Выберите букву, с которой начинается искомая словоформа:
І Љ Њ А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Ъ Ы Ь Э Ю Я Ѣ Ѳ... море По холмамъ, на сухой комковатой почвѣ, въ буромъ лѣсѣ тычинъ, лежали ярко–зеленые лѣтомъ, краснѣющіе по осени виноградники. Тянули изъ сыпучаго шифера сокъ, съ солнца калящій жаръ и наливали грозди. Изъ этого сока и жара лѣто рождало и темное, точно кровь, и золотое, подъ солнце, вино. Только ... покрикивалъ: — Что за безобразіе! Подметай. И поваръ жаловался: — Теперь на семьдесятъ душъ пошло… Саша хоть и замучилась съ посудой: то тарелки, то стаканы — сокъ изъ винограда давятъ, — но и жаловалась–то весело. Прибѣгала на кухню гремѣла тарелками, говорила скоро–скоро: —Жаритесь все, Мартынъ Егорычъ ... отъ удушья. Потиралъ у сердца. // л. 25. VII. Прошла черешня, шла пора персиковъ, румяныхъ, сочныхъ, сокомъ прорывающихъ кожицу. Уже и виноградъ начиналъ набирать сокъ. Полнѣть шелъ въ наливъ, и въ саду пансіона молодежь тайкомъ рвала созрѣвающія сливы. А ночи поши жаркія, душныя, съ дальними, за моремъ ночными грозами безмолвными. И здѣсь ... надо для здоровья съѣсть ѣсть какъ можно больше, потому и начинаютъ спозаранку. Стало похлпотливѣй. Саша жаловалась, что одолѣли посудой. То тарелки, то стаканы: сокъ изъ винограда давятъ, вино свѣжее дѣлаютъ, для здоровья. Василій жаловался: не отметешься. Вездѣ наплевано, пакеты нашвыряны, ягоды катаются, а Виндъ ходитъ и кричитъ ... , на сухой комковатой почвѣ и всегда подъ солнцемъ лежали зелено–желтые лѣтомъ и краснѣющіе по осени виноградники. Тянули изъ сыпучаго шифера пустой теплый сокъ, съ солнца калящій жаръ и наливали грозди. И изъ этого теплаго сока земли и жгучихъ лучей лѣто рождало густое и красное, какъ кровь, и свѣтлое и ... , на сухой, комковатой почвѣ, въ буромъ лѣсѣ тычинъ, лежали зеленые лѣтомъ, краснѣющіе по осени виноградники, тянули изъ супучаго[nnnn] шифера густой теплый сокъ, съ солнца калящій жаръ и наливали грозди. Надъ пансіономъ былъ рытый въ горѣ подвалъ, за желѣзной дверью, прохладный, въ камнѣ, старый, уже накопившій на потолкѣ ...
... вино. По холмамъ, на сухой, комковатой почвѣ, въ буромъ лѣсѣ тычинъ, лежали зеленые лѣтомъ, краснѣющіе по осени виноградники, тянули изъ сыпучаго шифера густой теплый сокъ, съ солнца калящій жаръ и наливали грозди. Надъ пансіономъ лежалъ невидно рытый въ горѣ подвалъ, за желѣзной дверью прохладный, въ камнѣ, старый, уже накопившій на сводахъ ... ;то надавлено, пакеты нашвыряны, ягоды катаются..<.> Жаловался поваръ: — Вѣдь это что! За семьдесятъ душъ пошло! Саша захлопоталась съ посудой: то тарелки, со стаканы — сокъ изъ винограда давятъ. Прибѣгала на кухню, громыхала тарелками, говорила скоро–скоро и весело: — И все–то вы жаритесь, Мартынъ Егорычъ! — Жаритесь ... въ виноградникахъ, рѣзали на вино. Таскали подручные, старые татары на спинахъ тяжелые бадьи съ до верху нагруженныя синими и зелеными гроздями, вываливали въ часы и выливали источившійся красный сокъ, и тонкій<.> Зашумѣли Опустошили виноградники. Пустѣли виноградники. Все свое отдали холмы, — въ это лѣто, теперь будетъ вино, уйдетъ съ солнца въ подвалы, чтобы ... давать ра и радость и горе, кто чего пожелаетъ. Уже потянуло опяьяняющимъ[sssss] опять подъ солнцемъ и опять будутъ набирать съ земли сокъ, съ солнца калящій жаръ и наливать грозди. И опять будетъ новое вино. на радость и горе, кому что нужно. И соднце свѣтитъ, не спрашиваясь<.> И миндаль дозрѣлъ &mdash ... — вотъ только пройдетъ время. Опустошенные виноградники, залитые осенними дождями, пригнутые къ землѣ, выпрямится подъ солнцемъ, и опять будутъ набирать сокъ и жаръ, и наливать грозди. И новое вино будетъ, свѣтлое и темное, кому что нужно. Заяснѣли горы, а море стало строже и синѣй — штормы пошли ...
