Выберите букву, с которой начинается искомая словоформа:
І Љ Њ А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Ъ Ы Ь Э Ю Я Ѣ Ѳ... смородины, крыжовника винограднаго, съ пышными лапухами и крапивой, далекiй садъ… - до погнутыхъ гвоздей забора, до трещинки на вишнѣ съ затеками слюдяного блеска, съ капельками янтарно-малиноваго клея, - все, до послѣдняго яблочка верхушки за золотымъ листочкомъ, горящимъ, как золотое стеклышко!.. И дворъ увидишь, съ ... , скоро ко всенощной. Солнце уже косится. Вдали золотѣетъ темно выдвинувшiйся надъ крышами куполъ Иван-Великаго. Окна домовъ блистаютъ нестерпимо, и отъ этого блеска, кажется, текутъ золотыя рѣчки, плавятся здѣсь, на площади, въ соломѣ. Все нестерпимо блещетъ, и въ блескѣ играютъ яблочки. Ѣдемъ полегоньку, съ ... заборѣ и смотрю на Донскую улицу. Всегда она безлюдная, а нынче и не узнать: идетъ и идетъ народъ, и свѣтлыя у всехъ лица, начисто вымыты, до блеска. Ковыляютъ старушки, вперевалочку, въ плисовыхъ салопахъ, въ тальмахъ съ висюльками изъ стекляруса, въ шелковыхъ бѣлыхъ щаляхъ, будто на Троицу. Несутъ егоргины, астрочки, спаржеву зеленцу, ... ахъ, ребята… уважили!.. Цѣлуется со всѣми молодцами, будто христосуются. Всѣ праздничные, въ новенькихъ синихъ чуйкахъ, въ начищенныхъ сапогахъ, головы умаслены до блеска. Отецъ поталкиваетъ молодцовъ къ закускамъ, а они что-то упираются – стыдятся словно. «Горка» уже уставлена, и такое на ней богатство, всего ... гостя такъ представляетъ важнаго. Горкинъ – и тотъ на него смѣется, на что ужъ строгiй. «Бѣлятъ» ризы на образахъ: чистятъ до блеска щеточкой съ мѣлкомъ и водкой и ставятъ «праздничныя», рождественскiя, лампадки, бѣлыя и голубыя, въ глазкахъ. Эти лампадки напоминаютъ мнѣ снѣгъ и звѣзды ... немъ лежало сафьяновое сѣдло, обитое чеканнымъ серебромъ. Я поднялъ серебреное стремя и долго его разглядывалъ. Оно было тусклое съ бочковъ, стертое по краямъ до блеска, гдѣ стояла нога отца. Я поцѣловалъ стертый, блестящiй краешекъ, холодный… - стремя упало на полъ и зазвѣнѣло жалобно. Я сталъ ...
Ив. Шмелевъ ПУТИ НЕБЕСНЫЕ романъ книгоиздательство “ВОЗРОЖДЕНiЕ” - “LA RENAISSANCE” 73, Avenue des Champs-Elysées, Paris-8 1937 Эту книгу - послѣднюю написанную мной при жизни незабвенной жены моей Ольги Александровны и при духовномъ участiи ея - съ благоговѣнiемъ отдаю ея светлой Памяти ИВ. ШМЕЛЕВЪ 22 декабря 1936 г. Boulogne-sur-Seine 1. - ОТКРОВЕНIЕ. Эту ч у д е с н у ю истрорiю – въ ней земное сливается съ небеснымъ – я слышалъ отъ самого Виктора Алексѣевича, ав заключительныя ея главы проходили почти на моихъ глазахъ. Викторъ Алексѣевичъ Вейденгаммеръ происходилъ изъ просвѣщенной семьи, въ которой прермѣшались вѣроисповѣданiя и крови: мать его была русская, дворянка; отецъ – изъ нѣмцевъ, давно обрусѣвшихъ и оправославивишихся. Фамилiя Вейденгаммеръ упоминается въ истроiи русской словесности: въ 30-40-хъ годахъ прошлаго вѣка въ Москвѣ былъ «благородный пансiонъ» Вейденгаммера, гдѣ подготовлялись къ университету дѣти именитыхъ семей, между прочимъ – И. С. Тургеневъ. Старикъ Вейденгаммеръ былъ педагогъ требовательный, но добрый; онъ напоминалъ, по разсказамъ Виктора Алексѣевича, Карла Ивановича, изъ «Дѣтства и Отрочества». Онъ любилъ вести со своими питомцами бесѣды по разнымъ вопросамъ жизни и науки, для чего имѣлась у него толстая тетрадь въ кожанномъ переплетѣ, прозванная остряками – «кожанная философiя»: бесѣды были расписаны въ ней по днямъ и мѣсяцамъ, - своего рода «нравственный календарь». Зимой, напримѣръ, бесѣдовали о благотворномъ влiянiи суроваго климата на волю и характеръ; великимъ постомъ – о душѣ, о старстяхъ, о пользѣ самоограниченiя; въ маѣ – о влiянiи кислорода на организмъ. Въ семьѣ хранилось воспоминанiе, какъ старикъ ...
