ЯИЧКО
Весна. А гдѣ же воздухъ, нашъ весеннiй воздухъ, снѣгъ плывущiй, крикъ пѣтуховъ разливный, журчливыя канавки подъ ледкомъ, по утру гдѣ радость, заливающая сердце, − радость ни съ чего, какъ будто?.. И въ щебетаньи воробьевъ въ пустыхъ деревьяхъ, въ блескѣ засочнѣвшихъ почекъ, и въ блескѣ первыхъ камушковъ на мостовой, и въ первыхъ лужахъ, и въ будто потеплѣвшемъ звонѣ, тающемъ, весеннемъ.
Капитаны въ „свѣчкахъ“ не замѣнятъ мнѣ пушистой вербы, березки вольной, хлестающей по вѣтру. Жесткiя деревья, плачутъ сажей. Весна? Въ дождѣ − какъ осень. Нѣтъ пробужденья, нѣтъ улыбки ясной, какъ у насъ, −
„Улыбкой ясною природа
„Сквозь сонъ встрѣчаетъ утро года.
Ищу чего-то. Земля – чужая, небо… − и оно другое. Или мои глаза − другiе?..
Изъ глубины душевной, гдѣ тѣни прошлаго, я вызываю мое небо. Свѣтлое, голубоватое, какъ пологъ надъ моей кроваткой, всегда въ сiяньи. Бѣлыхъ ли голубей въ немъ крылья, кресты ли колоколенъ въ блескѣ… или это снѣжокъ сквозистый, облачка?.. Оно вливается потокомъ въ окна, крѣпкимъ, свѣжимъ, все заливаетъ н о в ы м ъ, даже глухiя сѣни, гдѣ еще хмурый холодокъ зимы, гдѣ еще пахнетъ звѣздными ночами, мерзлымъ трескомъ.
Мое родное, мое живое небо.
Въ витринахъ − груды яицъ изъ шоколада, темныхъ. Грузныя они, повязанныя лентами, нѣмыя. За окнами бистро, на стойкахъ, залитыхъ виномъ, я вижу розовыя яйца въ вазахъ. Чего-то отзвукъ? Позабыто.
Далекое мое, въ осколкахъ.
Свѣжiй запахъ − будто сырой бумагой, шуршанье сѣренькаго платья няни. Праздничное, еще не мытое, оно третъ щеки. Воздухъ со двора, чудесный, свѣжiй, перезвонъ веселый. Пологъ моей кроватки дрожитъ, отходитъ, и голубое небо смотритъ въ блескѣ. И въ немъ − я ичко, на золотомъ колечкѣ, на красной ленточкѣ, живое!..
Сахарное яичко. Здѣсь оно, со мной. Не потускнѣло, не побилось, на золотомъ колечкѣ, въ сердцѣ… Прозрачно-сѣренькое, какъ снѣжокъ сквозистый.
Уходитъ Праздникъ. Весна проъодитъ, лѣто. Приходятъ ночи, въ буряхъ; хлещетъ въ окна. Вотъ-вотъ погаснетъ огонекъ лампадки, и мои глаза, испуганные черной ночью, ищутъ… Гдѣ яичко?.. Вонъ оно, святое, у кiота. И мнѣ не страшно. Свѣтъ отъ него, и Ангелъ ласково глядитъ мнѣ въ серде.
Въ дѣтствѣ, когда бывало горе, я приходилъ къ кiоту, и смотрѣлъ.
За голубымъ и розовымъ безсмертникомъ, въ комочкѣ моха, въ глубинѣ аз стеклышкомъ, я видѣлъ: свѣтозарный, съ блистающей хоругвью, воскресалъ Христосъ изъ Гроба. Я всматривался въ эту панорамку, до счастливыхъ слезъ, − и заливало свѣтомъ.
Помню, говорила няня:
„Въ стеклышко-то гляди, да хорошенько… и увидишь“.
„А чего, няня?“
„Ангелочка. До-лго гляди, вотъ и увидишь живого ангелочка“.
Я глядѣлъ долго-долго. Въ глазахъ мерцало, цвѣточки оживали, и въ глубинѣ, за ними…
„Вижу… живого ангелочка вижу!“…
Въгорькiя минуты я приходилъ къ кiоту − и смотрѣлъ.
Чудесное мое, далекое.
Апрѣль, 1925 г.
Парижъ.
Источники текста
1929 - Яичко // Руль. – 1929. 5 мая (№ 2565).
Текст печатается по прижизненному изданию 1925 г. в оригинальной орфографии и пунктуации.