя иконы. Въ глазахъ слезы — отъ слабости ли, вѣтромъ ли надуло. Или осадокъ это всего дня, то, что бывало и прежде, сколько лѣтъ. Въ усталой головѣ мелькаетъ неясно, отрывочно — пою слова ...
... тяжело[255] тиной, на мочевинахъ смѣялось солнце, пѣли въ молодомъ березнякѣ дрозды–пѣвуны[256]. На взгорьяхъ вѣяло летнимъ вольным<ъ>[257] вѣтромъ, журчали жаворонки. И такая даль свѣтлая открывалась съ послѣдняго передъ станціей взгорья, что душа ширилась, и все[258] становилось просторнѣй и бодрѣй[259 ...
... и отвернулъ край воротника. — Дѣвчонка-то… которую онъ… въ горничныхъ, говорятъ, у васъ служила![382].. Сказалъ-ли что Филиновъ, — за вѣтромъ разобрать было трудно[383]. Маркъ Ипатычъ медленно шествовалъ, шмурыгая кожаными ботами, и слышно было,[384] какъ съ хрустомъ проламывается тонкій весенній ледокъ ...
Фонд № 387 Картон № 7 Ед. хран. № 7 Шмелев Иван Сергеевич Росстани (собственноручная надпись) Соседи (машинописное заглавие) рассказ 1913 а) Ранняя редакция 1913 апр. 30 Машинопись с авторской правкой и пагинацией 30 лл. б) Первоначальные наброски плана сюжета Черновой автограф 1 л. «Слово» сб. 1 М.: Книгоизд-во писателей в Москве 1913 г. Рассказы т. V. Москва 1914 стр. 117–207. Общее количество листов 46 // карт. а) 30 лл. Сосѣди.[1] I Десятаго iюля справили именины Данилы Степаныча, а заодно[2] и Ольги[3] Ивановны, невѣстки[4],но не въ Cокольникахъ, на собственной дачѣ, какъ послѣднiе годы, а[5] на родинѣ, въ Ключевой[6]. Совсѣмъ, было[7], забыли Лаврухины[8] свою Ключевую[9] съ той поры[10], какъ разбогатѣли и[11] повели широко[12]банное[13] и подрядное дѣло[14], а тутъ, съ годъ тому, запросился и запросился Данила Степанычъна родину. Сталъ прихварывать и киснуть, сталъ жаловаться, что скучно[15] зимой въ Москвѣ, а лѣтомъ,[16] въ Сокольникахъ шумно и парадно – то[17]музыка[18],[19]народъ[20] и[21] вода плохая, а отъ[22] плохой воды унего ноги пухнутъ и снанѣтъ и сердце заходитъ[23]. Возилъ[24] Николай Данилычъ отца къ[25]докторамъ, и тѣ ...
... платочкахъ на трясущихся головахъ, безъ лица − такъ, коричневыя сморщенныя пятна. Приходили старики такiе, что вѣтромъ качало, приходили ребятишки[311]. Пестрые лохмотья, рваные бурые кафтаны, заплаты, отъ которыхъ ...
... . Причесался тремя зубчиками гребешка, надѣлъ рубаху, потертыя брюки съ пятнами[1340]<нрзб> сапоги и пиджакъ, отъ которого пахло чѣмъ то горькимъ и острымъ. «И вѣтромъ не беретъ…<»>Онъ одѣлся и сталъ въ дверяхъ. ‑ <нрзб> безъ меня. Можетъ задержусь. // л. 14 Пауза. И съ удов. замѣтилъ, какъ ...
... , сдѣлали это и для В<асилiй> С<ергѣичъ>. Я на ципочкахъ пробрался въ столовую и заглянулъ въ // л. 30 об. было еще свѣтло. На столѣ горѣла свѣча. Въ открытое окно тянуло вѣтромъ и пламя свѣчи колебалось. Вас<илiй> Серг<ѣичъ> сидѣлъ у стола, подперевъ голову рукой[967] и смотрѣлъ на пламя свѣчи. Лицо его б<ыло><нрзб ...
... нѣмѣли, а на балаганѣ щелкали[128] флаги на вѣтру, синѣли лица[129] а[130] палки, и пощечины сыпались въ изобилiи. Но не до холоду было. На стѣнахъ балагана трепались подъ вѣтромъ пес<т>ро расписанныя полотнища, обѣщавшiя много захватывающаго. На крутыхъ валахъ чорнаго цвѣта погибалъ красный корабль, на носу котораго человѣкъ въ зеленомъ фракѣ стрѣлялъ во что ...
