Выберите букву, с которой начинается искомая словоформа:
І Љ Њ А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Ъ Ы Ь Э Ю Я Ѣ ѲНА ПЕНЬКАХЪ (Разсказъ б ы в ш а г о человѣка) I. Вынаходите, что я немножко перемѣнился. Немножко! Увѣряю васъ, что я, въ самомъ подлинномъ смыслѣ, бывшiй, и могу повторить это на семи языкахъ, живыхъ и мертвыхъ, какiе я зналъ когда-то. Ни рисовки, ни горечи, ни сожалѣнiя даже. Да, я − б ы в ш i й. Это вовсе не означаетъ, что я уже никакой теперь. Напротивъ, я теперь очень к а к о й и могъ бы прогуливаться подъ-ручку съ Нитше, если бы были мы въ общемъ планѣ. Но я, какъ бы это сказать… даже и въ никакомъ планѣ! Я, простите, немного непонятенъ, но это потому только, что я еще не привыкъ къ новому состоянiю своему, во мнѣ еще сталкиваются обломки прежняго, и вамъ неизвѣстна метаморфоза. Но вы скоро ее узнаете. Я, прежнiй, вытряхнулся изъ природной своей квартирки, въ которой пребывалъ почти шестьдесятъ лѣтъ, съ самаго дня рожденiя, и теперь я совсѣмъ иной, хоть и ношу знакомую оболочку. Для васъ я, какъ-будто, тотъ же, съ тѣмъ же довольно рѣдкимъ именемъ Өеогностъ, − Өеогностъ Александровичъ Мельшаевъ… ну да, тотъ самый, знакомый по обществу изученiя памятниковъ культуры и тому подобное, по лекцiямъ въ Институтѣ Археологiи и Университетѣ и, какъ вы сказали, по моей, донынѣ классической… − какъ бы я желалъ плюнуть! − книгѣ „Пролетъ Вѣковъ“, − я напишу, погодите, про… „Ледъ Вѣковъ“! Но все это потому, что продолжаю таскаться въ прежней своей ливреѣ. Богъ мой! Съ какой, если бы знали вы, ненавистью и тоской, съ какой усмѣшкой и жалостью я вдругъ улавливаю себя въ зеркалахъ, − ...
ЧЕЛОВѢКЪ ИЗЪ РЕСТОРАНА. I. …Я человѣкъ мирный и выдержанный при моемъ темпераментѣ, - тридцать восемь лѣтъ, можно такъ сказать, въ соку кипѣлъ, - но послѣ такихъ словъ прямо какъ ожгло меня. Съ глазу-на-глазъ, я бы и пропустилъ отъ такого человѣка… Захотѣлъ отъ собаки кулебяки! А тутъ при Колюшкѣ и такiя слова!.. - Не имѣете права елозить по чужой квартирѣ! Я вамъ довѣрялъ и комнату не запиралъ, а вы съ посторонними лицами шарите!.. Привыкли въ ресторанахъ по карманамъ гулять, такъ, думаете, допущу въ отношенiи моего очага!.. И пошелъ… И даже не пьяный. Чисто золото у него тамъ… А это онъ мстилъ намъ, что съ квартиры его просили, чтобы комнату очистилъ. Натерпѣлись отъ него всего. Въ участкѣ писаремъ служилъ, но очень гордый и подозрительный. И я его честью просилъ, что намъ невозможно въ одной квартирѣ при такомъ гордомъ характерѣ и постоянно нетрезвомъ видѣ, и вывѣсилъ къ воротамъ записку. Такъ ему досадно стало, что я комнату его показалъ, и накинулся. За человѣка не считаете, и то - и се!.. А мы, напротивъ, съ нимъ всегда очень осторожно и даже стереглись, потому что Колюшка предупреждалъ, что онъ можетъ быть очень зловредный при своей службѣ. А у меня съ Колюшкой тогла часто разговоръ былъ про мое занятiе. Какъ онъ выросъ и сталъ образованный, очень было не по немъ, что я при ресторанѣ. Вотъ Кривой-то, жтлецъ-то нашъ, -фамилiя ему Ежовъ, а это мы его промежду собой звали, - и ударилъ въ этотъ пунктъ. По карманамъ гуляю! Чуть не зашибъ я его за это слово, но онъ очень хитрый и моментально заперся на ключъ. Потомъ записку написалъ и переслалъ мнѣ черезъ Лушу, мою супругу. Что отъ огорченiя это онъ и неустройства, и предлагалъ набавить за комнату полтинникъ. Плюнулъ я на эти пустыя слова, когда онъ и раньше-то по полтинникамъ платилъ. Только бы очистить ...