... бѣлыми-бѣлыми зубами, сочными, какъ миндаль, и такъ это хорошо выходитъ – хру-хру… хру-хру, чмокается во рту, и видно, какъ сокъ по губамъ сочится. И всѣ начинаемъ хрупать, но Маша хрупаетъ лучше всѣхъ. Я сую ей украдкой яблоко, самое-самое большое, ищу карманъ. Она перехватываетъ ... . Ихъ поятъ чайкомъ въ мастерской, даютъ баранокъ и ситничка, подкрѣпиться, - многiе черезъ всю Москву приплелись. И всѣ-то совѣтуютъ то-се. Кто – рѣдечный сокъ натощакъ пить, кто – кислой капустой голову обкладывать, а то лапухомъ тоже хорошо, отъ головы оттянетъ… а то пiявокъ за уши припустить, а къ пяткамъ сухой ... далеко ушелъ. И вдругъ, среди этихъ цвѣтовъ, подъ листьями, - множество необыкновенныхъ ягодъ, сочныхъ-сочныхъ, наллившихся дотого, что вотъ-вотъ сокъ потечетъ изъ нихъ. И ягоды я знаю: это клубника-викторiйка, но она огромная, съ апельсинъ. И съ ней перепутаны черныя-черныя вишни и черная смородина, матовая, ж и в ы я&hellip ...
У МЕЛЬНИЦЫ Разсказъ Шумъ воды становился все отчетливѣй и громче… Очевидно, я приближался къ запрудѣ. Вокругъ росъ молодой осинникъ, и его тонкіе длинные стволики сѣроватою густою стѣной тянулись передо мной, загораживая шумящую рѣку. Съ трескомъ продирался я чащей, спотыкаясь на острые пеньки, незамѣтно скрытые въ сухомъ листу, получалъ нежданные удары гибкихъ вѣтокъ… А рѣка шумѣла громче и громче. Что-то гудѣло даже, издавая стоны, точно къ шуму воды примѣшивался какой-то живой звукъ. «Должно быть, мельница на запрудѣ», подумалъ я. Я попалъ въ совершенно незнакомую мѣстность… А лѣсокъ все тянулся… Сталъ березнякъ попадаться, потомъ и пушистые кусты дубняка. Это мнѣ подавало надежду, что окраина близко. Что-то свѣтлѣе вдругъ стало: небо яснѣло за чащей… Волна свѣта и воздуха хлынула мнѣ на встрѣчу… Свѣжестью ударило въ лицо, необъятнымъ просторомъ сверху, шумомъ и гуломъ рѣки снизу… Я стоялъ надъ кручей. У самыхъ моихъ ногъ почти отвѣсная глинистая стѣна спускалась къ рѣкѣ… Недавніе слѣды осыпи длинными полосами тянулись книзу. Мельница шумѣла и завывала на запрудѣ, рѣка въ колесо била и бѣлою пѣной вертеѣлась внизу, за плотиной. Узкая полоска наноснаго рѣчнаго песку тянулась вдоль откоса, ровная, прилизанная отхлынувшею водой. Широкій омутъ темнѣлъ внизу глубокимъ колодцемъ; двѣ-три корявыя ветлы съ пуками тонкихъ вѣтвей на вершинахъ склонялись надъ нимъ. Старыя развѣсистыя рябины, усыпанныя кистями краснѣвшихъ ягодъ, одинокою группой стояли за мельницей, скворешница, увѣнчанная хворостиной, торчала надъ ними. На самой плотинѣ, свѣсивъ ноги надъ шумящею водой, сидѣлъ старичокъ въ розовой рубахѣ и ловилъ удочкой рыбу. Выше плотины рѣка тихо текла, совсѣмъ незамѣтно было ея теченіе… Яркій, слѣпящій глаза, кругъ отражался въ водѣ и постепенно приближался къ берегу… Солнце заходить собиралось… Я кашлянулъ… Старичокъ за шумом рѣки ничего ...
