Человек из ресторана (НИОР РГБ 387.4.16)

 

387.4.16

Шмелев

Иван Сергеевич

«Человек из ресторана»

«Под музыку» — повесть

а) 2^ая редакция 1910 ноябрь

Машинопись с авторской правкой без конца 24 л.

б) Поздняя редакция без начала и конца. Машинопись с авторскойправкой 21 л. (1 ч.)

На лл. 3 об.—5 об. 2ой рукописи черновик п-ма И. С. Шмелева к [Горскому А. М.]

 

 

а) [Человек из ресторана] — рассказ, 2ая редакция

1910 ноябрь

Машинопись с авторской правкой                                                        24 л.

 

2^ая редакция (ноябрь) 1910 г.[1]

Подъ музыку.[2]

…Я человѣкъ мирный[3] и выдержанный при темпераментѣ моего характера —[4] тридцать восемь лѣтъ, можно такъ сказать, въ соб.[5] соку кипѣлъ, — но послѣ такихъ словъ прямо какъ ожгло[6] меня. Еще бы съ глазу на глазъ, я бы и пропустилъ мимо ушей отъ такого человѣка… Захотѣлъ отъ собаки кулебяки! А тутъ при Колюшкѣ и такiя слова!

— Не имѣете права елозить по чужой квартирѣ! Я вамъ довѣрялъ и комнату не запиралъ, а вы съ посторонними лицами шарите… Привыкли въ ресторанахъ по карманамъ[7] гулять, такъ думаете я допущу въ отношенiи моего очага!..

И пошелъ, и пошелъ… И даже не пьяный. А это онъ мстилъ намъ, что съ квартиры его просили, чтобы комнату очистилъ. Натерпѣлись отъ него всего. Въ участкѣ писаремъ служилъ, но очень гордый и подозрительный.[8] И я его честью предупреждалъ, что намъ невозможно[9] въ одной квартирѣ при такомъ характерѣ и постоянно нетрезвомъ видѣ, и[10] вывѣсилъ на ворота записку. Такъ ему досадно стало, что я комнату его показалъ,[11] и накинулся. За человѣка не считаете, и то, и се... А мы, напротивъ, съ нимъ всегда очень осторожно и даже стереглись[12], потому что Колюшка[13] предупреждалъ, что онъ[14] можетъ быть очень зловредный при своей службѣ.[15] А у меня съ Колюшкой тогда часто разговоръ былъ про мое занятiе[16]. Какъ онъ выросъ и стал<ъ> образованный, очень было не по немъ[17], что я при ресторанѣ[18]. Вотъ Кривой-то, жилецъ-то нашъ, — фамилiя ему[19] Ежовъ, а это мы его[20] промежду собой звали, — и ударилъ въ этотъ пунктъ. По карманамъ гуляю! Чуть не зашибъ я его за это слово, но онъ очень хитрый и моментально заперся на ключъ. Потомъ[21] записку написалъ[22] и переслалъ мнѣ черезъ Лушу, мою супругу. Что[23] отъ огорченiя это онъ и неустройства и предлагалъ[24] прибавить за комнату полтинникъ. Плюнулъ я на эти пустыя[25] слова, когда онъ и раньше-то по полтинникамъ платилъ. Только бы очистить квартиру, потому прямо даже страшный по своимъ поступкамъ. И на глаза-то всегда боялся показаться — все мимо шмыгнуть норовилъ. Но съ Колюшкой былъ у меня[26] разговоръ.

— Видите…[27] Всякiй негодяй можетъ ткнуть пальцемъ.[28]

И часто такъ бывало, даже со споромъ. А я смолчу подъ конецъ и думаю: молодъ еще и не понимаетъ всей глубины жизни, а вотъ какъ пооботрется да приглядится къ людямъ, совсѣмъ другое заговоритъ.

А все-таки обидно, обидно отъ родного сына подобное слушать, очень обидно! Ну, лакей, оффицiантъ, вѣрно… Что жъ изъ того, что по назначенiю судьбы

// л. 1

 

2

я лакей![29] И потомъ я вовсе не какой-нибудь, а изъ первокласснаго ресторана, гдѣ всегда самая отборная и высшая публика. Къ намъ мелкоту какую-нибудь[30] даже и не допускаютъ, и на низъ, швейцарамъ,[31] строгiй наказъ данъ, а все больше люди обстоятельные[32] бываютъ — генералы и капиталисты, и[33] коммерсанты, и самые образованные люди, профессора тамъ, и коммерсанты и аристократы[34]…[35] Вообще, самая тонкая и высокая публика. При такомъ сортѣ гостей нужна очень искусственная служба, и надо тоже знать, какъ держать себя въ порядкѣ, чтобы не было какого неудовольствiя. Къ намъ принимаютъ тоже не съ вѣтра, а все равно какъ сквозь огонь пропускаютъ, какъ все равно въ какой университетъ. Чтобы и фигурой соотвѣтствовать, и лицо было чистое и безъ знаковъ, и взглядъ строгій и солидный. У насъ не прими-продай, а со смысломъ. И стоять надо тоже съ пониманiемъ и глядѣть такъ, какъ бы и нѣтъ тебя вовсе, а ты все долженъ услѣдить и быть начеку. Такъ это даже и не лакей, а какъ все равно метрдотель изъ второразряднаго ресторана…

— Ты, — говоритъ, — исполняешь безполезное и низкое ремесло! Кланяешься всякому прохвосту и хаму! Пятки имъ лижешь за полтинники! Лучше бы, — говоритъ, — ты самый простой труженикъ былъ,[36] и я бы былъ тебѣ благодаренъ!...

А?! Урекалъ меня за полтинники! А вѣдь онъ и выросъ-то на эти полтинники, которые я получалъ за все, — и за поклоны, и за услуженiе разнымъ господамъ, и пьянымъ, и благороднымъ, и за разное! И брюки на немъ шились за эти полтинники, и курточки, и книги куплены, которыя онъ училъ, и сапоги, и все! Вотъ что значитъ, что онъ ничего-то не зналъ изъ жизни. Посмотрѣлъ бы онъ, какъ кланяются и лижутъ пятки и даже не за полтинникъ, а изъ высшихъ соображенiй! Я-то[37] всего повидалъ.