ПОДЪ ИЗБОЙ − …Да вѣдь какъ началось… обыкновенно. Сталъ, было, я самоваръ разводить, − стражникъ мимо сиганулъ, къ волостному. Ну, конечно, мнѣ это безъ вниманiя. Пять часовъ, молодыхъ надо подымать, − на поле собирались, дожинать. Михайла мой только тринадцатаго числа, въ воскресенье, свадьбу игралъ, женился… ну, конечно, три дни гуляли, то-се… распространялись по душамъ съ молодой-то. Передъ Пасхой только со службы воротился, изъ солдатъ. «Буде, кричу, робятъ-то насыпàть… хлѣба для ихъ запасать надо, жать время, осыпается!» А Мишка мой изъ сѣнцевъ мычитъ: ладно, поспѣемъ!.. И сноха, слышу, хикаетъ и хикаетъ. Кадушку свалили. Ну, конечно… распространяются… А-ты, дѣло какое! Ну, хорошо. А тутъ моя, − и что ей въ голову влѣзло, − роется въ укладочкѣ, говоритъ, − какъ бы моль не поотлила. И вытаскиваетъ, − вѣдь вотъ что къ чему-то − Михайлову солдатскую фуражку и на свѣтъ смотритъ. «Чего ты?» − говорю. «Да, говоритъ, моля ее, никакъ, съѣла». Потомъ ужъ опослѣ стали мы съ ней обсуждать все дѣло, − вспомнила: во снѣ ей привидѣлось − моль всю ее укладочку поточила… Михайла приходитъ, требуетъ, − давай имъ картошки новой, живо! Завтракать сейчасъ и въ поле. А ужъ картошка кипитъ, то-се… И картошка нонѣшнiй годъ, прямо… задалась, никогда такой не было, рано завязалась, и какъ песокъ, разсыпчатая. У Щербачихи на сѣмена бралъ. И навсягды у ее брать буду, управляющiй попу рекомендовалъ. А вотъ сейчасъ, погодите… Значитъ такъ… картошка. Ѣдимъ. Михайла своей подкладаетъ − не стисняйся, ѣшь, ...
МИРОНЪ И ДАША Уже три раза гуляли рекруты безъ обычнаго гомона и разгульнаго гула бубенъ. Бродили они по Большимъ Крестамъ, убивая ненужное теперь время, кричали пѣсни, и невнятно подыгрывала имъ гармонiя. Пѣли о томъ, какъ мать въ послѣднюю ночь сидитъ у изголовья, роняетъ надъ сыномъ слезы и называетъ его ласковыми словами. И про Карпаты пѣли, про невѣдомыя Карпаты, каменныя горы, за которыми неизвѣстно что. И про Варшаву, тоже невѣдомую, что кровью связала теперь себя съ Большими Крестами. Такъ гуляли разъ отъ разу все болѣе юные рекруты. И ушли. И уже иныхъ нѣтъ на свѣтѣ. А на смѣну приходятъ отвоевавшiеся, незамѣтно вплетаются въ распадающiяся звенья жизни. Тихи они, и въ нихъ тихо. Къ покосу воротился плотникъ Миронъ: отпустили его на поправку, на годъ. Побывалъ въ бояхъ, два раза ходилъ на штыки, закололъ одного германца, − даже въ лицо упомнилъ, − а было ли отъ него что еще − не знаетъ: стрѣлялъ, какъ и всѣ. Не тронуло его ни штыкомъ, ни пудей, а всѣмъ примѣтно, что гложетъ его снутри: и голосъ перемѣнился, ослаьъ, и ходитъ не такъ, какъ раньше. А лицо, какъ-будто, здоровое, съ загарцемъ, и не застудился, хоть и полежалъ въ окопахъ. − Такъ было мокро… соломы наваливали, чтобы не подмокало. Ротный оберегалъ: главное дѣло − не подмокайся, а то всѣ почки застудишь. Другiе застужались, и сейчасъ ноги пухнутъ… и никуда. Въ землянкѣ разъ ...