... лѣтомъ, краснѣющiе по осени виноградники; тянули изъ сыпучаго шифера густой теплый сокъ, съ солнца - калящiй жаръ и наливали грозди. Надъ пансiономъ, на широкой площадкѣ, былъ рытый въ горѣ подвалъ, за желѣзной дверью ... ! Вездѣ-то надавлено, паеты, ягоды валяются.. Жаловался и поваръ: – За семьдесятъ душъ пошло! Захлопоталась съ посудой Саша: то тарелки, то стаканы – сокъ изъ винограда давятъ. Прибѣгала на кухню, громыхала, говорила скоро-скоро, попрыгивающими словечками: – И все-то вы жаритесь, Мартынъ Егорычъ! А на морѣ ... виноградники, залитые осенними дождями, растрепанные, растрескавшiеся по корѣ, выпрямятся подъ солнцемъ, новые, и опять будутъ набирать сокъ и жаръ и наливать грозди. И новое вино будетъ, свѣтлое и темное, – кому что нужно. Заяснѣли горы, а море стало ...
... вино. По холмамъ, на сухой, комковатой почвѣ, въ буромъ лѣсѣ тычинъ, лежали зеленые лѣтомъ, краснѣющіе по осени виноградники: тянули изъ сыпучаго шифера густой теплый сокъ, съ солнца — калящій жаръ и изливали грозди. Надъ пансіономъ, на широкой площадкѣ, былъ рытый въ горѣ подвалъ, за желѣзной дверью, прохладный, въ камнѣ, старый, уже ... ; Не отметешься! Вездѣ–то надавлено, пакеты, ягоды катаются… Жаловался и поваръ: — За семьдесятъ душъ пошло! Захлопаталась съ посудой Саша: то тарелки, то стаканы — сокъ изъ винограда давятъ. Прибѣгала на кухню, громыхала, говорила скоро–скоро, попрыгивающими словечками: — И все–то вы жаритесь, Мартынъ Егорычъ! А на морѣ&ndash ... — вонъ только пройдетъ время. А опустошенные виноградники, залитые осенними дождями, растрепанные, растрескавшіеся по корѣ, выпрямятся подъ солнцемъ, новые, и опять будутъ наюирать сокъ и жаръ и наливать грозди. И новое вино будетъ, свѣтлое и темное, — кому что нужно. Заяснѣли горы, а море стало синѣй и строже — пошли ...
... -Заика упрашиваетъ насъ зайти въ квасную, холодненькаго выпить, - такого нигдѣ не дѣлаютъ: - На… на на…мѣ-мѣстниковскiй ква-ква…сокъ! Отецъ Василiй благословилъ попотчевать васъ. Самъ отецъ-квасникъ подноситъ намъ деревянный ковшикъ съ пѣнящимся квасомъ. Мы выпиваемъ много, ковшиковъ пять, не можемъ нахвалиться ...
... , когда говоритъ — земля! И это слово земля — выходитъ у него сочно и густо — такъ и чувствуется, накипѣло во рту жажда и земляной вешній сокъ слышится, словно взрываетъ влажный тяжелый пласт<ъ> нови. Да, накипѣла въ душахъ великая тоска–жажда — строить, съ головой уйти въ сладкій трудъ на себя ... великій моментъ, когда Россія ищетъ новыхъ путей”<.> Это такъ удивительно здѣсь! Нѣтъ, это уже не гоголевскій городокъ, это новый, новый. И же сокъ былъ ночью. И здѣсь гдѣ–то, — только не знаю — гдѣ, чудный двухсвѣтный залъ и молодые солдаты, которые такъ чудесно поютъ и такъ ...
