Выберите букву, с которой начинается искомая словоформа:
І Љ Њ А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Ъ Ы Ь Э Ю Я Ѣ Ѳ... , Рябина, Стрекоза, Сверчокъ, Кузнечики, Зайцы, Пень, Шлюпикъ, Опятки, Филинъ, Калѣка-Воронъ, Свѣтлякъ, Гомашка, Львиный Зѣвъ, Хворостъ, Капустница, Адмиралъ, Паутинки, Иволга, Калина. Событiя происходятъ: I – осенней ночью, на глухой полянѣ. II – Утромъ, въ лѣсу. III – ... ;п а р а О г о н ь к о в ъ. Великiй Лѣсовикъ! Отъ Осени несутъ тебѣ привѣтъ – Рябина Красная и Алая Калина!.. Л ѣ с о в и к ъ. Принятъ! Я Осень уважаю: она подруга старости моей. Входятъ Рябина и Калина. Кланяются. Р я б и н а. Привѣтъ отъ Осени! Насъ цѣловала Осень и этотъ поцѣлуй велѣла передать. (Тянутся къ Лѣсовику.) Л ѣ с о в и к ъ. Приблизтесь ... .) Спасибо, красавицы румяныя, дѣвчурки. Въ васъ солнца жаръ и Осени прекрасные глаза. Отрадно мнѣ смотрѣть на васъ, останьтесь. Рано спать вамъ. Рябина и Калина становятся по сторонамъ его. Л я г у ш о н о к ъ (Изъ-подъ кочки). Ква-ква!.. Л ѣ с о в и к ъ. Кто тамъ пищитъ? Подбѣгаютъ Болтоные Огоньки и свѣтятъ на лягушонка. Б о л о т н ы е ... !.. Приди… согрѣй !.. Л ѣ с о в и к ъ. Нашъ праздникъ конченъ! Осень наступила! Всѣ по своимъ мѣстамъ! Печально уходятъ: Грибы, Бабочки, Паутинки, Цвѣты, Птицы, Рябина и Калина, Стрекоза. Кузнечики выстраиваются, Сверчокъ становится съ краю и взмахиваетъ свой иглой. 38 К у з н е ч и к и. На прощанье съ Журавлями Проиграемъ славный маршъ! Пролетѣть бы надъ полями, Да не въ силахъ&hellip ...
... , скушно?! Много ты понимаешь! Теперь стало ясно совсѣмъ – не было торжества. Подъ долгимъ бугромъ, гдѣ дорога давала отводъ въ Кащеево, заросляхъ осинника и калины, стражникъ придержалъ лошадь. – Чалый захромалъ, Матвѣй Данилычъ! – Ну, чего? – прiостановилъ гнѣдого совсѣмъ разстроившiйся урядникъ. – Отпустите, итить не можетъ ... отпустить… Разъ тебѣ назначено ѣхать… – Да чего я подѣлаю… захромалъ! Говорилъ скучно и глядѣлъ въ сторону, въ заросли, въ которыхъ гнѣздами краснѣла калина. – Нѣтъ, я тебя никакъ не могу отпустить… – растерянно повторилъ урядникъ. – Какъ же это такъ я тебя отпущу?! Урядникъ даже развелъ ...
... àя… - соннымъ голосомъ говорилъ Уклейкинъ. - Какъ пекетъ-то… Искупаться, штолича. Въ заросляхъ лозняка и калины скрипитъ себѣ сорока, точно гдѣ-то подламываютъ сухой хворостъ. А изъ рощи, за логомъ, выкатывается волнующiйся, свѣжiй ударъ колокола. - Ударили ...
... семейкой, (?)лись, грустили на лѣсной волѣ; хрупкiе, точно форфоровые, гiацинты недвижно стояли за ними; облитыя бѣлорозовымъ цвѣтомъ азалiй, какъ разные кусты шиповника и калины, прятались въ глубинѣ зеленаго тихаго сада. - 6 - Цѣлое море цвѣтовъ! Оно было такъ близко и ново, такъ манило къ себѣ. И странно: цвѣты были мертвы ...
... вотъ, по ближности, а вотъ зачепило. По знамой–то дорогѣ — вода, а тутъ лѣтошній годъ какъ хорошо ѣхалъ!... Да нуу Лошаденка ткнулась головой въ кустъ калины мужикъ бросилъ кнутъ и высморкался. — Заѣло! И недоумѣнно смотрѣлъ на Васю. Бѣлыя вербешки на, веселенькія на красныхъ глянцевыхъ прутьяхъ смотрѣли радостно Радостное шло отъ ...
