Выберите букву, с которой начинается искомая словоформа:
І Љ Њ А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Ъ Ы Ь Э Ю Я Ѣ Ѳ... ;- а Горкинъ - и батыринскiе басà, и Костикова - тенора. Славно поютъ, въ березкахъ. Только тревожить негодится, а то смутишь. Стоимъ и слушаемъ, какъ изъ овражка доносится - …я ко кади ло пре-эдъ То о-бо-о-о-ю-у-у… Во-здѣ-я-а-а… нiе… руку мое-э-э-ю-ууу…! Плыветъ ... ;- будто изъ-подъ земли на небо. Долго слушаемъ, и другiе, съ нами. Говорятъ - небесное пѣнiе. Кончили. Горкинъ говоритъ тихо: - Это они на богомольи, всякое лѣто тройкой ходятъ. ... “Кривой” цвѣточки, и она тоже рада, помаргиваетъ – жуетъ. А то броситъ жевать, и дремлетъ, висятъ на губѣ цвѣточки. А то присядемъ – и слушаемъ, какъ тихо, пчелки только жужжатъ-жужжатъ. Шишечка упадетъ, кукушка покукуетъ – послушаетъ. И вотъ, будто далёко… - звонъ..? - ... извѣстенъ, ноги пропилъ! Мошенства много, а убогому и не попадетъ ничего. Поютъ слѣпцы, смотрятъ свинцовыми глазами въ солнце, блеститъ на высокихъ лбахъ. Поютъ про Лазаря[20]. Мы слушаемъ и даемъ пятакъ. Пролазъ-мальчишка дразнитъ слѣпцовъ стишкомъ: Ла-зарь ты Ла-зарь, Слѣпой, лупогла-зай, Отдай мои де-ньги, Четыре копѣй-ки!.. Жалуются кругомъ, что ... ихъ Горкинъ, напоминалъ. Чудесными они мнѣ казались, и непонятными. Теперь – и чудесны, и понятны. Тянется долгая обѣдня. Выходимъ, дышимъ у цвѣтника, слушаемъ колокльный звонъ, смотримъ на ласточекъ, на голубое небо. Выходимъ опять въ соборъ. Тянетъ меня подъ тихiе огоньки лампадъ, къ Святому. ________ Отецъ ... надо… Пасошницы вотъ покойный Мартынъ рѣзалъ, попробуй-ка такъ однимъ топорикомъ порѣзать… винограды какiя!.. Это дѣло особое, не простое. Мы слушаемъ, какъ сказку. Птичка поетъ въ кустахъ. Говорятъ, - барышня Домнѣ Панферовнѣ сказала, - соловьи къ вечеру поютъ здѣсь ...
... разсказала про мужа двумъ старухамъ, которыя и ей начинаютъ разс<ка>зывать и все вздыхаютъ. Вонъ везутъ въ т[59] — Вотъ ей–Богу! — перекрестился солдатъ. Мы слушаемъ жадно и каждому из<ъ> насъ хочется быть такимъ ротнымъ. А въ переди[60] тропки. А на тихое небо взглянешь и отзовется святое, вечернее — ʺСвѣте–Тихійʺ. Въ оврагѣ ... и пропадъ[291] впередъ и крикнулъ: выручай, ребята! И солдаты выручили его фуражку и перекололи турокъ. — Вотъ ей–Богу! — перекрестился солдатъ[292]. Мы слушаемъ жадно и каждому изъ насъ хочется быть такимъ ротнымъ[293]. А впереди — святое, и кругомъ — святое: Тихія[299] небо взглянешь и отзовется ... ;сорвалъ съ себя фуражку» зачеркнуто. [291] Сверху вставлено: «свою фураж<ку>». [292] «перекрестился солдатъ» зачеркнуто. [293] «Мы слушаемъ жадно и каждому изъ насъ хочется быть такимъ ротнымъ» зачеркнуто. [294] В слове «Тихія» «ія» исправлено на «и» ...