ВЕСЕЛЫЙ ВѢТЕРЪ («ВЕРБА») Утромъ бѣлѣлъ на лужахъ сквозной ледокъ, а теперь, за полдень, бѣгутъ ручьи, нѣжатся на солнышкѣ собаки и полощутся бойко воробьи. Вѣтеръ – „вскрышной“, тугой, сыровато-теплый. Потянетъ, рванетъ порой: бойкiй, весеннiй вѣтеръ. Прислушиваешься – шумитъ-смѣется. И небо – въ вѣтрѣ: сквозное-голубое, за золотистыми прутьями тополей. Тепло, и свѣжесть. И въ свѣжести этой – струйки: отъ тающаго снѣга, отъ потеплѣвшей земли и крышъ, отъ бьющихся въ вѣтрѣ прутьевъ, которые посочнѣли и сiяютъ? отъ вѣтра, пронесшагося полями и лѣсами?.. И голубями, какъ будто, пахнетъ… томною воркотнею ихъ, – чуется молодому сердцу, – и теплой сыростью погребовъ, запаздавшихъ съ набивкою, и помягчѣвшимъ льдомъ, зелеными-голубыми глыбами, съ грохотомъ рухающимися въ темные зѣвы лавокъ. Весна… Она засматриваетъ въ глаза разрумяненными „жаворонками“ и бѣлыми колпачками пасокъ въ бумажныхъ розанахъ, киваетъ съ телѣги веселой вербой – красноватыми прутьями и сѣренькими вербешками, золотится крестами въ небѣ, кричитъ въ голосахъ разносчиковъ. Пятиклассникъ Өедя – если бы его звали: Георгiй или Викторъ, что значитъ – „Побѣдитель!“ – а то все – „ахъ, ты, Өедя, съѣлъ медвѣдя!“ – сегодня совсѣмъ весеннiй: купленная для Пасхи легонькая фуражка, съ широкою, модною, тульею и съ настоящимъ „гвардейскимъ“ кантомъ, весенняя& ...
Ив. Шмелевъ. ВЪ НОВУЮ ЖИЗНЬ. ПОВѢСТЬ. МОСКВА ТИПОГРАФIЯ К. Л. МЕНЬШОВА. Арбатъ, Никольскiй пер., домъ № 31. 1908 КНИГОИЗДАТЕЛЬСТВО Д. И. ТИХОМИРОВА: Москва, Б. Молчановка, д. № 24. Отдѣленiя склада: Въ С.-Петербургѣ, въ книжномъ складѣ Бр. Башмаковыхъ, Итальянская, 31. Въ Казани, въ книжномъ магазинѣ Бр. Башмаковыхъ. Въ Томскѣ, въ книжномъ магазинѣ П. И. Макушина. Въ Иркутскѣ, въ книжномъ магазинѣ П. И. Макушина и Посохина. Въ Кiевѣ, въ книжномъ магазинѣ И. А. Розова. Въ Одесѣ, въ книжномъ магазинѣ И. А. Розова. Въ Вильнѣ, въ книжномъ магазинѣ А. Г. Сыркина. Въ Воронежѣ, въ книжномъ магазинѣ М. И. Агафонова. Въ Екатеринославѣ, въ книжномъ магазинѣ I. В. Шаферманъ. Изданiя Д. И. Тихомирова продаются и во всѣхъ другихъ болѣе или менѣе извѣстныхъ книжныхъ магазинахъ. ________ ШМЕЛЕВЪ, Ив. Служители правды. Повѣсть съ рисунками художн. Андронова и Живаго. Ц. 40 к. РОЖДЕСТВЕНСКАЯ, А. Сынъ оружейника. Повѣсть В. Стоддарда. Съ рис. Ц. 30 к. ЕЯ ЖЕ. Жаворонокъ. Разсказъ Джона Беннета. Съ англ. Ц. 50 к. О. О. У. К. М. Н. П. книга допущена въ ученю библ. гор. и уѣздню училищъ и въ таковыя же младшааго и средн. возраста библ. сред. учебн. заведенiй. (Отношенiе № 5620, отъ 29 февраля 1900 года) ЕЯ ЖЕ. Сѣрый медвѣдь Вабъ. Разск. Э. Сетонъ-Томпслна. Съ рис. Ц. 25 к. О. О. У. К. М. Н. П. допущена въ ученическiя библiотеки городскихъ училищъ и въ безплатныя народныя библiотеки и читальни. (Отношенiе № 14229, отъ 4 мая 1904 года). ЕЯ ЖЕ. Маленькая королева. Амелiя ...