... ; А день уж занимался. Море начинало мерцать в тумане розовато-зеленым, рассветным, блеском. Стали оживать горы, играть тенями. Любил горы Безрукий, но в это ... ; Совсюду блестело − красным, зеленым, желтым, − последним осенним блеском, − ходило в глазах волнами. Безрукий остановился… Горько запахло дымом ... лицом татарина генуэзской крови, – знал различать Безрукий, – загоревший до черного блеска меди, вертел над углями шомпол с кусками мяса. Через ... ; ущельи, за дорогой, тянувшем в горы, бесшумно полз о кустам огненный блеск заката, всползал на камни. Далекими медными стенами ... ; из-за округлых лесных вершин, выглядывал камень Чатыр-Дага, в медно-лиловом блеске невидного заката, теплый. Скоро блеск сполз, потух, – и камень сразу похолодал, стал синим. – Ну, как ... ; ее взгляд молящий, застывший в вывернутом глазу ужас, черную лужу на дороге, блеск месяца на ребрах, – и побежал от нее на ветер. Его свалило. Он повернулся спиною к ветру и снова ... ;снегом, кололо глаза зарею. Вся пологая котловина колола блеском. И воздух колол – горьким духом сырого камня, мокрых кустов и дыма ...
ЯИЧКО Весна. А гдѣ же воздухъ, нашъ весеннiй воздухъ, снѣгъ плывущiй, крикъ пѣтуховъ разливный, журчливыя канавки подъ ледкомъ, по утру гдѣ радость, заливающая сердце, − радость ни съ чего, какъ будто?.. И въ щебетаньи воробьевъ въ пустыхъ деревьяхъ, въ блескѣ засочнѣвшихъ почекъ, и въ блескѣ первыхъ камушковъ на мостовой, и въ первыхъ лужахъ, и въ будто потеплѣвшемъ звонѣ, тающемъ, весеннемъ. Капитаны въ „свѣчкахъ“ не замѣнятъ мнѣ пушистой вербы, березки вольной, хлестающей по вѣтру. Жесткiя деревья, плачутъ сажей. Весна? Въ дождѣ − какъ осень. Нѣтъ пробужденья, нѣтъ улыбки ясной, какъ у насъ, − „Улыбкой ясною природа „Сквозь сонъ встрѣчаетъ утро года. Ищу чего-то. Земля – чужая, небо… − и оно другое. Или мои глаза − другiе?.. Изъ глубины душевной, гдѣ тѣни прошлаго, я вызываю мое небо. Свѣтлое, голубоватое, какъ пологъ надъ моей кроваткой, всегда въ сiяньи. Бѣлыхъ ли голубей въ немъ крылья, кресты ли колоколенъ въ блескѣ… или это снѣжокъ сквозистый, облачка?.. Оно вливается потокомъ въ окна, крѣпкимъ, свѣжимъ, все заливаетъ н о в ы м ъ, даже глухiя сѣни, гдѣ еще хмурый холодокъ зимы, гдѣ еще пахнетъ звѣздными ночами, мерзлымъ трескомъ. Мое родное, мое живое небо. Въ витринахъ − груды яицъ изъ шоколада, темныхъ. Грузныя они, повязанныя лентами, нѣмыя. За окнами бистро, на стойкахъ, залитыхъ виномъ, я вижу розовыя яйца въ вазахъ. Чего-то отзвукъ? Позабыто. Далекое мое, въ осколкахъ. Свѣжiй запахъ − будто сырой бумагой, шуршанье сѣренькаго платья няни. Праздничное, еще не мытое, оно третъ щеки. Воздухъ со двора, чудесный, свѣжiй, ...