ИВ. ШМЕЛЕВЪ ЛѢТО ГОСПОДНЕ ПРАЗДНИКИ – РАДОСТИ – СКОРБИ Два чувства дивно близки намъ – Въ нихъ обрѣтаетъ сердце пищу – Любовь къ родному пепелищу, Любовь къ отеческимъ гробамъ. А. Пушкинъ. I ПРАЗДНИКИ ВЕЛИКIЙ ПОСТЪ ЧИСТЫЙ ПОНЕДЕЛЬНИКЪ Я просыпаюсь отъ рѣзкаго свѣта въ комнатѣ: голый какой-то свѣтъ, холодный, скучный. Да, сегодня Великiй Постъ. Розовыя занавѣски, съ охотниками и утками, уже сняли, когда я спалъ, и оттого такъ голо и скучно въ комнатѣ. Сегодня у насъ Чистый Понедѣльникъ, и все у насъ въ домѣ чистятъ. Сѣренькая погода, оттепель. Капаетъ за окномъ – какъ плачетъ. Старый нашъ плотникъ – «филенщикъ» Горкинъ сказалъ вчера, что масляница уйдетъ – заплачетъ. Вотъ и заплакала – кап… кап… кап… Вонъ она! Я смотрю на растерзанные бумажные цвѣточки, назолоченый пряникъ «масляницы» - игрушки, принесенной вчера изъ бань: нѣтъ ни медвѣдиковъ, ни горокъ, - пропала радость. И радостное что-то копошится въ сердцѣ: новое все теперь, другое. Теперь ужъ «душа начнется», -Горкинъ вчера разсказывалъ, - «душу готовить надо». Говѣть, поститься, къ Свѣтлому дню готовиться. - Косого ко мнѣ позвать! – слышу я крикъ отца, сердитый. Отецъ не уѣхалъ по дѣламъ: особенный день сегодня, строгiй, - рѣдко кричитъ отецъ. Случилось что-нибудь важное. Но вѣдь онъ же его простилъ за пьянство, отпустилъ ему всѣ грѣхи: вчера былъ прощеный день. И Василь-Василичъ простилъ всѣхъ насъ, такъ и сказалъ въ столовой на колѣнкахъ – «всѣхъ прощаю!» Почему же кричитъ отецъ? Отворяется дверь, входитъ Горкинъ съ сiяющимъ мѣднымъ тазомъ. А, масляницу выкуривать! Въ тазу горячiй кирпичъ и мятка, и на нихъ поливаютъ уксусомъ. Старая моя нянька Домнушка ходитъ за Горкинымъ и поливаетъ, въ тазу ...
Ив. ШМЕЛЕВЪ НЯНЯ ИЗЪ МОСКВЫ РОМАНЪ КНИГОИЗДАТЕЛЬСТВО «ВОЗРОЖДЕНIЕ» — «LA RENAISSANCE» 73, avenue des Champs-Elysйes, Paris - 8иme 1936 I. …А вотъ и нашла, добрые люди указали, записочка ваша довела. Да хорошо-то как у васъ, барыня, — и тихо, и привольно, будто опять у себя въ Москвѣ живете. Ну, какъ не помнить, съ Катичкой еще все къ вамъ ходили, играть ее приводила къ Ниночкѣ. Покорно благодарю, что ужъ вамъ безпокоиться, я попимши чайку поѣхала. И самоварчикъ у васъ, смотрѣть прiятно. Вспомнишь-то, Господи… и куда дѣвалось! Бывало, приведу Катичку… домъ у васъ, чисто дворецъ былъ, — онѣ съ лопаточками въ саду, снѣжокъ копаютъ, а меня економка ваша… носастенькая такая у ваъ жила, — чайкомъ, бывало, попоитъ съ рябиновымъ вареньемъ, а то изъ китайскихъ яблочковъ, — любила я изъ китайскихъ. Тутъ ихъ чтой-то и не видать… — воду имъ, что ль, тутъ нѣтъ, и въ Америкѣ этой не видала. А какъ же, и тамъ я побывала, сказать только не сумѣю. И тераска у васъ, и лужаечка… березокъ вотъ только нѣтъ. Садъ у васъ, правда, побольше былъ, не сравнять, какъ парки… грибокъ разъ бѣлый нашла, хоть и Москва. Помню-то? Пустяки вотъ помню, а нужнаго чего и забудешь, голова ужъ не та, все путаю. Елка, помню, у васъ росла, бо-льшая… баринъ 5 лампочки еще на ней зажигали на Рождествѣ, и бутылочки все висѣли, а мы въ окошечки любовались, подъ музыку. И всѣмъ какiе подарки были!.. И все — какъ во снѣ словно. А вы, барыня, не отчаивайтесь, зачѣмъ такъ… какiе же вы нищiе! Живете слава Богу, и баринъ все-таки при занятiи, лавочку завели… все лучше, чѣмъ подначальный какой. Извѣстно, скучно послѣ своихъ дѣловъ, ворочали-то какъ… а надо Бога благодарить. Подъ мостами, вонъ, говорятъ, ночуютъ… А гдѣ я живу-то, генералъ одинъ… у француза на побѣгушкахъ служитъ! А вы все-таки ...
Конкорданс создается в рамках проекта РФФИ 18-012-00381 "Раннее творчество И. С. Шмелева в рукописных источниках: исследование и публикация"