... вплотную, взялъ кусокъ и унесъ на липу. – Ну, а ты, старая, какъ?.. Ну-ка… кА-акъ ты! Онъ сорвалъ почку, прикинулъ на рукѣ и раскусилъ. – Эге! въ сокъ пошла… та-акъ… Теперь самая настоящая оранжерея пойдетъ… природная. Ни мыши не боится, ни солнышка… Не, то что нѣжная плантацiя… Стеколъ ...
ПАТОКА. I. Бѣлкинъ заканчивалъ служебную поѣздку. Время было къ награднымъ, и предоставлялся удобный случай еще разъ напомнить о себѣ. Третiй годъ все обѣщаютъ переводъ въ губернскiй городъ, гдѣ всякихъ прибавочныхъ рублей на пятьсотъ больше, а не даютъ! Чортъ знаетъ! Надо же, наконецъ, создать мало-мальски приличное положенiе и выбраться изъ глухой дыры! Погода стояла отвратительная, оттепели и дожди изгрызли дороги, но Бѣлкинъ не смотрѣлъ на погоду. Онъ пересѣкъ уѣздъ по всѣмъ направленiямъ, побывалъ на фабрикахъ, отыскалъ массу нарушенiй, составилъ по селамъ съ дюжину протоколовъ, захватилъ въ Разгуляйкѣ телятника безъ документа и, совершенно разбитый дорогами, ночевками, сухомяткой и тоской по дому, приближался къ послѣднему намѣченному пункту - къ затерянному въ поляхъ паточному заводу. Объ этомъ заводѣ имѣлся доносъ: “…А особливо поимѣйте трахмальный заводъ, а то что жъ такое отношенiе, и намъ обидно. Проявитѣ служебное усмотрѣнiе”… Только стало брезжить, товаро-пассажирскiй поѣздъ высадилъ Бѣлкина на глухой станцiи. Во всемъ вокзалѣ только и была живая душа - заспанный сторожъ, который тушилъ лампы. Стало извѣстно, что здѣсь и буфетишки-то нѣтъ, а не то что лошадей, и что до завода верстъ семь. Итти пѣшкомъ, да еще съ перегруженнымъ портфелемъ, было неудобно. - Слава одна, что станцiя. Съ паткой вотъ ежели подъѣдутъ… Ффу!.. Погасла послѣдняя лампа, и теперь холодный голубой разсвѣтъ глядѣлъ въ мутныя стекла. Со стѣны отъ окна веселый толстякъ протягивалъ дымящуюся чашку. Но и здѣсь увидалъ только пустоту. Черезъ дорогу глядѣлъ на него ...
... ; – Ничего, хорошiй. Дождикъ хорошiй перепадетъ – и совсѣмъ будетъ хорошо. Въ сокъ пойдетъ, въ наливъ… – Японскаго бы попробовать… Антонъ покрутилъ весело головой. ...
СТѢНА. I. Съ громыхающаго тракта дорога повернула на мягкiй проселокъ и пошла зеленѣющими полосами ржи. Тутъ Василiй Мартынычъ придержалъ сѣраго въ яблокахъ Пугача и накрѣпко отжалъ взмокшiй зтылокъ. - Ффу… благодать!.. Парило въ поляхъ послѣ ночного дождя. Мерцаньемъ курились дали. У Василiя Мартыныча на спинѣ выступили по чесучевому пиджаку темныя пятна и заблестѣла багровая складка у затылка. Запотѣлъ и Пугачъ послѣ трехверстнаго гона и шелъ лѣнивой развалкой, растирая въ потныхъ мѣстахъ бѣлые сгустки. Покашивался на сочныя зеленя. …Ухарь купецъ… у-ухарь купецъ… ухарь купе-ецъ - удалой молодецъ!.. - Тьфу ты, чортъ! Всю дорогу отъ города прыгалъ этотъ игривый напѣвъ въ головѣ, прыгалъ подъ дробный топотъ копытъ Пугача и подъ встряхиванье шарабанчика и до того надоѣлъ, что василiй Мартынычъ плюнулъ. Еще со вчерашней ночи привязался, когда пѣла вертлявая Фирка. Захотѣлось покурить, и Василiй Мартынычъ увидалъ затиснутую въ папиросы сигару съ ободочкомъ. - Вотъ, черти малиновые… что удумали! Сигара опять напомнила, что было вчера и сегодня ночью, и какъ его почтили. Такъ почтили, что теперь прямо на вѣки вѣчные будетъ о немъ извѣстно. Всѣперемрутъ, и самъ онъ умретъ, и губернаторъ - дай ему Богъ здоровья! - умретъ, и всѣ дома перестроятъ, а навсегда будетъ извѣстно, что вотъ онъ, подрядчикъ каменныхъ работъ. Василiй Мартынычъ Бынинъ, почтенъ. Потому камню ничего не страшно. Будетъ себѣ лежать, и никто его не вытащитъ изъ-подъ кладки. ...