... , сторожилъ у щелей въ заборѣ. Но е е ли во снѣ я видѣлъ? Я зажмурилъ глаза отъ блеска. О н а тянулась ко мнѣ изъ утра. Она – близко, за нашимъ садомъ. ... колокольчикъ дальнiй… Я писалъ и плакалъ. Неужели она не пойметъ чистоты и святости чувств моихъ?! откажется отъ блестящаго будущаго, полнаго славы, блеска?!Мнѣ ничего не надо. Тайна любви – въ соверцанiи и благоговѣнiи. Я буду цѣловать слѣды ... ;намазала ихъ кольдъ-кремомъ. Потомъ я отчистилъ поясъ и лавры на фуражкѣ. Сапоги вычистилъ до блеска. Совсѣмъ молодчикъ. И «уточкой» пахнетъ, какъ отъ Паши. ...
Ш М Е Л Е В Ъ Солнце мертвыхъ Эпопея КНИГОИЗДАТЕЛЬСТВО „ВОЗРОЖДЕНIЕ“ – „LA RENAISSANCE“ 2, rue de Séze, 2. Paris (9e) Переводы „СОЛНЦА МЕРТВЫХЪ“ на иностранные языки: на нѣмецкомъ языкѣ – изд. S. Fischer, Berlin, 1925. на англiйскомъ языкѣ – изд. Dent and Sons, 1926 (выход. Осенью) на чешскомъ языкѣ – изд. Otto, Praha, 1926 (выходитъ осенью) на французскомъ языкѣ – I-VII главы – «Mercure de France» 15-го Сент. 1926. Tome CLXVI. ________ Книги ИВ. ШМЕЛЕВА, вышедшiя заграницей: 1) «Неупиваемая Чаша» 1921 г. Парижъ, Кн-во «Русская Земля». 2) «Это было», 1923 г. Бердинъ, Изд-во «Гамаюнъ». 3) «Какъ мы летали», 1923 г. Берлинъ, Из-во «Гамаюнъ». 4) «Неупиваемая чаша», 1924 г. Прага. Книг-во «Пламя». _______ Книги ИВ. ШМЕЛЕВА, издававшiяся въ Россiи: 1) Распадъ. 2) Подъ небомъ. 3) Человѣкъ изъ ресторана. 4) Пугливая тишина. 5) Волчiй перекатъ. 6) Карусель. 7) Суровые дни. 8) Ликъ Скрытый. Для дѣтей и юношества: 1) Къ свѣтлой цѣли. 2) Служители правды. 3) Въ новую жуть. 4) Рваный Баринъ. ...