... бы, если бы он и многіе-многіе сняли съ души колючую оболочку, глубже пустили корни въ землю и верили не слову вѣтра! И еще думаю: онъ усохъ, его носитъ вѣтромъ, и онъ скоро сойдетъ. Нужна новая почва и новое сѣмя. Конечно, оно поднимется. III. –Ну, а какъ с домомъ? Желѣзо брали почемъ ...
... пахло тиной, на зато въ мочевинахъ[176] смѣялось солнце, въ березнякѣ пѣли[177]чорный дроздъ. На взгорьяхъ обдавало крѣпкимъ свѣжестью и вольнымъ[178] вѣтромъ, журчали жаворонки. И такая даль свѣтлая открывалась съ послѣдняго передъ станціей[179] взгорья, что душа ширилась и становилось легкой[180]. Въ семь утра ... [181] приходилъ почтовый поѣздъ, и Степа[182], тяжело стуча[183] сапогами, въ тужуркѣ и картузѣ, обвѣянный вѣтромъ,[184] казался себ<ѣ> степнякомъ–помѣщикомъ, у котораго тамъ гдѣ–то[185] дѣла, и семья. Въ березахъ; на станціи пели скворцы, и всегда ...
... -то[853] никто.[854] Всегда заведено такъ, чтобы[855] повару по лавкамъ получать, мѣсячное. А тутъ и лавокъ–то настоящихъ нѣтъ, — по кануркамъ вѣтромъ торгуютъ и[856] обычаевъ не понимаютъ. Говорилъ Василію: — Нѣтъ тутъ для[857] меня ничего настоящаго,[858] окрутили нѣмцы… Было ... ] Ужъ всегда водится[1444] [1445] по лавкамъ повару[1446] получать, мѣсячное. А тутъ и лавокъ–то настоящихъ нѣтъ, —[1447] по кануркамъ[1448] вѣтромъ торгуютъ.[1449] И обычаевъ не понимаютъ.[1450] [1451] [1452] // л. 17 об. [1453] [1454] [1455] Говорилъ[1456] Василію.[1457] &mdash ...
... насунувшуюся бригаду! Такъ это онъ другой разъ вынесся на шоссе, ударилъ по обозамъ съ тылу и съ двумя подоспѣвшими эскадронами гналъ и громилъ грозный гусарскій полъ и вѣтромъ унесся, разстрѣлявъ всѣ снаряды! Такъ[350] вотъ онъ какой Шеметовъ. — Зубы болятъ, поганство! — сказалъ Шемётовъ. ... было: невидной [2180] Далее было: серпомъ луны. Вверху были звѣзды. Рѣзало вѣтромъ лицо. Было [2181] И стало вписано. [2182] ...
... ; трубочку, и показываю на синѣющія очертанія острова. — Нэйтъ Валямъ… Дридцать верстъ. Въ будкѣ рулевого капитанъ смотритъ въ подзорную трубу, боится, не отнесло ли вѣтромъ. Туманъ подымается съ воды. Слушаютъ матросы, не позываютъ ли колокола. Проходитъ часа два томленія. Хлещетъ дождь, рветъ вѣтеръ, щелкаютъ паруса. — Валаамъ ... , высь-то какая! Вамъ, чай, и глядѣть страшно, а у насъ монашекъ одинъ кумпола красилъ и молитвы нараспѣвъ. А старичку-то лѣтъ шестьдесятъ было. Примостился и мазалъ кумполокъ. Вѣтромъ его на веревочкѣ, какъ перышко, мотало… Тридцать три сажени! Сорвался вотъ только… — Да неужели?! — Только не здѣсь ...