Когда разъ въ круглой гостинной былъ сервированъ торжественный обѣдъ по случаю прибытiя господина министа, и я съ прочими номерами былъ приставленъ къ комплекту, самъ собственными глазами видѣлъ, какъ одинъ важный и сановитый господинъ[38] съ орденами по всей груди, со всею скоростью юркнулъ головой подъ столъ и подняли носовой платокъ, который господинъ министръ изволили уронить[39]. Скорѣй моего поднялъ и даже подъ столомъ отстранилъ[40] мою руку. Это даже и не ихъ дѣло по полу елозить за платками… Поглядѣлъ бы вотъ тогда Колюшка… А то — лакей! Я-то[41] натурально выполняю свое дѣло, и если подаю спичку, такъ подаю по уставу службы, а не сверхъ комплекта…

Я какъ началъ свою спецiальность тридцать восемь лѣтъ назадъ, съ мальчишекъ еще, такъ при ней и остался, а не какъ другiе, даже очень замѣчательные господа. Сегодня, поглядишь, онъ орломъ смотритъ, во главѣ стола сидитъ, шлосганисбергъ или тамъ шампанское тянетъ и палецъ-мизинецъ

// л. 1 об.

 

3

съ перстнемъ выставилъ и имъ знаки подаетъ на разговоръ и въ бокальчикъ гукаетъ — что — не разберешь; а другой разъ усмотришь его въ такой компанiи, что и голосокъ-то у него сладкiй и тонкiй, и сидитъ-то онъ съ краешку и голову держитъ, какъ цапля на сторожѣ, и всей-то фигурой играетъ по одному направленiю. Видали…[42]

И обличьемъ своимъ[43] не хуже другихъ. У меня даже сходство[44] съ адвокатомъ Антономъ Степанычемъ[45] Глотановымъ. Даже смѣялись наши[46]. И вѣрно.[47] Оба[48] мы во фракахъ, только у нихъ фракъ сшитъ, конечно, поровнѣй, и матерьялецъ получше[49]. Животъ у нихъ, правда, значительнѣй и пущена толщенная золотая цѣпь, которой у меня нѣтъ. И лобъ[50] такой же округлый, и чуть лысинка, и вообще въ масть. Только вотъ бакенбарды у меня, а у нихъ[51] безъ пробритiя. А если ихъ[52] пробрить да нацѣпить на бортикъ номеръ,[53] очень бы хорошо[54] сошелъ замѣсто меня. И у меня за лѣвымъ бортомъ бумажникъ, но только разница больше внутренняя. У нихъ бумажникъ вздутъ и изъ отдѣленій выглядываютъ пачечки разныхъ колеровъ, и лежатъ вексельки, а у меня бумажникъ сплющенъ, и никакихъ колеровъ не имѣется, а замѣсто вексельковъ вотъ уже три[55] недѣли лежатъ двѣ визитныя карточки: судебнаго кандидата[56] Перекрылова на двѣнадцать рублей по случаю забытыхъ дома денегъ и господина Зацѣпскаго, театральнаго пѣвца, съ коронкой — на шестнадцать рублей по тому же поводу. Вотъ ужъ они три недѣли не являются и думаютъ не платить, но это — подожди, мадамъ! Такихъ господъ[57] у насъ немало, и если бы платить за всѣхъ забывающихъ, такъ не хватило бы даже государственнаго банка. Я такъ полагаю.

Есть[58] которые безъ средствъ, а любятъ пустить пыль въ глаза и пыжутся на перворазрядный ресторанъ, особенно когда съ особами изъ высшего полета. Очень лестно подняться по нашимъ коврамъ и ужинать въ бѣлыхъ залахъ съ зеркалами, особливо при требовательности избалованныхъ особъ женскаго пола… Ну, и не разсчитаютъ паровъ. И непріятно даже смотрѣть, какъ конфузятся и просматриваютъ въ волненiи счетъ и какъ бы для провѣрки вызываютъ въ корридоръ. И даже съ дрожью въ голосѣ. Потому[59] стыдно имъ передъ особами. Ну,[60] на страхъ и рискъ принимаешь карточки. И выгодно бываетъ, когда въ благодарность прибавляютъ рублика два-три… Это ни для кого не вредно, а даже полезно и помогаетъ обороту жизни. Тутъ ничего такого нѣтъ. Самъ даже адвокатъ Глотановъ[61], когда бываютъ съ дѣловыми людьми, очень хорошо говорят<ъ> про оборотъ[62] капитала, и у нихъ теперь два дома на хорошемъ мѣстѣ и

// л. 2

 

4

недавно ихъ поздравляли еще съ третьимъ, по случаю торговъ. А потомъ съ ними[63] ведутъ дружбу Василь Василичъ Кашеваровъ, человѣкъ первой помощи, какъ у насъ толкуютъ[64]. У нихъ всегда при себѣ пустые вексельки[65], чтобы молодымъ людямъ изъ хорошаго семейства дать въ моментъ[66] взаймы и получить хорошую пользу. И[67] совсѣмъ на моихъ глазахъ въ люди вышли и въ дружбѣ съ такими лицами, что… Даже состоятъ какъ бы попечителемъ при женскомъ монастырѣ и любитель,[68] особливо обожаютъ послушницъ и достигаютъ по своему влiянiю и жертвамъ. Даже по случаю такой ихъ спецiальности насчетъ вексельковъ[69], нѣкоторыя очень шикарныя дамы[70] даже изъ семействъ съ ними въ знакомствѣ… Что значатъ деньги! Сами изъ себя сморщены и изо рта у нихъ пахнетъ на довольно большое разстоянiе въ виду гнiенiя зубовъ. Конечно, я теперь[71] жизнь меня сильно тронула и я нѣсколько облѣзъ, но не жигулястъ и въ лицѣ все таки у меня представительность.[72] Вообще, я не жигулястъ. И потомъ[73] въ лицѣ представительность и даже вотъ баки въ нарушеніе запрещенія. У насъ ресторанъ на французскую ногу и потому всѣ номера бритые, но когда сами господинъ директоръ ресторана изволили меня усмотрѣть, у нихъ лошади на бѣгахъ бѣгаютъ и[74] двѣ любовницы, когда я прислуживалъ имъ, то потребовали метродотеля и наказали[75]:

— Оставить его такъ, съ баками.