... , и за свѣтлозеленой гладью вижу я синiй боръ, далекiй… - кажется, не дойти. Рожь растилается волнами, льется, - больно глазамъ отъ блеска. Качаются синiе боры, жаворонокъ журчитъ, спать хочется. Черезъ слипшiяся рѣсницы вижу - туманятся синiе боры, льется-мерцаетъ ... ; - Троица?.. Блескъ, голубое небо, - и въ этомъ блескѣ, въ голубизнѣ, высокая розовая колокольня съ сiяющей золотой верхушкой! Верхушка дрожитъ отъ блеска, словно тамъ льется золото. Дальше – боры темнѣютъ. Ровный, сонный какъ-будто, звонъ. Я слышу за собой тяжелое дыханье, вздохи. Горкинъ, безъ ... . Блестятъ по стѣнамъ иконки, въ фольгѣ и въ ризахъ. Подъ стеклами на прилавкѣ насыпаны серебряные и золотые крестики и образочки, - больно смотрѣть, отъ блеска. Висятъ четки и пояски съ молитвой, большiе кипарисовые кресты и складни, и пахнетъ прiятно-кисло, - священнымъ кипарисомъ. Стоятъ въ грудкахъ посошки изъ можжевелки ... рубашка, розовый пиджакъ отца… просфора на желѣзной вывѣскѣ, розовато-пшеничная – на розовомъ длинномъ домѣ, на просфорной; чистые длинные столы, вытретые до блеска бѣлыми рукавами служекъ, груды пышныхъ просфоръ на нихъ, золотистыхъ и розовато-блѣдныхъ… бѣлые узелки, въ бѣлыхъ платочкахъ дѣвушки… вереницы гусиныхъ перьевъ ...
... ! Ожиданье, тоска и мука… − родное мнѣ. Это сословное утро ливня осталось въ душѣ моей. Яркая зелень, блески. Розоватыя тучки въ небѣ, золотые верха овраговъ, пѣсни… И радость найденнаго пути. И сонъ, навѣянный ...
ИВ. ШМЕЛЕВЪ ТОМЪ ШЕСТОЙ КАРУСЕЛЬ РАЗСКАЗЫ КНИГОИЗДАТЕЛЬСТВО ПИСАТЕЛЕЙ ВЪ МОСКВѣ. КАРУСЕЛЬ. I. Часъ раннiй, − шести нѣтъ, − а чашкинскiй лавочникъ Иванъ Акимычъ уже крестится на синiе купола Троицы, черезъ дорогу. Вi небѣ, за церковью, золотое сiянье: тамъ солнце. Церковныя березы, осыпанныя гнѣздами, тронуты золотцемъ, за ними сквозитъ бурая крыша мухинской усадьбы. Иванъ Акимычъ молится и на Всевидящее Око въ широкомъ золотомъ треугольникѣ надъ входомъ, приглядывается и къ мухинской крышѣ и затаенно думаетъ − пошли, Господи! Вѣритъ, что все будетъ ладно, − и бойкая торговля, и мухинская усадьба не убѣжитъ: зарвалась по заборной книжкѣ и по второй закладной за три тысячи. Ужъ коли пойдетъ − такъ пойдетъ. Надо было, чтобы рѣка вскрылась до праздника, дала ходъ покупателю изъ Пирогова и Божьихъ Горокъ, − какiя тамъ лавки! − послалъ жену подъ четвергъ ко всенощной поставить свѣчу Антипiю-Половоду, а на пятницу въ ночь, за евангелiями, и прошла рѣка, и уже паромъ налаженъ. Теперь такъ и повалятъ. Вонъ ужъ и погромыхиваетъ по холодку. Въ ночь прихватило. Въ колеяхъ, передъ лавкой, точно молоко, пролито, − послѣднiя, вешнiя пленки, въ воздухѣ погожая свѣжесть, небо синѣй, на примосткахъ, у лавки, дожидается солнышка ранняя, охолодавшая муха. Грохаютъ желѣзные засовы съ оконныхъ затворовъ, изъ раствора густо шибаетъ харчевымъ духомъ − соленой рыбы, мяты и бакалеи; отъ окоренка съ красными и лиловыми яйцами праздничное сiянье; за стекломъ веселый товаръ − мылà и пузыречки съ духами; на солониннымъ чаномъ и головастой тушкой сомовины съ ...