... , на полторы ло-паты! Наклали мы ему грушовки полонъ мѣшокъ, еще пробѣлъ только-только показала. А ужъ теперь и антоновка скоро сокъ дастъ. А какъ, раненые-то которые или кто убитъ… фамилiи-то печатаютъ? − Нѣтъ, еще не видалъ. ...
ТѢНИ ДНЕЙ И въ тихую область видѣнiй и сновъ Врывалася пѣна ревущихъ валовъ. Ө. Т ю т ч е в ъ. I Будто я на Place de l’Etoile, въ толпѣ. Вечеръ или ночь −не знаю. Черное, какъ копоть, небо − нависло, давитъ. Ни одной звѣзды не видно. Подъ смутной Аркой, на могилѣ Неизвѣстнаго Солдата, − вѣтеръ: неугасающее пламя рвется. Блѣдные огни такси тревожно убѣгаютъ, оглядываясь краснымъ глазомъ. Торопятся уйти трамваи. Всѣ чего-то ждутъ, въ тревогѣ. Лицъ не видно, все головы да шляпы; и всѣ − т у д а. А пламя уже полыхаетъ, кидается подъ своды Арки. Валитъ дымъ, тяжелый, черный, какъ отъ нефти. Огни рекламъ мутнѣютъ, свѣтятся въ дыму багрово, грязно. Кто-то говоритъ, что нефтяные склады загорѣлись… Я кого-то жду. Смотрю на пламя, − траурный огонь. Я знаю − склады гдѣ-то здѣсь, на Прѣснѣ. Тамъ кладбище, и нефть − оттуда, изъ-подъ земли, густая. Пламя − отъ нея. Мнѣ жутко, я хочу уйти, но − трудно. Гляжу въ тоскѣ: направо, книзу, − Champs-Élysees, раздольные, пустые, въ огонькахъ; свѣтъ блѣдный и печальный, молочно-мутными шарами, какъ въ Москвѣ, въ морозы. Туда мнѣ нужно, но зачѣмъ − не знаю. Тамъ − покой. Кто-то кричитъ: − „Пусти-те..!“ Голосъ истошный, трудный. Я знаю: пробирается ко мнѣ. И жду въ тревогѣ. Это тсаричокъ. Лицо знакомое, но кто онъ − не могу припомнить. Онъ низенькiй, въ поповской шапкѣ, щуплый, глаза слезятся, жидкая бородка, − какъ будто, богадѣльщикъ. Красный узелокъ подмышкой, словно − въ баню; только не бѣлье, а яьлоки или просвирки, выпираетъ. Такъ я ему радъ, родному, съ нашей стороны. Хочу спросить о важномъ. Но онъ моргаетъ: − & ...
... ли. Посматриваютъ на квасъ въ чашѣ и робко спрашиваютъ монаха: кваску-то можно? – Да сколько охотки будетъ, – говоритъ монахъ, зачерпываетъ ковшомъ и подаетъ. – У-у, ква-сокъ… дю-же хорошъ квасокъ… – говоритъ, задыхаясь, старичокъ, передавая другому ковшикъ. – Знатный квасокъ… забыли, когда и пили такой квасокъ ...