Метродотель изогнулся и животъ спряталъ изъ почтенiя.

— Слушаюсь… Нѣкоторые даже одобряютъ, чтобы больше представительность…

— Вотъ. Пусть для примѣра остается.

И я остался при бакахъ. А метродотель, Иванъ Филиппычъ даже строго-настрого наказали:

— И отнюдь не смѣй сбрить! Это тебѣ прямо счастье.

Ну, какое счастье! Виду, конечно,[76] больше, и[77] стыдно[78] полтинникъ дать, но очень мѣшаетъ при нашемъ дѣлѣ — въ соусъ того и гляди окунешь и манишку исгадишь[79].

Вообще видъ[80] очень приличный и даже какъ изъ дипломатическаго корпуса, какъ бывало, въ шутку[81] выражался Кириллъ Саверьянычъ. Кириллъ Саверьянычъ!.. Ахъ,[82] какимъ я его признавалъ, и какъ онъ совсѣмъ испрокудился въ моихъ глазахъ. Ахъ, а какой это былъ человѣкъ. Самый умнѣйшій человѣкъ былъ, кого я зналъ, даромъ что только изъ городского училища. Любилъ я его очень и уважалъ, и такъ по его разговору полагалъ, что при не простомъ бы[83] происхожденiи да при его бы умѣ[84] и при хорошей протекцiи быть бы ему въ государственныхъ дѣлахъ. Ну, и натворилъ бы онъ тамъ всего! А у него начато[85] парикмахерское заведенiе и торгуетъ духами. Очень умственный человѣкъ и писалъ даже про жизнь въ тетрадь.

// л. 2 об.

 

5

См. I ред. стр. 10

А Колюшка какъ стукнетъ кулакомъ по столу, посуда запрыгала. Здоровый онъ у меня и широкой кости. И задрожалъ даже.

— Ну, это предоставьте намъ думать, а вы морды брейте[86]…

Очень дерзко[87] сказалъ. А Кириллъ Саверьянычъ очень самолюбивый и сейчасъ же отвѣтилъ язвительно:

— Погодите посуду бить… Вы еще и не выпили, а крякаете. И потомъ кто это вы-то? Вы-то, говоритъ, вотъ кончите ученье, будете инженеромъ, мостики будете строить да дорожки проводить… Какъ къ вамъ денежки-то поплывутъ, у васъ на ручкахъ-то и перчаточки ужъ, и тутъ туго, и здѣсь, и тамъ кой-гдѣ лежитъ и прикладывется. И домики, и мадамы декольте, и все такое. Съ нами тогда, которые морды бреютъ-съ и разговаривать не пожелаете. Нѣтъ, вы погодите-съ, рта-то мнѣ не зажимайте-съ… Это потомъ вы зажмете-съ, когда я васъ брить буду… И книжечки будете читать, и слова разныя хорошiя… дѣвать некуда-съ… А ручками-то, перчаточными… кой-кого и за горлышко, и къ ногтю… Ужъ всего повидали-съ… Тоже такія слова говорили, какъ святое молочко кушали. И тоже были противъ политики и за правду. Дѣвать некуда-съ…Линючій товаръ-съ… И съ головы, и съ нутра-съ… А то правда! Правда-то она… у Петра и Павла!..

Прямо завѣсилъ все и на смарку. Необыкновенный былъ умъ! Но Колюшка только сощурился и такъ въ сторону:

— Вамъ-то это очень хорошо по опыту знать… А позвольте спросить, сколько вы съ вашихъ мастеровъ выколачиваете?

И только Кириллъ Саверьянычъ ротъ раскрылъ и, по глазамъ было видно, хотѣлъ что-то особенное привести на примѣръ спора, вдругъ Луша вбѣгаетъ и ручками такъ вотъ машетъ, а на лицѣ страхъ. Да на Колюшку:

— Матери-то хоть пожалѣй! Погубишь ты насъ! Кривой-то вѣдь все слышалъ.

Ахъ ты, господи! О немъ-то мы и забыли! Очень по всѣмъ поступкамъ былъ неясный человѣкъ. Вотъ котораго мы гнать все собирались. Раньше, будто, въ резиновомъ магазинѣ служилъ, и жена его бросила, съ околоточнымъ убѣжала. Очень онъ насъ мучилъ. Снялъ у насъ комнатку съ окномъ на помойку и[88] каждый вечеръ пьяный приходилъ и шумѣлъ съ собой. Придетъ и сейчасъ гитару со стѣны и до часу вальсъ все игралъ — Невозвратное время. Никому спать не давалъ, а какъ ему если замѣчанiе, сейчасъ скандалитъ:

— Вы меня узнаете, что я изъ себя представляю! Вы думаете, я писарь полицейскiй? Не той марки! У меня такія полномочiя!

Прямо запугалъ всѣхъ насъ. Но такая храбрость въ словахъ, что — чортъ

// л. 3

6

его знаетъ кто онъ такой! Время какой было! А то броситъ гитару и притихнетъ. Луша-то видала въ щелку. Станетъ посреди комнаты и волосы ерошитъ и бормочетъ. А то ляжетъ на кровать и начнетъ панихиду. Во блаженномъ успеніи вѣчный покой… И себя поминаетъ. Жутко даже. И обязательно. И клоповъ свѣчкой подъ обоями палилъ, того и гляди пожаръ надѣлаетъ. Навязался какъ лихорадка. И стереглись мы его очень.