КРЕСТНЫЙ ХОДЪ Въ лѣсной тишинѣ залива, куда океанъ приходитъ въ положенные сроки, думаю я о прошломъ. И вотъ − бытiе, живое, душа надъ тлѣньемъ. Не безумное мертвое качанье, плесканье безсчетнымъ счетомъ, свинцовая даль, пустая, − а Духъ ведущiй[i] − святое въ человѣкѣ. „… Иже вездѣ сый и вся исподняяй…“[ii] Въ звонѣ ли сосенъ чудится мнѣ эта святая Пѣсня, или это душа моя?.. Подъ благовѣстх чужой церкви слышу я наши звоны, наши святыя Пѣсни. „Царю Небесный… Утѣшителю, Душе Истины…“![iii] Тысячи голосвъ поютъ, но единое сердце бьется. Тысячи голосовъ, подъ небомъ. Небо родное, блѣдною синевой разлито, пухлыя облачка на немъ. Свѣжесть первыхъ осеннихъ дней, тѣни прохладны, густы, но мягкое солнце грѣетъ. Астры въ садахъ подолгу стоятъ въ росѣ. Подсолнухи переросли заборы, головы ихъ поникли. Рябины обвисли грузно, березы засквозили, и тихими вечерами слышно, какъ курлыкаютъ журавли − на полдень. Закрою глаза − и вижу. Сталкиваясь, цѣпляясь, позванивая мягко, плывутъ и блещутъ тяжелыя хоругви, святыя знамена Церкви. Золото, серебро литое, темный, какъ вишни, бархатъ грузныхъ шитьемъ окованъ. Идетъ не идетъ, − зыбится океанъ народа. Подъ золотыми крестами святого лѣса знаменъ церковныхъ − гроздь цвѣтовъ осеннихъ: георгины, астры, − заботливо собранные росистымъ утромъ дѣвичьими руками московки свѣтлоглазой. „Святый Боже, Святый Крѣпкiй… Святый Безсмертный…“[iv] Святое идетъ ...
... Саврасенкова видал, в новенькой тужурке, с «Разлюли-Малиной»!.. на святые деньги, ты жрал отбивную котлетищу с горошком, запивал, портером!.. ‑ Ффу-ты, что за гениальный блеск памяти! даже… до зеленого горшка!... А все забыл. Допустим, я в этой благородной шкуре, хоть ты прекрасно знаешь, кто аз есмь. Ну, у кого острей?.. У Саврасенкова ... » наступят, ‑ твое бомо? – ну, покаянные… тут уж Клондайк, Голконда, «радугами» блещет. Что мироточивый, померк твой блеск? и у меня не притупилось, а?! ‑ Все преувеличил, негодяй… все извратил!... – вскричал профессор с острой болью, ‑ было… пустяки, как ...
... Саврасенкова видал, в новенькой тужурке, с «Разлюли-Малиной»!.. на святые деньги, ты жрал отбивную котлетищу с горошком, запивал, портером!.. ‑ Ффу-ты, что за гениальный блеск памяти! даже… до зеленого горшка!... А все забыл. Допустим, я в этой благородной шкуре, хоть ты прекрасно знаешь, кто аз есмь. Ну, у кого острей?.. У Саврасенкова ... » наступят, ‑ твое бомо? – ну, покаянные… тут уж Клондайк, Голконда, «радугами» блещет. Что мироточивый, померк твой блеск? и у меня не притупилось, а?! ‑ Все преувеличил, негодяй… все извратил!... – вскричал профессор с острой болью, ‑ было… пустяки, как ...
... ; высоко фыркаетъ – бьетъ вода. – Не потопну…! – кричитъ Михайла. И столько плеска кругомъ, и блеска, и гомона! Играютъ – смѣются колокола, и утки бѣлыми крыльями, и куры, орущiя на бревнахъ, и котъ, ...
... , все: квартет. С дороги, из темноты, с дождя. Свежие, все – как надо, с парадного концерта, из Парижа: снежные воротнички и груди, черный парадный блеск. Лица, – ну… наши лица. Смотрит на них Никола. Золотится из-под русской ленты – “Господи, спаси ... Россию“. Плечо к плечу. Чеиверо.[2] Квартет. Встали. Листуют ноты. Смотрю на них. Приехали, славные наши, молодцы! Из многотысячного зала, с блеска, – в бедную эту комнатку, к образу Николы, к России. Прямо – Париж, Шавиль, всенощная. Чудесно! Я знаю, что они ...