... [783] По холмамъ[784], на сухой комковатой почвѣ, въ буромъ лѣсѣ тычинъ, лежали [785]зеленые лѣтомъ, краснѣющіе по осени виноградники. Тянули изъ сыпучаго шифера сокъ, съ солнца калящій жаръ и наливали грозди.[786] Надъ пансіономъ былъ рытый въ горѣ подвалъ, за[787] желѣзной дверью,[788] прохладный, въ камнѣ[789], старый ... жаловался: — За[1935] семьдесятъ душъ пошло…[1936] Саша хоть и захлопота<лась>[1937] съ посудой:[1938] то тарелки, то стаканы — сокъ изъ винограда давятъ, — но и жаловалась–то весело. Прибѣгала на кухню гремѣла тарелками, говорила скоро–скоро: — И все то вы ... и ѣли. Сначала удивлялся, какъ это можно прямо съ постели да за виноградъ[2207]. Стало похлопотливѣй. Саша жаловалась, что одолѣли посудой. То тарелки, то стаканы: сокъ изъ винограда давятъ, вино свѣжее дѣлаютъ, для здоровья. Василій жаловался: не отметешься. Вездѣ наплевано[2208], пакеты нашвыряны, ягоды катаются, а Виндъ ходитъ ... По холмамъ, на сухой, комковатой почвѣ, въ буромъ лѣсѣ тычинъ, лежали зеленые лѣтомъ, краснѣющіе по осени виноградники, тянули изъ супучаго[2516] шифера густой теплый сокъ, съ солнца калящій жаръ и наливали грозди. Надъ пансіономъ невидно[2517] лежалъ[2518] рытый въ горѣ подвалъ, за желѣзной дверью, прохладный[2519], въ камнѣ, ... .> знаетъ. Вписано. [1975] Далее было: Прошла черешня, шла пора персиковъ, румяныхъ, сочныхъ, сокомъ прорывающихъ кожицу. Уже и виноградъ начиналъ набирать сокъ. Полнѣть шелъ въ наливъ, и въ саду пансіона молодежь тайкомъ рвала созрѣвающія сливы. А ночи пошли жаркія, душныя, съ дальними, за моремъ ночными грозами безмолвными. И ... ;румяныхъ, сочныхъ, разрывающихъ /[сокомъ]/ наливомъ кожицу [1978] Сталъ вписано и зачеркнуто. [1979] Далее было: шелъ въ наливъ [1980] набиралъ сокъ, а у Винда въ саду румянились сливы вписано. [1981] Вместо: а ‑ было: и [1982] у вписано. [1983] Далее было: А [1984] ...
... вино. По холмамъ, на сухой, комковатой почвѣ, въ буромъ лѣсѣ тычинъ, лежали зеленые лѣтомъ, краснѣющіе по осени виноградники, тянули изъ сыпучаго шифера густой теплый сокъ, съ солнца калящій жаръ и наливали грозди. Надъ пансіономъ лежалъ невидно рытый въ горѣ подвалъ, за желѣзной дверью прохладный, въ камнѣ, старый, уже накопившій на сводахъ ... –то надавлено, пакеты нашвыряны, ягоды катаются… Жаловался и поваръ: [1735] За семьдесятъ душъ пошло! Саша захлопоталась съ посудой: то тарелки, то стаканы — сокъ изъ винограда давятъ. Прибѣгала на кухню, громыхала тарелками, говорила скоро–скоро и весело: — И все–то вы жаритесь, Мартынъ Егорычъ! &mdash ... только пройдетъ время. И опустошенные виноградники, залитыя осенними дождями, пригнутые къ землѣ, [1958] выпрямятс<я>[1959] [1960] подъ солнцемъ и [1961] будутъ набирать [1962] сокъ [1963] и жаръ[1964] и наливать грозди. И [1965] новое вино будетъ[1966] [1967] свѣтлое и темное, ‑ [1968] кому что нужно. [1969] Дозрѣлъ ... букетъ — вотъ только пройдетъ время. А опустошенные виноградники, залитые осенними дождями, пригнутые къ землѣ, выпрямятся подъ солнцемъ, и опять будутъ набирать сокъ и жаръ, и наливать грозди. И новое вино будетъ, свѣтлое и темное, кому что нужно. [1978] // л. 27 [1979] Пустѣлъ пансіонъ, &mdash ... и зелеными [1938] точка вписана. [1939] вмѣстѣ съ источившимся кровянымъ сокомъ. Вписано и зачеркнуто. [1940] Далее было: и выливали источившійся красный сокъ, и тонкій [1941] Далее было начато: Зашумѣли [1942] Далее было: Опустошили виноградники. [1943] Далее было: точка [1944] ...