Такъ вотъ этотъ самый Кривой, — у него лѣвый глазъ былъ сощуренъ, — появляется вдругъ позади Луши въ новомъ пиджакѣ, лицо ехидное и пальцемъ въ насъ тычетъ съ дрожью. И по глазу видно, что готовъ.

— Вотъ когда я васъ устерегъ! Вы меня за сыщика признали, ну такъ № ошиблись! И за такія ваши политическіе слова я вамъ поставлю на видъ. Что, стереглись! Чи-тосссъ?!.. А если у меня патріотическое направленіе и вы его оскорбили. Чи-то-сссъ! А можетъ моя должность такая, что я долженъ слѣдить за всѣмъ?

[89]Такъ и шипитъ. Знаю, что… (стр. 11)

(стр. 12)

А тутъ еще другой нашъ жилецъ появился, музыкантомъ ходилъ по свадьбамъ и на большой трубѣ игралъ, Черепахинъ по фамилiи, Поликарпъ Сидорычъ, сложенiя физическаго и очень энергичный…[90] Сейчасъ къ Наташѣ:

— Онъ васъ не обидѣлъ? Пожалуйста отойдите отъ непрiятнаго разговора…

И се<й>часъ на Кривого:

— Я вамъ голову оторву, если что![91] Насѣкомая проклятая! Вы, хотите семью погубить, сукинъ вы сынъ послѣ этого![92] При барышнѣ такъ оскорбляете!..[93]

И его-то я молю, чтобы не распространялъ скандала,[94] и всегда[95] наступаетъ.

[96]— Пустите, я его сейчасъ отлакирую. Во второмъ глазѣ устрою затменіе, разъ онъ[97] при Натальѣ Яковлевнѣ[98] ихъ папашу такъ…

А онъ за насъ горой стоялъ всегда и Наташкѣ всегда бывало, со свадьбы почтительно конфектъ приносилъ… И такъ и норовитъ прорваться… за физіономію зацѣпить. Я въ него такъ и…[99]

// л. 3 об.

 

7

Такъ васъ всѣхъ и посадилъ. Гордый[100] такой сталъ, и[101] въ бумажку задумчиво смотритъ.

— Чи-то-ссъ![102]

 

Гл. 3.

И вотъ какъ разъ въ тотъ день чудасiя у насъ въ ресторанѣ вышла. Всѣ сто сорокъ подковали. И шибко же у насъ смѣялись.

И намъ Филиппычъ, метродотель такъ серьозно приказалъ[103]:

— Съ завтрашняго дня чтобы всѣмъ подковаться для тишины…

Шибко у насъ смѣялись, а мнѣ не до смѣху…[104]

И вотъ не по душѣ ему была моя должность. И я такъ располагалъ, что выйдетъ онъ въ инженеры, тогда можно было бы и службу бросить — своимъ дѣломъ заняться. Посуду завести и отпускать на прокатъ для вечеровъ, баловъ и похоронъ. И домикъ бы[105] купить гдѣ потише, куръ бы развести для удовольствiя… Я и самъ понимаю, какая наша должность… И что ты такое? Ноль безъ имени и названія. Даже и не глядятъ на лицо, а больше въ промежутокъ стола и ногъ: точно и нѣтъ тебя, а долженъ ты быть вездѣ. У насъ былъ одинъ спецiалистъ, такъ съ компаніей на пари шелъ, что[106] однимъ пальцемъ можетъ заказать самое полное на ужинъ при нашей, стало быть, дрессировкѣ. Слова не удостоивалъ… показывая высшій шикъ. И чтобы молча ни слова. И если не такъ что — безъ вознагражденiя. Отсюда вотъ и резиновыя… и. т. д.

Стр. 17… нащотъ религіи у нихъ не совсѣмъ правильно… И по одному бы еще вопросу: про правду и еще про проститутокъ. Объ этомъ Колюшка очень спорилъ съ Кир. Сав.[107] Кириллъ Саверьяновичъ говорилъ, что это даже необходимо, какъ зло и что и никакіе умы не могутъ устранить и даже нужно для избѣжанія преступленій въ семейной жизни. Тогда, говоритъ, молодые люди будутъ покушаться на дочерей и женъ. Очень онъ изворотливъ. Онъ самъ разъ катилъ на <нрзб> съ одной такой, а женатый… Повидал<ъ> я въ этомъ направленіи, но[108] самъ я въ этомъ не грѣшенъ и[109] большое состраданіе у меня внутри, когда гляжу на такое ихъ ужасное положеніе. Сколько ихъ ходитъ по тротуарамъ и стоятъ на уголкахъ!

Стр. 20. перв. ред. / Се<й>часъ метродотель перегнулся, такъ что у него фалды разъѣхались и даже хлястикъ показался на брюкахъ, — очень тучный он<ъ> и букетъ черезъ подставки подаетъ двумя руками. И вышло очень торжественно и обратило большое вниманiе при молчаніи. А мамзель Гутлетъ, как<ъ> будто въ страшномъ удивленіи прямо даже откинулась на стулѣ и опустила

// л. 4

8

руки. Какъ недоразумѣніе какое… А метродотелю пришлось попотѣть. Все букетъ протягивалъ въ очень неудобномъ положенiи, какъ будто что изъ-за стульевъ вытаскивалъ, и сталъ у него затылокъ въ родѣ свеклы, а онъ даже изогнулся бокомъ, чтобы мамзель-то отъ публики не заслонить. Потомъ ужъ его Иванъ Ник.[110] распушилъ за стараніе. А какъ онъ все протягивалъ, самъ-то Ив. Ник.[111] даже напрягались въ направленiе букета и лафитничекъ держитъ неподалеку отъ губъ, будто пьютъ за ихъ здоровье.