... , − сѣрые и черные, въ колокольчикахъ и горошкахъ, платочки, сѣрыя, кубовыя, зеленыя и черныя платья. Мужики были въ черныхъ и синихъ поддевкахъ, въ черныхъ до блеска картузахъ, степенные, строгiе. Сновали мальчишки въ праздничныхъ пиджакахъ, въ сапогахъ, съ расчесанными головами, оглядывали себя, обтягивали кулаками карманы, мочили въ росѣ ...
... . Все шептались: «ишь, крестик ему выпал!» Теперь я знаю: выпал крестик. А тогда, в блеске, − не думалось. Ждем долго. Говорят батюшка устал, не выйдет больше. Юные нетерпеливы: ну, что ... свои… в полночный час за дверью − «время пе-нию… моли-тве ча-а-ас!..» − блеск белоснежный Храма, лазурь и золото под небом, над лесами, жития… − и написалась ...
Ив. Шмелевъ. ВЪ НОВУЮ ЖИЗНЬ. ПОВѢСТЬ. МОСКВА ТИПОГРАФIЯ К. Л. МЕНЬШОВА. Арбатъ, Никольскiй пер., домъ № 31. 1908 КНИГОИЗДАТЕЛЬСТВО Д. И. ТИХОМИРОВА: Москва, Б. Молчановка, д. № 24. Отдѣленiя склада: Въ С.-Петербургѣ, въ книжномъ складѣ Бр. Башмаковыхъ, Итальянская, 31. Въ Казани, въ книжномъ магазинѣ Бр. Башмаковыхъ. Въ Томскѣ, въ книжномъ магазинѣ П. И. Макушина. Въ Иркутскѣ, въ книжномъ магазинѣ П. И. Макушина и Посохина. Въ Кiевѣ, въ книжномъ магазинѣ И. А. Розова. Въ Одесѣ, въ книжномъ магазинѣ И. А. Розова. Въ Вильнѣ, въ книжномъ магазинѣ А. Г. Сыркина. Въ Воронежѣ, въ книжномъ магазинѣ М. И. Агафонова. Въ Екатеринославѣ, въ книжномъ магазинѣ I. В. Шаферманъ. Изданiя Д. И. Тихомирова продаются и во всѣхъ другихъ болѣе или менѣе извѣстныхъ книжныхъ магазинахъ. ________ ШМЕЛЕВЪ, Ив. Служители правды. Повѣсть съ рисунками художн. Андронова и Живаго. Ц. 40 к. РОЖДЕСТВЕНСКАЯ, А. Сынъ оружейника. Повѣсть В. Стоддарда. Съ рис. Ц. 30 к. ЕЯ ЖЕ. Жаворонокъ. Разсказъ Джона Беннета. Съ англ. Ц. 50 к. О. О. У. К. М. Н. П. книга допущена въ ученю библ. гор. и уѣздню училищъ и въ таковыя же младшааго и средн. возраста библ. сред. учебн. заведенiй. (Отношенiе № 5620, отъ 29 февраля 1900 года) ЕЯ ЖЕ. Сѣрый медвѣдь Вабъ. Разск. Э. Сетонъ-Томпслна. Съ рис. Ц. 25 к. О. О. У. К. М. Н. П. допущена въ ученическiя библiотеки городскихъ училищъ и въ безплатныя народныя библiотеки и читальни. (Отношенiе № 14229, отъ 4 мая 1904 года). ЕЯ ЖЕ. Маленькая королева. Амелiя ...