... моего пять мужиков бить былъ собирались лѣтошній годъ зо покосъ, изъ–за одной бабы вышло. Раскидаль! Ну и насосалъ ей губы да щеки — чисто калина ходила. Погляди–ка теперь какая! Бока раперло — старуха не надивится. Корову не даетъ доить, а ничего не подѣлаешь. Скоро родить. Корень–то и завелся ...
... и лимонныхъ деревьевъ, и еще многое множество розъ всякаго цвѣта. Но весной до тоски тянула душа на родину. Помнилъ Илья тихiе яблочные сады по веснѣ, милую калину, какъ снѣгомъ заметанныя черемухи и убранныя ягодами раскидистыя рябины. Помнилъ синiе колокольчики на лѣсныхъ полянахъ, восковыя свѣчки ладанной любки, малиновые глазки-звѣздочки ...
... . Держался одно мгновенье, − и вытянулся языкъ по небу. Я вспомнилъ широкiя дорожки сквера, кусты сирени и барбариса, изгороди подстриженной калины, рѣдѣющiя клумбы цвѣтовъ осеннихъ, церковныхъ, „крестныхъ“, − бархатцы, георгины, астры, − все широко, разгонисто, и все &minus ...
Ив. Шмелевъ ПУТИ НЕБЕСНЫЕ романъ книгоиздательство “ВОЗРОЖДЕНiЕ” - “LA RENAISSANCE” 73, Avenue des Champs-Elysées, Paris-8 1937 Эту книгу - послѣднюю написанную мной при жизни незабвенной жены моей Ольги Александровны и при духовномъ участiи ея - съ благоговѣнiемъ отдаю ея светлой Памяти ИВ. ШМЕЛЕВЪ 22 декабря 1936 г. Boulogne-sur-Seine 1. - ОТКРОВЕНIЕ. Эту ч у д е с н у ю истрорiю – въ ней земное сливается съ небеснымъ – я слышалъ отъ самого Виктора Алексѣевича, ав заключительныя ея главы проходили почти на моихъ глазахъ. Викторъ Алексѣевичъ Вейденгаммеръ происходилъ изъ просвѣщенной семьи, въ которой прермѣшались вѣроисповѣданiя и крови: мать его была русская, дворянка; отецъ – изъ нѣмцевъ, давно обрусѣвшихъ и оправославивишихся. Фамилiя Вейденгаммеръ упоминается въ истроiи русской словесности: въ 30-40-хъ годахъ прошлаго вѣка въ Москвѣ былъ «благородный пансiонъ» Вейденгаммера, гдѣ подготовлялись къ университету дѣти именитыхъ семей, между прочимъ – И. С. Тургеневъ. Старикъ Вейденгаммеръ былъ педагогъ требовательный, но добрый; онъ напоминалъ, по разсказамъ Виктора Алексѣевича, Карла Ивановича, изъ «Дѣтства и Отрочества». Онъ любилъ вести со своими питомцами бесѣды по разнымъ вопросамъ жизни и науки, для чего имѣлась у него толстая тетрадь въ кожанномъ переплетѣ, прозванная остряками – «кожанная философiя»: бесѣды были расписаны въ ней по днямъ и мѣсяцамъ, - своего рода «нравственный календарь». Зимой, напримѣръ, бесѣдовали о благотворномъ влiянiи суроваго климата на волю и характеръ; великимъ постомъ – о душѣ, о старстяхъ, о пользѣ самоограниченiя; въ маѣ – о влiянiи кислорода на организмъ. Въ семьѣ хранилось воспоминанiе, какъ старикъ ...