И[112] какъ у метродотеля голосъ очень скрипучій, то вышло на всю залу, какъ онъ сказалъ:

— Вамъ-съ… букетъ вамъ-съ… отъ Ивана Николаевича Карасева…

Какъ-то вызывающе вышло. Нехорошо, хоть и торжественно. Но только это сразу кончилось. Самъ г. Капулади увидалъ, какъ та растерялась, взял<ъ> букетъ и поставилъ на полъ у подставки нотной. Потомъ палочкой постучалъ и вальсъ заиграли… А господинъ Карасевъ послали за директоромъ и пили очень усиленно, много.

Конечно, всѣмъ понятно, для чего букетъ. И всѣ стали всячески разглядывать[113] барышню. А меня даже одинъ гость знакомый, старичокъ пивоваренный заводчикъ, очень отважный тоже нащотъ подобныхъ дѣловъ подозвали и задали вопросъ:

— Это Карасевская, новенькая что ли[114]? Ты мнѣ ее адресъ разузнай…

Вотъ. Какъ знакъ какой поставленъ. Вотъ что этотъ букетъ означаетъ. Это я понимаю. Артисткамъ тамъ это другое дѣло… а тутъ ее и не слыхать въ музыкѣ. Это ужъ обозначенiе, значитъ, желаю тебя домогаться и хочу одолѣть.[115]

Такъ явственно помню я все это, потому что этотъ г. Карасевъ потомъ меня очень безпокоили и часто гоняли по своему дѣлу, а у меня дома такое тревожное положенiе началось. Съ того самого дня и началось-то.[116] И со скандала. И вотъ много хлопотъ мнѣ въ тотъ вечеръ выдалось по устройству замѣчательнаго пира, а на душѣ, какъ кошки царапаются… Посмотришь на окна и думается: а что-то дома? и т. д. стр. 18

А что завтра-то, завтра-то что?

А господинъ Карасевъ свое съ директоромъ толкуютъ:

— Пожалуй, говоритъ, она не ожидала… Она, конечно, слышала обо мнѣ. Я ей могу мѣсто при театрѣ устроить… Вы, говоритъ, ей шепните… И потомъ хлопъ по столу.

— У меня мысль…Поужинаемъ въ троемъ, разъ вы съ ней знакомы… А?

Но директоръ его хотѣли сократить и сказали, взяли его за руку, поуспокоить и т. д.

// л. 4 об.

 

9

Но г. Карасевъ обидѣлись и сказали:

— Я не понимаю… Я такъ всегда относился… и кажется не послѣдній человѣкъ и вы меня не понимаете… Я желаю почтить и вижу игру и это обращаетъ мое вниманіе… И вездѣ даже за границей… всегда… Не понимаете…

Ибо они прив… и т. д.

4 глава.

Пришелъ изъ ресторана въ четвертомъ часу. Луша дверь отперла. Всегда она отпирала мнѣ, сонъ перебивала. Такая ужъ служба моя, ночная. И вотъ спрашиваю ее про Кривого. Оказывается, не приходилъ. И гадала она <на> него весь вечеръ, и все фальшивые хлопоты и пиковки. Пустое, конечно, занятiе, но иногда выходитъ очень вѣрно. И два раза все пиковъ тузъ, казенный домъ выходилъ. Значитъ, какъ бы въ участкѣ заварилъ кляузу. Фальшивые-то хлопоты… Съ полчаса мы съ ней разговаривали на постели.

— Чуетъ, говоритъ, мое сердце… Нигдѣ мѣста не могу найтить… Погубитъ онъ насъ. Сыщикъ онъ, ужъ чуетъ мое сердце… Вонъ у Гайкина купца сына забрали на прошломъ мѣсяцѣ… Насупротивъ насъ. Это ужъ онъ…

Я ее сталъ успокаивать, а у меня самого мысли разыгрались.

— Онъ, онъ… Онъ у нихъ всегда папиросы покупалъ и въ лавкѣ сидѣлъ. А помнишь, говоритъ, какъ Гайкинъ тебя спрашивалъ, что про Кривого… Будто онъ у кого ему про резиновую торговлю говорилъ и денегъ просилъ да въ приказчики къ нему втирался…

И такъ она меня растревожила этими словами, что не могу и уснуть. И вѣрно. У Гайкина сына взяли ночью и книги отобрали, и теперь онъ въ тюрьмѣ сидитъ. Въ университетѣ учился и Колюшкѣ книги давалъ читать. И самъ вѣдь утромъ[117] признался, что сыщикъ… А! А Кириллъ Са<верьянычъ> даже одобрялъ, что иначе невозможно, потому что если все дозволятъ, то не будетъ порядка отъ невоздерж<ан>ныхъ людей… Тогда даже и наука не пойдетъ[118] и все будетъ ниспровержено…[119] Очень льстиво говорилъ, какъ не испыталъ на собственной персонѣ. И Матрена Марковна, сваха, много разсказывала, потому что[120] даже сватала одного сыщика и онъ ей открылъ, какъ они избавляютъ отъ разоренiя и грабежей. Можетъ они и очень полезны, но и вредны. Когда меня обокрали на двести рублей и унесли часы, сыщикъ все разыскалъ и далъ я ему четвертной… но если[121] нащотъ людей то[122] можетъ быть очень вреденъ. И такъ я въ тоскѣ лежалъ и думалъ, что будетъ дѣлать съ нами Кривой. Даже хотѣлъ разбудить Колюшку и приказать, чтобы какія книги — вонъ изъ квартиры.

// л. 5

 

10

Гайкина сына за это самое и взяли, что политическія книги нашли, а Колюшка не даромъ все про политику и правительство Но Луша меня успокоила.