ДРУЗЬЯ. I. Во снѣ ли ему что приснилось, или, какъ говорилъ матросъ Залетаевъ, − съ вечера отъ вина темнитъ, по утру яснитъ, − только однажды, октябрьскимъ утромъ, конторщикъ парходства Воробьевъ проснулся счастливымъ. Поглядѣлъ въ окно: солнце праздничное, море необыкновенное, − давно не видалъ такого, − паруса на баркасахъ въ блескѣ, подъ окномъ совсѣмъ сливочныя, пухлыя розы, въ виноградникахъ по холмамъ − раздолье. Посмотрѣлъ въ зеркальце, − ничего, и вовсе ужъ не такой щуплый, какъ говоритъ Залетайка; усики только выгорѣли да носъ надо бы чуть поменьше. Такъ было хорошо на душѣ, что рѣшилъ по дорогѣ на пристань зайти въ кофейню «Босфоръ». Было воскресенье, въ городкѣ звонили къ обѣднѣ. Воробьевъ надѣлъ желтыя баретки, сѣрый пиджакъ, красный галстукъ съ булавкой-мушкой, соломенную шляпу − блинкомъ и вышелъ, играя тросточкой. Сорвалъ въ садикѣ воздушную розу, посадилъ за кармашекъ и рѣшилъ: «встрѣчу – преподнесу». На базарѣ оглядѣлъ и рыбный, и зеленной рядъ − не встрѣтилъ, кого хотѣлъ. Выпилъ чашечку кофе у Магиропуло, подъ акацiями, потолковалъ съ Хѣониди, когда погрузитъ табакъ, а тутъ подошелъ кривой винодѣлъ съ полковничьей дачи, Переписко, и поговорили о вчерашней игрѣ на биллiардѣ. − Положить бы пятнадцатаго шарà… я бы тебя умылъ! − Я бъ тебѣ вумылъ! − сказалъ винодѣлъ. Время было итти на пристань. Воробьевъ походилъ по молу, поплевалъ въ зеленую воду на медузъ, поглядѣлъ, какъ ...
... ;– скорее бы зрели вишни! и давняя пара горлинок залетает сюда с синей горы, такой близкой, хоть и далеко до нее. А какое солнце! Будто и весь блеск, что уходил на Север, бросило оно на эти холмы и сады и ни один луч не переплескивается за горы, за темный Баб5. Все здесь. Ни один не уйдет на Север. Я хочу ...
ИВ. ШМЕЛЕВЪ ЭТО БЫЛО Издательство ГАМАЮНЪ БЕРЛИНЪ 1 9 2 3 Это было (разсказъ страннаго человѣка) I. Я прекрасно знаю, что это было. Меня захватывало блаженствомъ ужаса, крутилъ вихрь на грани безумiя и смысла… Случилось это во время прорыва подъ М… Кажется, тогда… Нѣтъ, я буду говорить опредѣленно, – это даетъ увѣренность: это случилось тогда. Въ тылу у насъ очутилась нѣмецкая кавалерiя, – и фронтъ сломался. А вотъ что раньше. Мѣсяца два передъ тѣмъ меня засыпало взрывомъ нѣмецкой мины. Двое сутокъ пролежалъ я въ землѣ, подъ счастливо скрестившимися надо мной бревнами, какъ въ гробу. Откуда-то проникалъ воздухъ. Надъ моей головой ходили въ атаки, прокалывали другъ друга, поливали мою могилу кровью. Иногда мнѣ казалось, что я слышу хрипъ нѣмца: «тайфэль… майнъ готтъ»…, рычанiе родной глотки, изступленно-гнусную брань и молитвенный стонъ… Этотъ участокъ фронта, изрытый кротовьими ходами-гнѣздами, съ подлой начнкой изъ нитровъ и толуоловъ, какъ сыръ швейцарскiй ноздрями, разъ пять переходилъ изъ рукъ въ руки въ эти два дня. Пьяная смерть раздѣлывала надо мной канканъ. Я приходилъ ...
... духовный. Ему посвящает Франк 4-ю главу книги, проявляя здесь блеск и чистоту мысли. Он показывает ужас пленения человеческого духа ...
... -насильников, заполнял и живил пространства, подымал испепеленную Россию из праха в блеск! Вам предстоит великая, чудеснейшая работа: поднять, сотворить Россию! ...
... ;русского леса, − посыпали и посыпали они штампованными речами, сдобренными жаром и блеском глаз, взмахами рук, биением кулаками в грудь, слезами, ...
... ; проглядевших негромкое, но великое дело «дня сего», не манившее блеском молний далеких горизонтов, − дело укрепления и создания нации, своей ...