... вино. По холмамъ, на сухой, комковатой почвѣ, въ буромъ лѣсѣ тычинъ, лежали зеленые лѣтомъ, краснѣющіе по осени виноградники: тянули изъ сыпучаго шифера густой теплый сокъ, съ солнца — калящій жаръ и наливали грозди. Надъ пансіономъ, на широкой площадкѣ, былъ рытый въ горѣ подвалъ, за желѣзной дверью, прохладный, въ камнѣ, старый ... –то надавлено, пакеты, ягоды катаются… Жаловался и поваръ: — За семьдесятъ душъ пошло! Захлопоталась[61] съ посудой Саша: то тарелки, то стаканы — сокъ изъ винограда давятъ. Прибѣгала на кухню, громыхала, говорила скоро–скоро, попрыгивающими словечками: — И все–то вы жаритесь, Мартынъ Егорычъ! А на морѣ ... ;— вотъ только пройдетъ время. А опустошенные виноградники, залитые осенними дождями, растрепанные, растрескавшіеся по корѣ, выпрямятся подъ солнцемъ, новые, и опять будутъ набирать сокъ и жаръ и наливать грозди. И новое вино будетъ, свѣтлое и темное, — кому что нужно. Заяснѣли горы, а море стало синѣй и строже ...
... ;— земля! И это слово земля — выходитъ у него сочно и густо — такъ и чувствуется, накипѣло во рту жажда и земляной вешній сокъ слышится, словно взрываетъ влажный тяжелый пласт<ъ> нови. Да, накипѣла въ душахъ великая тоска-жажда — строить, съ головой уйти въ сладкій трудъ на себя ... великій моментъ, когда Россія ищетъ новыхъ путей»<.> Это такъ удивительно здѣсь! Нѣтъ, это уже не гоголевскій городокъ, это новый, новый. И же сокъ былъ ночью. И здѣсь гдѣ-то, — только не знаю — гдѣ, чудный двухсвѣтный залъ и молодые солдаты, которые такъ чудесно поютъ ...
НИОР РГБ 387.3.1 Шмелев, Иван Сергеевич «Гражданин Уклейкин» – повесть 1907 а) Раняя редакция, без конца 1907 янв. 14. Черновой автограф 4 лл (1 ч) б) Поздняя редакция. Черновой автограф 29 лл. в) Дополнения к поздней редакции, черновой автограф 2 лл. г) Черновые материалы, автограф 12 лл. Чернильные пятна на многих местах. ж.: «Русская мысль» 1908 кн. V-VI Рассказы т. I Спб. 1910 ст. 107-224 ПЕРВАЯ РЕДАКЦИЯ (ВАРИАНТ НАЧАЛА) Янв. 14/1907 года. Гражданинъ. I. Еще до знакомства съ наборщикомъ Синицынымъ[1] Василiй Ивановичъ Уклейкинъ,[2] сапожникъ-одиночка былъ однимъ изъ «недовольныхъ»[3]. Недовольства всѣмъ окружающимъ, начиная съ[4] сырой квартирки, за которую приходилось платить живоглоту[5] домовладѣльцу 7 рублей и кончая околоточнымъ надзирателемъ[6], бравшимъ[7] сапоги за полцѣны, давно прочно сидѣло[8] въ немъ ярко[9] и прорывалось по праздникамъ въ трактирѣ.[10] Изрядно заложивши за галстухъ (надо понимать относительно, т. к. галстуховъ у Укл.[11] не было) Уклейкинъ возвращ. по мостовой[12] домой, останавливаясь на углахъ, <нрзб>[13] и разговаривалъ съ фонарями и[14] извозчиками.[15] Какiе мысли бродили въ это время въ его головѣ, трудно было понять: сапожникъ придирался ко всему, бранилъ всѣхъ,[16] грозилъ кулакомъ въ пространство и отрывисто выкрикивалъ ‑ Мошенники!... жулье!... Черти!.... Проходя мимо дома городскаго головы, онъ[17] дѣлалъ[18] передышку, принималъ[19] ехидную физiономiю и[20] восклицалъ ‑ А-аа!… городская голова!..[21] Ловко!.. въ три этажа загнулъ!.. чисто!.. Если въ это время на[22] лихачѣ проносился купеческій[23] сынокъ, Уклейкинъ[24] бросалъ вслѣдъ: ‑ Благодѣтели[25] гуляютъ!... отлично[26]!.. Лежавшій на пути участокъ[27], Уклейкинъ обходилъ стороной[28] присаживался на уголѣ на тумбочкѣ ...
Конкорданс создается в рамках проекта РФФИ 18-012-00381 "Раннее творчество И. С. Шмелева в рукописных источниках: исследование и публикация"