— Я, говоритъ, его пытала, но онъ мнѣ прямо сказалъ, что нѣтъ у него ничего… А вечеромъ онъ, дѣйствительно, охапку книгъ снесъ къ Васиков<у.> Ты, говоритъ, самъ Васикову скажи, что ежели что, еще, такъ пусть не ходитъ…

Такъ мы и рѣшили. И я хотѣлъ даже особенно просить Кир. Сав.[123], чтобы все растолковалъ Колюшкѣ и далъ ему настоящихъ книгъ, которыхъ у него много было: про характеръ людей[124] и много учоныхъ книгъ[125] и господина Карамзина… про исторiю…

И вдругъ звонокъ ударилъ, какъ въ сердце ударилъ. Соскочилъ я босой и отперъ. Оказывается, Кривой, въ очень растерзанномъ видѣ. И новаго пиджака на немъ нѣтъ уже, а какая-то кофта. И лицо прямо убiйственное.

— Вотъ, говоритъ, и я! Ну, что же? Могу я войти въ свою квартиру<?>

Гордо такъ и голосъ не свой… Однако не входитъ. И хоть въ кофтѣ, но все равно, какъ во фракѣ и видно, что хочетъ затѣять скандал<ъ.> По голосу слыхать, что вызываетъ. И какъ будто и боится…

Я ему сказалъ, что спать пора и зачѣмъ такъ оглушительно звонитъ. А онъ мнѣ вдругъ:[126]

— Чи-то-сссъ? — прямо къ лицу и виннымъ перегаромъ. — Чи-тосссъ?

Какъ шипѣнье какое, голосъ у него сталъ. — Звонки для звона существуютъ. Заведите англiйскiе замки! — и скрылся въ свою комнату. Плюнулъ я на эти дерзкiя слова и даже удивился, какъ онъ инженеръ. А Луша мнѣ все:

— Поговори съ нимъ по доброму, онъ спьяну скажетъ, что онъ жаловался на насъ или нѣтъ…

Но я не терпѣть не могу пьяныхъ и сказалъ, что не пойду. И лежимъ, и ужъ сталъ я засыпать, Луша меня въ бокъ:

— Послушай-ка… что-то онъ урчитъ тамъ и какъ плачетъ будто…

Стали мы слушать. Поглядѣлъ я въ щелку въ переборкѣ, гдѣ обои треснули, — свѣту нѣтъ, а слышно, что скрипитъ онъ на постели и плачет<ъ.> Такъ и рыкаетъ, даже захлебывается. За сердце взяло, какъ непрiятно. Очень тяжело, когда большой человѣкъ[127] и вдругъ плачетъ. Постучалъ я — безъ послѣдствiй. И Луша меня просить стала, чтобъ угомонилъ.

— Поговори ты съ нимъ… Онъ можетъ раскаивается… Онъ, можетъ и не жаловался… Даже спать невозможно…. Поди!

Зажегъ я свѣчу и прошелъ къ нему. Вижу, лежитъ Кривой на кровати,

// л. 5 об.

 

11

одѣмшись, уткнулся головой въ[128] ситцевую подушку и дергается въ судороге.

— Прохоръ Андрiянычъ… — спрашиваю. — Что такое? Почему вы такъ…

Вывернулъ онъ голову и однимъ глазомъ на меня уставился. И дѣйствительно, лицо мокрое и страшное. И такъ тутъ мнѣ его[129] жалко стало. Очень онъ жалко смотрѣлъ, какъ собака забитая. И зналъ я, что у него жена къ околоточному ушла и сынъ у него по пятому году померъ. И сказалъ я ему тогда по душамъ:

— Чего вы… За пиджакъ я вамъ заплачу хоть два-три рубля… Зла мы вамъ не хотѣли, а вы на насъ такъ ополчились… Вы мнѣ скажите все откровенно, будете намъ зло дѣлать или нѣтъ, и я не буду васъ просить съ квартиры… Говорю, что мы очень опасались… потому что такое время теперь а вы сами угрозили…

А онъ привсталъ и головой покачиваетъ на мои слова:

— Да. Такъ, такъ… — говоритъ. — Вы очень добрый человѣкъ…

А самъ плачетъ.

— И, говорю, мы все объяснимъ… И, хотите, я вамъ даже пирожка принесу… который вы не кушали по случаю давешняго разговору…

Какъ подымется онъ на кровати и уставилъ глазъ, бо-ольшой глазъ.

— Чи-то-сссъ? Пирожка-а?

А рукой подушку комкаетъ. И такъ мнѣ страшно стало отъ его вида. Слышу вдругъ — то-толп-топ… Колюшка изъ-за двери голову выставилъ и смотритъ. Дергаетъ меня за плечо.

— Вы его съ квартиры гоните?

— Никуда я не гоню, а вотъ… плачетъ онъ…

Смотрю вдругъ Колюшка подходитъ къ нему и говоритъ:

— Все глупость, конечно… И я ничему не вѣрю… Лучше объяснитес<ь>[130] на чистоту… Я погорячился и вы тоже… Скажите все прямо и…

И Кривой поднялся и развелъ руками и говоритъ трагически:

— Меня сегодня изъ участка выгнали. Теперь и вы гоните… Весь я тутъ.

— Что? — спрашиваю. — Какъ выгнали?

А онъ опять съ надрывомъ такъ:

— Гоните-съ! Въ шею! Сейчасъ прямо на улицу, въ темноту! Вы только погоните, и я уйду въ моментъ… Мнѣ теперь ничего не страшно…

И не вовсе… / стр. 35

Стр. 36. А онъ посмотрѣлъ такъ пронзительно и опять шипитъ:

— Чи-то-сссъ?! А если я все навралъ? А можетъ у меня и тетки нѣтъ. Я можетъ это для удивленія сказалъ? Вотъ вы и не знаете. Чи-то-сссъ? Вотъ вы и не знаете, гнать меня или нѣтъ? Можетъ я сыщикъ и не сыщикъ. Вотъ молодой человѣкъ мнѣ пиджакъ испортилъ и я его… на кофту промѣнялъ

// л. 6

 

12

а я ему за это всѣ пиджаки испортилъ однимъ почеркомъ пера моего. Что?

Вижу, что онъ совсѣмъ спятилъ. И Колюшка стоитъ блѣдный и губы трясутся.