... ;оценки, если только над ним подумать и, подумавши, оценить. Но за шумом и блеском времени вряд ли его оценят. Но если и не оценят его и ...
... способствовали доброй молве по свету о русской медицине, немало придали блеску науке русской. Члены международного съезда врачей, собравшегося ...
... жизни. Вот, «Олень смарагдовый»: «Олень смарагдовый приснился: «Был золотым он в блеске дня, «Полярный снег под ним искрился, «С цветами полными огня ...
... – не//1 лакей ли я, коему суждено пройти бочкомъ и смиренно, не задѢвая никого локоткомъ, безъ лица и языка, мимо литературнаго пиршества, гдѢ такъ много блеска и славнаго шума и звона, и гдѢ стоятъ и прислуживаютъ бузличные и немые безымянные. И не то чтобы я хотѢлъ пировать и шуметь и вкушать отъ яствъ, нѢтъ, а просто ...
... ему все открывала и открыла ему такое страшное, что онъ не могъ стерпѣть и покончилъ съ жизнью.[684] //л. 28 об. <далее текст без начала> синѣло до блеска, безъ единаго облачка, было обычное, радостное весеннее небо; но было скучно смотрѣть на него Максиму. Онъ оставилъ топоръ и тихо пошелъ въ людскую. Тамъ ...
... , это безкрайное корыто съ синькой. И бѣлыя снѣга[568] на горахъ, въ трещинахъ, сверкающія, какъ чисто вымытое[569] бѣлье. Ломило глаза[570] отъ этого блеска, [571] и вѣтромъ холодило лицо. Винтами и петлями съ горъ катили они на море, а оно ширилось,[572] и яснѣло и[573] вливалось въ глаза. [574] Влилось, и никогда ...
Фонд № 387 Картон № 7 Ед. хран. № 7 Шмелев Иван Сергеевич Росстани (собственноручная надпись) Соседи (машинописное заглавие) рассказ 1913 а) Ранняя редакция 1913 апр. 30 Машинопись с авторской правкой и пагинацией 30 лл. б) Первоначальные наброски плана сюжета Черновой автограф 1 л. «Слово» сб. 1 М.: Книгоизд-во писателей в Москве 1913 г. Рассказы т. V. Москва 1914 стр. 117–207. Общее количество листов 46 // карт. а) 30 лл. Сосѣди.[1] I Десятаго iюля справили именины Данилы Степаныча, а заодно[2] и Ольги[3] Ивановны, невѣстки[4],но не въ Cокольникахъ, на собственной дачѣ, какъ послѣднiе годы, а[5] на родинѣ, въ Ключевой[6]. Совсѣмъ, было[7], забыли Лаврухины[8] свою Ключевую[9] съ той поры[10], какъ разбогатѣли и[11] повели широко[12]банное[13] и подрядное дѣло[14], а тутъ, съ годъ тому, запросился и запросился Данила Степанычъна родину. Сталъ прихварывать и киснуть, сталъ жаловаться, что скучно[15] зимой въ Москвѣ, а лѣтомъ,[16] въ Сокольникахъ шумно и парадно – то[17]музыка[18],[19]народъ[20] и[21] вода плохая, а отъ[22] плохой воды унего ноги пухнутъ и снанѣтъ и сердце заходитъ[23]. Возилъ[24] Николай Данилычъ отца къ[25]докторамъ, и тѣ ...
... ; сѣрые и черные, въ колокольчикахъ и горошкахъ, платочки, сѣрыя, кубовыя, зеленыя и черныя платья. Мужики были въ черныхъ и синихъ поддевкахъ, въ черныхъ до блеска картузахъ, степенные, строгiе. Сновали мальчишки въ праздничныхъ пиджакахъ, въ сапогахъ, съ расчесанными голова-, // л. 43. ми оглядывали себя, обтягивали[370] карманы ...
Конкорданс создается в рамках проекта РФФИ 18-012-00381 "Раннее творчество И. С. Шмелева в рукописных источниках: исследование и публикация"