... Покрову и померъ. А Мартынъ ровно черезъ годъ, на третiй день Пасхи померъ. Стало быть имъ обоимъ вышло. Вытесали мы имъ по крестику. Мы сидимъ на бревнахъ и слушаемъ, какъ трещатъ и скворчатъ скворцы, тукаютъ будто въ домикѣ. Горкинъ нынче совсѣмъ веселый. Рѣка ужъ давно прошла, плоты и барки пришли съ верховьевъ, нѣтъ ... …- тонкiй, щемящiй вой. Скорнякъ пересталъ читать про Егорiя, - «что это?..» - спросилъ шепоткомъ. Слушаемъ - опять воетъ. Горкинъ и говоритъ, тоже шепоткомъ: «никакъ опять нашъ «Бушуй»..?» Послушали. «Бушуй» ...
... говорить, за человѣческое стыдно. И страшно слушать, какъ воютъ послѣднія ночи “смертники, как юноши, почти дѣти, мечутся по каменнымъ клѣткамъ и призываютъ: мама! Мы слушаемъ и насъ давитъ кошмаръ, камни давятъ. А свидѣтели прошлаго разсказываютъ спокойно. И я кажется, всегда буду видѣть ужасную картину. Два крестьянина, сынъ–юноша ...
... , рыхло… – большая птица, потонула въ чащѣ. Въ зеленоватомъ небѣ уже бѣлѣютъ звѣзды – точки. Смотримъ въ небо. Бѣлыя кисейки-облачка, недвижны. Слушаемъ… – ни звука. Вотъ она, тишина глухая. И почему-то грустно. Бѣжимъ. По каменному мосту, надъ водой. Черная вода, глухая. Заглядываемъ, въ жути: верхушки ...
Ив. Шмелевъ ПУТИ НЕБЕСНЫЕ романъ книгоиздательство “ВОЗРОЖДЕНiЕ” - “LA RENAISSANCE” 73, Avenue des Champs-Elysées, Paris-8 1937 Эту книгу - послѣднюю написанную мной при жизни незабвенной жены моей Ольги Александровны и при духовномъ участiи ея - съ благоговѣнiемъ отдаю ея светлой Памяти ИВ. ШМЕЛЕВЪ 22 декабря 1936 г. Boulogne-sur-Seine 1. - ОТКРОВЕНIЕ. Эту ч у д е с н у ю истрорiю – въ ней земное сливается съ небеснымъ – я слышалъ отъ самого Виктора Алексѣевича, ав заключительныя ея главы проходили почти на моихъ глазахъ. Викторъ Алексѣевичъ Вейденгаммеръ происходилъ изъ просвѣщенной семьи, въ которой прермѣшались вѣроисповѣданiя и крови: мать его была русская, дворянка; отецъ – изъ нѣмцевъ, давно обрусѣвшихъ и оправославивишихся. Фамилiя Вейденгаммеръ упоминается въ истроiи русской словесности: въ 30-40-хъ годахъ прошлаго вѣка въ Москвѣ былъ «благородный пансiонъ» Вейденгаммера, гдѣ подготовлялись къ университету дѣти именитыхъ семей, между прочимъ – И. С. Тургеневъ. Старикъ Вейденгаммеръ былъ педагогъ требовательный, но добрый; онъ напоминалъ, по разсказамъ Виктора Алексѣевича, Карла Ивановича, изъ «Дѣтства и Отрочества». Онъ любилъ вести со своими питомцами бесѣды по разнымъ вопросамъ жизни и науки, для чего имѣлась у него толстая тетрадь въ кожанномъ переплетѣ, прозванная остряками – «кожанная философiя»: бесѣды были расписаны въ ней по днямъ и мѣсяцамъ, - своего рода «нравственный календарь». Зимой, напримѣръ, бесѣдовали о благотворномъ влiянiи суроваго климата на волю и характеръ; великимъ постомъ – о душѣ, о старстяхъ, о пользѣ самоограниченiя; въ маѣ – о влiянiи кислорода на организмъ. Въ семьѣ хранилось воспоминанiе, какъ старикъ ...
... , за человѣческое стыдно. И страшно слушать, какъ воютъ послѣднія ночи «смертники<»>, как юноши, почти дѣти, мечутся по каменнымъ клѣткамъ и призываютъ: мама! Мы слушаемъ и насъ давитъ кошмаръ, камни давятъ. А свидѣтели прошлаго разсказываютъ спокойно. И я кажется, всегда буду видѣть ужасную картину. Два крестьянина, сынъ-юноша и старикъ ...
Конкорданс создается в рамках проекта РФФИ 18-012-00381 "Раннее творчество И. С. Шмелева в рукописных источниках: исследование и публикация"