НИОР РГБ 387.3.1 Шмелев, Иван Сергеевич «Гражданин Уклейкин» – повесть 1907 а) Раняя редакция, без конца 1907 янв. 14. Черновой автограф 4 лл (1 ч) б) Поздняя редакция. Черновой автограф 29 лл. в) Дополнения к поздней редакции, черновой автограф 2 лл. г) Черновые материалы, автограф 12 лл. Чернильные пятна на многих местах. ж.: «Русская мысль» 1908 кн. V-VI Рассказы т. I Спб. 1910 ст. 107-224 ПЕРВАЯ РЕДАКЦИЯ (ВАРИАНТ НАЧАЛА) Янв. 14/1907 года. Гражданинъ. I. Еще до знакомства съ наборщикомъ Синицынымъ[1] Василiй Ивановичъ Уклейкинъ,[2] сапожникъ-одиночка былъ однимъ изъ «недовольныхъ»[3]. Недовольства всѣмъ окружающимъ, начиная съ[4] сырой квартирки, за которую приходилось платить живоглоту[5] домовладѣльцу 7 рублей и кончая околоточнымъ надзирателемъ[6], бравшимъ[7] сапоги за полцѣны, давно прочно сидѣло[8] въ немъ ярко[9] и прорывалось по праздникамъ въ трактирѣ.[10] Изрядно заложивши за галстухъ (надо понимать относительно, т. к. галстуховъ у Укл.[11] не было) Уклейкинъ возвращ. по мостовой[12] домой, останавливаясь на углахъ, <нрзб>[13] и разговаривалъ съ фонарями и[14] извозчиками.[15] Какiе мысли бродили въ это время въ его головѣ, трудно было понять: сапожникъ придирался ко всему, бранилъ всѣхъ,[16] грозилъ кулакомъ въ пространство и отрывисто выкрикивалъ ‑ Мошенники!... жулье!... Черти!.... Проходя мимо дома городскаго головы, онъ[17] дѣлалъ[18] передышку, принималъ[19] ехидную физiономiю и[20] восклицалъ ‑ А-аа!… городская голова!..[21] Ловко!.. въ три этажа загнулъ!.. чисто!.. Если въ это время на[22] лихачѣ проносился купеческій[23] сынокъ, Уклейкинъ[24] бросалъ вслѣдъ: ‑ Благодѣтели[25] гуляютъ!... отлично[26]!.. Лежавшій на пути участокъ[27], Уклейкинъ обходилъ стороной[28] присаживался на уголѣ на тумбочкѣ ...
... моего пять мужиковъ бить былъ собирались лѣтошній годъ за покосъ, изъ-за одной бабы вышло. Раскидаль! Ну и насосалъ ей губы да щеки — чисто калина ходила. Погляди-ка теперь какая! Бока раперло — старуха не надивится. Корову не даетъ доить, а ничего не подѣлаешь. Скоро родить. Корень-то и завелся. въ дому ...
Фонд № 387 Картон № 7 Ед. хран. № 7 Шмелев Иван Сергеевич Росстани (собственноручная надпись) Соседи (машинописное заглавие) рассказ 1913 а) Ранняя редакция 1913 апр. 30 Машинопись с авторской правкой и пагинацией 30 лл. б) Первоначальные наброски плана сюжета Черновой автограф 1 л. «Слово» сб. 1 М.: Книгоизд-во писателей в Москве 1913 г. Рассказы т. V. Москва 1914 стр. 117–207. Общее количество листов 46 // карт. а) 30 лл. Сосѣди.[1] I Десятаго iюля справили именины Данилы Степаныча, а заодно[2] и Ольги[3] Ивановны, невѣстки[4],но не въ Cокольникахъ, на собственной дачѣ, какъ послѣднiе годы, а[5] на родинѣ, въ Ключевой[6]. Совсѣмъ, было[7], забыли Лаврухины[8] свою Ключевую[9] съ той поры[10], какъ разбогатѣли и[11] повели широко[12]банное[13] и подрядное дѣло[14], а тутъ, съ годъ тому, запросился и запросился Данила Степанычъна родину. Сталъ прихварывать и киснуть, сталъ жаловаться, что скучно[15] зимой въ Москвѣ, а лѣтомъ,[16] въ Сокольникахъ шумно и парадно – то[17]музыка[18],[19]народъ[20] и[21] вода плохая, а отъ[22] плохой воды унего ноги пухнутъ и снанѣтъ и сердце заходитъ[23]. Возилъ[24] Николай Данилычъ отца къ[25]докторамъ, и тѣ ...
... изъ балки потукивающій мотыгой. Эту дорожку прокладываетъ хохолъ Иванъ. Бьютъ внизу въ тазъ, въ пансионѣ, къ чаю. Выстрелъ... Это другой хохолъ, Смородина или Калина прозвищемъ, шугаетъ дроздовъ. Трещитъ кто-то въ кустахъ лавровишни, закрывшихъ передъ верандой море, – словно медведь лѣзетъ. Это – беломордый Милашъ, теленокъ ...
Конкорданс создается в рамках проекта РФФИ 18-012-00381 "Раннее творчество И. С. Шмелева в рукописных источниках: исследование и публикация"