— Успокойтесь ваши нервы! Я все вамъ навралъ. Былъ я, дѣйствительно сыщикъ и получалъ сто рублей… но я замѣту всѣ слѣды… И опять говоритъ, я все навралъ. Я это для удивленія. Никогда я сыщикомъ не былъ, и даже наоборотъ. Я въ резиновомъ магазинѣ былъ[131]. Чи-то-оссъ. А вы меня страшились… и пренебреженіе… Ну вотъ… и результатъ[132] всего…

А тутъ Луша. Изъ-за двери смотритъ. Увидалъ онъ ея, запахнулъ кофту свою и поднялся.

на 37 стр. кончая слов.: — Оставьте пожалуйста…

И вдругъ Черепахинъ входитъ въ одномъ бѣльѣ.

— Онъ вамъ опять покоя не даетъ? А? Наталья Яковлевна спитъ, а онъ. Ты чего это такъ, а? Хотите, я его сейчасъ выставлю…

А тотъ Кривой ему съ упрекомъ:

— И вотъ, вижу, что всѣ на меня идутъ… Хорошо-съ… я все понимаю. А Черепахинъ на него:

— Да ты угомонишься, а? Важничаешь, какъ вошь въ пирогѣ…

Но я его остановилъ и говорю, что человѣкъ до умопомѣшательства дошелъ. А Кривой скрестилъ руки и возражаетъ:

— Узнаете… скоро… А теперь прошу васъ уйти изъ моего очага. Я все прошелъ и пришелъ къ итогу. И всѣмъ я присчиталъ: и приставу и супругѣ и всѣмъ, что могъ… А у молодого человѣка я прошу извиненія: Хоть я и покажу всѣмъ языкъ, но я слѣды замелъ и все исправилъ въ отношеніи молодого человѣка… А тридцать копеекъ и за квартиру за двѣнадцать дней получите… Вотъ-съ гитара…

Сейчасъ снялъ гитару со стѣны и передаетъ Лушѣ, а она руками замахала.

— Всетаки, я предложилъ. И позвольте пожелать вамъ благополучія и покойной ночи…

И торжественно сталъ протягивать руку… а самъ смотритъ глазомъ, какъ сверлитъ. А Черепахинъ ему:

— Пошелъ ты… ну, тебя… Ломается, какъ обезьяна… Это въ тебѣ даже неискренно, а такъ одна трагедiя глупая…

А тотъ ему:

— Какъ вамъ угодно, а мои руки обмыты… Впрочемъ, какъ угодно…

[133]И вдругъ свѣчу у меня и потушилъ.

— Занавѣсъ, говоритъ, опущенъ.

Легли мы, а на душѣ муть. И чувствовалъ я тогда, что дѣйствительно врал<ъ> все Кривой, просто цѣну хотѣлъ напустить, а самъ какъ загнанная собака.[134]

// л. 6 об.

 

13

— Это ничего не значитъ, но каждый хочетъ себѣ пользы и доходовъ. Онѣ сами, конечно, не доходятъ, а требуютъ съ меня… Вонъ мѣдникъ ходилъ къ нимъ, а они даже ему прямо сказали, что[135] это дѣло управляющаго[136].

Вотъ какъ. Какъ заколдованный кругъ. Да-а… Я это теперь очень хорошо понимаю… Сами не доходятъ… Музыкальные вечера и ужины… И въ попечительствахъ пекутся… барышни Пупаевы, дай имъ Богъ здоровья… Они всѣ науки проходили въ пансiонахъ и заграницу ѣздятъ, и имъ, конечно, не хватаетъ. И сами лоттереи устраиваютъ и салфеточки вышиваютъ. И какъ же имъ можно проникать въ дѣла, когда это даже и не барышнины дѣла! Нѣжны[137] онѣ очень и тонки и имъ не хватаетъ… Эхъ не то говорилъ ты, Кириллъ С.[138], не то. Отъ этого оборотъ! оборотъ капиталовъ! Что тебѣ за прически и локоны по сто рублей съ головы платятъ! Такъ и мнѣ двугривенный платятъ эти барышни Пупаевы и другiе… Ну, такъ и я имъ платилъ рублями и они принимали, ибо дѣло это ихъ не касается… Знаю я, какой это оборотъ, на собственной шкурѣ знаю я всѣхъ этихъ барышень Пупаевыхъ и другихъ. Дай имъ Богъ здоровья![139] Да они и безъ здоровья здоровы ибо поютъ и играютъ…

Маленькая накидочка, всего въ пять рублей… Да ихъ доставить надо. А квартиръ нѣтъ… Много домовъ настроено, а жить негдѣ, потому что всѣ хотятъ имѣть доходы по плану… И такъ меня это разстроило…

Гл. 5.

Постучался я къ Кривому, чтобы поговорить какъ слѣдуетъ и выяснить все, но онъ спалъ и дверь заперъ на крючокъ. И Луша-то сказала, пусть проспится послѣ куража, а то злой будетъ. И стали мы разсуждать — гнать его или оставить…[140] Что съ него возьмешь, какъ онъ безъ мѣста. И тетка-то его и т д.

Стр. 41 Пришелъ я въ ресторанъ, а въ буфетѣ, въ оффицiантской наши собрались и Икоркинъ, оффиціантъ нашъ очень горячо разсуждаетъ.

