Выберите букву, с которой начинается искомая словоформа:
І Љ Њ А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Ъ Ы Ь Э Ю Я Ѣ ѲИ С Т О Р I Я Л Ю Б О В Н А Я I Была весна, шестнадцатая в моей жизни, но для меня это была первая весна: прежнiя всѣ смѣшались. Голубое сiянье въ небѣ, за голыми еще тополями сада, сыплющееся сверканье капель, бульканье въ обледенѣлыхъ ямкахъ, золотистыя лужи на дворе съ плещущимися утками, первая травка у забора, на которую смотришь-смотришь, проталинка въ саду, радующая н о в ы м ъ – черной землей и крестиками куриныхъ лапокъ, – осл–пительное блистанье стеколъ и трепетанье «зайчиковъ», радостный перезвонъ на Пасхѣ, красные-синiе шары, тукающiеся другъ о дружку на вѣтеркѣ, сквозь тонкую кожицу которыхъ видятся красныя и синiя деревья и множество солнцъ пылающихъ… – все смѣшалось въ чудесном и звонкомъ блескѣ. А въ эту весну все, какъ-будто, остановилось и дало на себя глядѣть, и сама весна заглянула въ мои глаза. И я увидалъ и почувствовалъ всю ее, будто она моя, для меня одного такая. Для меня – голубыя и золотыя лужи, и плещется в нихъ весна; и сквозистый снѣжокъ въ саду, разсыпающiйся на крупки, въ бисеръ; и ласкающiй нѣжный голосъ, отъ котораго замираетъ сердце, призывающiй кошечку въ голубомъ& ...
ВЕСЕЛЫЙ ВѢТЕРЪ («ВЕРБА») Утромъ бѣлѣлъ на лужахъ сквозной ледокъ, а теперь, за полдень, бѣгутъ ручьи, нѣжатся на солнышкѣ собаки и полощутся бойко воробьи. Вѣтеръ – „вскрышной“, тугой, сыровато-теплый. Потянетъ, рванетъ порой: бойкiй, весеннiй вѣтеръ. Прислушиваешься – шумитъ-смѣется. И небо – въ вѣтрѣ: сквозное-голубое, за золотистыми прутьями тополей. Тепло, и свѣжесть. И въ свѣжести этой – струйки: отъ тающаго снѣга, отъ потеплѣвшей земли и крышъ, отъ бьющихся въ вѣтрѣ прутьевъ, которые посочнѣли и сiяютъ? отъ вѣтра, пронесшагося полями и лѣсами?.. И голубями, какъ будто, пахнетъ… томною воркотнею ихъ, – чуется молодому сердцу, – и теплой сыростью погребовъ, запаздавшихъ съ набивкою, и помягчѣвшимъ льдомъ, зелеными-голубыми глыбами, съ грохотомъ рухающимися въ темные зѣвы лавокъ. Весна… Она засматриваетъ въ глаза разрумяненными „жаворонками“ и бѣлыми колпачками пасокъ въ бумажныхъ розанахъ, киваетъ съ телѣги веселой вербой – красноватыми прутьями и сѣренькими вербешками, золотится крестами въ небѣ, кричитъ въ голосахъ разносчиковъ. Пятиклассникъ Өедя – если бы его звали: Георгiй или Викторъ, что значитъ – „Побѣдитель!“ – а то все – „ахъ, ты, Өедя, съѣлъ медвѣдя!“ – сегодня совсѣмъ весеннiй: купленная для Пасхи легонькая фуражка, съ широкою, модною, тульею и съ настоящимъ „гвардейскимъ“ кантомъ, весенняя& ...
КАКЪ НАДО. I. У хирурга городской больницы Скворцова померла родами жена. Роды протекали въ самыхъ лучшихъ условiяхъ, и принималъ опытный акушеръ, прiятель, торжественно объявившiй, что «теперь у насъ завелся самый настоящiй скворецъ». Счастливый отецъ сiялъ, какъ и ясный день октября, съ выпавшимъ наканунѣ снѣжкомъ. А черезъ недѣлю жена померла отъ зараженiя крови. Скворецъ былъ страшно убитъ, боялись даже за его жизнь и совѣтовали поѣхать за границу. Но прошло съ мѣсяцъ, жизнь понемногу затягивала, и онъ опять принялся за дѣло. Боясь потерять ребенка, такъ какъ въ больницѣ былъ скарлатинный корпусъ, онъ отвезъ его къ тещѣ. На операцiяхъ сталъ остороженъ до мелочей и настойчиво требовалъ, чтобы непремѣнно при немъ мыли руки и мѣняли халаты. А тутъ постигъ новый ударъ: въ концѣ ноября умеръ отъ менингита его ребенокъ. У Скворцова посѣдѣли виски. Онъ бросилъ визиты, пересталъ играть въ винтъ, который раньше его успокаивалъ, и сталъ избѣгать людей. Точный и осторожный, онъ сдѣлалъ неудачную операцiю и заявилъ, что бросаетъ службу. Тогда главный докторъ, Иванъ Архипычъ, извѣстный хирургъ, сказалъ по-прiятельски: − И что вы, голубчикъ… У меня было шесть непростительныхъ промаховъ, а у васъ всего первый! Надо, голубчикъ, жить, и дѣло пойдетъ на ладъ. Это было легко сказать. Въ квартирѣ было жутко отъ стѣнъ, и въ свободное время Сковрцовъ бродилъ по больничному парку, даьше отъ корпусовъ, къ рѣкѣ, гдѣ было уединенно. Въ старыхъ липахъ кричали галки, и отъ ихъ пустыннаго крика сходилъ на душу скорбный покой. За рѣкой желтѣли въ ...