... подъ мышки и подымаетъ съ грязи. Она вся мокрая, жалкая, трясущаяся. Она вся, какъ знакъ этихъ мокрыхъ пустыхъ сѣрыхъ полей, тоскующихъ подъ вѣтромъ. Она идетъ рядомъ съ Максимомъ, еле вытаскивая башмаки изъ грязи, мелькаютъ ея синеватыя ноги, чмокаютъ, и видишь не видишь несносимую, груду несправедливыхъ бѣдъ, навалившуюся ... на эту непокрытую голову. Кто ее покроетъ? И сотни тысячъ другихъ просто волосыхъ головъ, которыхъ треплетъ суровымъ вѣтромъ[165] въ широкихъ поляхъ. На мертвое дѣло даютъ копейки въ округѣ, и будутъ давать свои копейки<.> Ходитъ горе за всѣми, и къ каждому постучать можетъ и будетъ долго ... сила! Дальше — больше взаимнаго пониманія, больше связи съ жизнью, съ живыми людьми, съ требованіями разсудка. Съ полей палыхнуло въ души замуравленныя души свѣжимъ вѣтромъ, весеннимъ творящимъ духомъ живой воли. Мчитъ поѣздъ и день, и ночь, вѣютъ красные флаги въ тайгѣ. Свобода! Новая жизнь воскресла! Скоро и въ этихъ бѣлыхъ ...
... , и пароходъ несется впередъ, склонившись на сторону… Насъ качаетъ и бортомъ и килемъ. Руль поднимается и падаетъ съ страшнымъ трескомъ, и мнѣ нравится эта качка подъ вѣтромъ, и вспоминаются рождественскiя карусели… Старикъ финнъ, шкиперъ судна, обходитъ бортъ, тревожно осматриваетъ рулевую цѣпь и перегибается за корму. Сквозная рѣшотка борта совсѣмъ ... Россiи. Бѣлые гребки волнъ[126] закрыли островъ. Въ будкѣ рулевого появился капитанъ съ подзорной трубой и долго смотрѣлъ впередъ: онъ боялся, не отнесло ли насъ вѣтромъ. Матросы — финны прислушиваются, не ударяютъ ли колокола валаамскiе, призывая въ бурное время на серебряный звонъ, въ тихую пристань Монастырскаго пролива. Но не слышно серебрянаго звона ... , а у насъ монашекъ одинъ кумпола[195] красилъ да молитвы нараспѣвъ вычитывалъ… А старичекъ лѣтъ подъ шестьдесятъ[196]. Примостился и вымазалъ кумполокъ[197]… Вѣтромъ его, точно въ озерѣ, раскачивало о крышу-то, а ему и горюшка мало… А почему? — Почему? — Благословенiе… воли отсѣченiе. Лѣзь ...
... несется впередъ, склонившись на сторону… Насъ качаетъ и бортомъ и килемъ. Руль поднимается и падаетъ съ страшнымъ трескомъ, и мнѣ <нрзб.> нравится эта качка подъ вѣтромъ, и вспоминаются рождественскiя карусели… Старикъ финнъ, шкиперъ судна, обходитъ бортъ, тревожно осматриваетъ рулевую цѣпь и перегибается за корму. Сквозная рѣшотка борта совсѣмъ ... махнулъ сухой рукой въ пространство. — Дридцать верста… Въ будкѣ рулевого капитанъ съ подзорной трубой всматривается впередъ: онъ боится, не отнесло ли насъ вѣтромъ. Матросы-финны прислушиваются, не ударяютъ ли колокола валаамскiе, призывая въ бурное время на серебряный звонъ, въ тихую пристань Монастырскаго пролива. Но не слышно серебрянаго звона, не синѣетъ на горизонтѣ ... , чай, глядѣть страшно, а у насъ монашекъ одинъ кумпола красилъ да молитвы нараспѣвъ вычитывалъ. — А старичокъ лѣтъ подъ шестьдесятъ. Примостился и вымазалъ кумполокъ. Вѣтромъ его, точно на озерѣ, раскачивало о крышу-то, а ему и горюшка мало… [169]<нрзб.> 33 сажени <нрзб.>[170][171] — Да. Съ 8 саженъ ...
... ; не плачу… я… двадцать лѣтъ не плакалъ… давно… давно… когда (глухо) когда еще… въ старомъ сараѣ… вѣтромъ… вѣтромъ… разбило… мою бездомную жизнь… (плачетъ.)[279] Уманова. (вытирая ему глаза.) Ну[280] вотъ… вотъ… видите.. эти ... … двадцать лѣтъ я[1005] не плакалъ… давно… давно… когда |Глухо[1006]<.>| когда еще… въ старомъ сараѣ… вѣтромъ… вѣтромъ… разбило… мою бездомную жизнь… |Плачетъ[1007].| УМАНОВА<.> |Вытирая[1008] ему глаза.| Ну, вотъ… вотъ… видите ...
Конкорданс создается в рамках проекта РФФИ 18-012-00381 "Раннее творчество И. С. Шмелева в рукописных источниках: исследование и публикация"