ПОДЪ ИЗБОЙ − …Да вѣдь какъ началось… обыкновенно. Сталъ, было, я самоваръ разводить, − стражникъ мимо сиганулъ, къ волостному. Ну, конечно, мнѣ это безъ вниманiя. Пять часовъ, молодыхъ надо подымать, − на поле собирались, дожинать. Михайла мой только тринадцатаго числа, въ воскресенье, свадьбу игралъ, женился… ну, конечно, три дни гуляли, то-се… распространялись по душамъ съ молодой-то. Передъ Пасхой только со службы воротился, изъ солдатъ. «Буде, кричу, робятъ-то насыпàть… хлѣба для ихъ запасать надо, жать время, осыпается!» А Мишка мой изъ сѣнцевъ мычитъ: ладно, поспѣемъ!.. И сноха, слышу, хикаетъ и хикаетъ. Кадушку свалили. Ну, конечно… распространяются… А-ты, дѣло какое! Ну, хорошо. А тутъ моя, − и что ей въ голову влѣзло, − роется въ укладочкѣ, говоритъ, − какъ бы моль не поотлила. И вытаскиваетъ, − вѣдь вотъ что къ чему-то − Михайлову солдатскую фуражку и на свѣтъ смотритъ. «Чего ты?» − говорю. «Да, говоритъ, моля ее, никакъ, съѣла». Потомъ ужъ опослѣ стали мы съ ней обсуждать все дѣло, − вспомнила: во снѣ ей привидѣлось − моль всю ее укладочку поточила… Михайла приходитъ, требуетъ, − давай имъ картошки новой, живо! Завтракать сейчасъ и въ поле. А ужъ картошка кипитъ, то-се… И картошка нонѣшнiй годъ, прямо… задалась, никогда такой не было, рано завязалась, и какъ песокъ, разсыпчатая. У Щербачихи на сѣмена бралъ. И навсягды у ее брать буду, управляющiй попу рекомендовалъ. А вотъ сейчасъ, погодите… Значитъ такъ… картошка. Ѣдимъ. Михайла своей подкладаетъ − не стисняйся, ѣшь, ...
ОБОРОТЪ ЖИЗНИ Осеннiе дни. Тихо и грустно. Еще стоятъ кой-гдѣ в просторѣ бурыхъ пустыхъ полей, какъ забытыя, маленькiя шеренги крестцовъ новаго хлѣба. Золотятся по вечерамъ въ косомъ солнцѣ. Тихи и мягки проселочныя дороги. Курятся золотой пылью за неслышной телѣгой. Тихи и осеннiя рощи въ позолотѣ, мягки и теплы; строги и холодны за ними, на дальнемъ взгорьѣ, сумрачные боры. И такъ спокойно смотритъ за ними даль, чистая-чистая, какъ лаза ребенка. Какъ вырезанная из золотой бумаги, четко стоятъ-идутъ большакомъ вольно раздавшiеся вѣковыя березы. Идутъ и дремлютъ. Всюду чуткiй покой погожихъ осеннихъ дней, забытыхъ вѣтромъ. А налетитъ и перебудоражитъ скоро, закрутитъ и захлещетъ, и побѣгутъ въ мутную даль придорожныя березы, и заплачутъ рощи. Мы сидимъ на голомъ бугрѣ, за селомъ. Отсюда далеко видно. − А это Сутягино, крыша-то красная… − показываетъ за большакъ столяръ Митрiй. − Такое торжество было! Да свадьба. Женился сынъ, офицеръ… на недѣлю прiѣхалъ съ войны жениться. Откладать-то неудобно было… съ гувернанткой жилъ. Ну, понятно..: Мамаша ихняя не дозволяла. А тутъ надо оформить по закону… Сегодня живъ, а тамъ… Разбирать нечего, крайность. Пожалѣла барыня за ребенка − женись! Всѣ его владѣнiя будутъ, какъ папашу убьютъ. Ужъ и гордая барыня! А война. Она такого обороту дастъ, что и своих не узнаешь. Старики у насъ разошлись… что-то такое и не понять. Три старика вотъ поженились… правда, богатые, вдовые… Такихъ-то ядреныъ дѣвокъ себѣ повыбрали, не говори! Самую головку. Для ...
Конкорданс создается в рамках проекта РФФИ 18-012-00381 "Раннее творчество И. С. Шмелева в рукописных источниках: исследование и публикация"