Даже удивилъ онъ всѣхъ насъ, какъ онъ умѣетъ хорошо сказать. А маленькiй такой, черноватый, какъ блоха. И Икоркинымъ-то его прозвали насмѣхъ, — очень любилъ, какъ поступилъ, икру съ ложечекъ и тарелокъ лизать. А какъ рѣзко говорилъ, заслушивались мы. Оказывается, такое общество устроили для всѣхъ офицiантовъ, чтобы помогать въ нуждѣ и болѣзни и вообще... И вотъ Икоркинъ все требовалъ, чтобы мы шли записываться. И такой фонъ напустилъ, какъ ораторъ. Руку за грудь, а другой по воздуху. Заслушивались, какъ описывалъ про пользу, но только насъ метродотель разогналъ, но Икоркинъ и съ нимъ сцѣпился на словахъ и попалъ на штрафъ за грубость. Но такъ насъ онъ уговорилъ, что многіе

// л. 7

 

14

записались и онъ обѣщалъ намъ билеты и выдать и надо было внести три рубля… въ разсрочку… И много было разговоровъ про Карасева. Ужинъ-то ему всталъ[141] подъ двѣ тысячи, да это ему нипочемъ, потому что у него тоже все по плану и оборотъ соблюденъ. И еще выговоръ мнѣ былъ, зачѣмъ я[142] букетъ у офицера взялъ. А букетъ-то этотъ самъ метродотель на квартиру къ барышнѣ отвезъ по приказанію самого Карасева. И у насъ такъ разсуждали, что клюнетъ обязательно. Но я думалъ, что напротивъ… Потомъ ужъ все объявилось… И день этотъ выдался очень горячій, потому что…

Стр. 44 послѣ разсказа о «проходахъ» — не полетѣлъ…

И вотъ какъ подавалъ я имъ соль и артишоки, такъ это меня что-то замутило… Непрiятность, конечно, дома, а тутъ еще глупость эта… Въ возбужденіи я былъ и отъ сердца-то… А у меня болѣзнь, капли ландышевыя принимаю… Очень сердце у меня бьется и жмется. Смотрю на пакетчика и думаю себѣ: Вотъ пакетами торговалъ и пакеты клеилъ ничего не зналъ, а теперь по проходамъ въ проходъ ходитъ и дѣвчонокъ портитъ… Вот<ъ> она, гибель-то. Вотъ они, благодѣтели-то рода человѣческаго…[143] И такъ мнѣ на сердцѣ нехорошо стало, хоть кричи. Подкатило очень… И чую вотъ, что случится что-то… Зоветъ меня пакетчикъ пальцемъ, а я не могу итти, душитъ меня… И вдругъ товарищъ подходитъ и говоритъ:

— Жена тебя спрашиваетъ… скорѣй… нужно…

А я ужъ собрался съ духомъ къ пакетчику подошелъ.

— Нарзану, говоритъ, мнѣ дай… А ей солянку…

Побѣжалъ я въ оффиціантскую… и т. д. стр. 44

— Что же вы копошитесь! Ждать васъ тутъ… у меня не вы только… Что это у васъ такое безобразіе случилось… какая канитель вышла…

И сморщился. Точно я самъ его удивилъ.

— Что вы знаете, говорите причины… — и въ записку уткнулся. — Нѣтъ ли чаю стакана…

И всегда такой обходительный былъ, а тутъ и про чай строго спросил<ъ>

— Очень дрянь дѣло… — Вамъ непріятность… Вашъ сынъ гдѣ. Я долженъ спросить…

И щелкнулъ бумажкой по ладони. Такъ онъ меня и посадилъ.

— Связались съ дрянью вотъ и…

А тутъ Черепахинъ свой носъ<?>.

— Почему вы такъ выражаете про мертвое тѣло… Занесите въ протоколъ…

— А вы кто такой? Я приказываю васъ удалить… Тутъ допросъ… Кто онъ такой?

// л. 7 об.

 

15

— Я совмѣстный, говоритъ, квартирантъ… И я хочу показать… И вдругъ

И вдругъ начинаетъ развязно, какъ на судѣ:

— Вы пишите показанія я все знаю… Конечно, говоритъ, выхожу я сего дня изъ ватеръ-клозета, смотрю…

А околоточный ему повелительно:

— Выйдите… Очистить комнату!

Всю публику выгналъ изъ квартиры. Остались мы съ дворникомъ да пачтортистъ нашъ. И Черепахину пригрозилъ арестомъ за противодѣйствiе. Я ужъ его увелъ отъ скандалу. А Кривой лежитъ и какъ дразнится. Такое тревожное положеніе и не жалко мнѣ его тогда было.

— Теперь, говоритъ, я буду по пунктамъ въ протоколъ писать… Чаю ему подали. И читаютъ бумажку, которую Кривой написалъ. Что вотъ съ квартиры его гнали и сыщикомъ называли.

— Гм… Та-акъ… Вы, значитъ, гнали его съ квартиры…

Объяснилъ все, какъ было, и про ночь разсказалъ. Записалъ. А потомъ и говоритъ:

— Это не то. А вотъ… главное… Утромъ бросили въ него стакано<мъ.> Гм… И вотъ тутъ есть: «когда будто я доношу, когда говорили про политику<»>… Гм… Онъ доносы написалъ… на вашего сына…

Прочиталъ все письмо. Оказывается, что онъ на всѣхъ написалъ доносы и теперь боится суда… Очень жалостное письмо. Прощается со всѣми и не можетъ больше жить, какъ собака… И проситъ прощенія.

— Что вы можете сказать. Первый пунктъ: какiя слова про политику говорилъ вашъ сынъ? Теперь пойдетъ канитель и вы лучше, я вамъ совѣтую чистосердечно…[144] Я долженъ запротоколить…

Отрекся я, и Луша подтвердила. И Черепахинъ изъ-за двери подтвердилъ:

— Ничего и даже напротивъ… Меня спросите…

— Позовите этого дурака… — сказалъ околоточный.

И потомъ спрашиваетъ:

— Ваше показаніе по этому пункту.

А Черепахинъ очень важно.

— Вотъ какъ было дѣло. Конечно, выхожу я утромъ изъ ватеръ клозета…

Прямо, какъ смѣется. Ужъ потомъ мнѣ самъ говорилъ, что нарочно, что онъ злитъ. Но его околот.[145] уволилъ и не велѣлъ пускать. Я и на Кир. Сав.[146] ссылался. Сейчасъ за нимъ погнали, неподалеку онъ жилъ. Пришелъ очень сильно испуганъ… и т. д. стр. 46

// л. 8

16

Стр. 47… А околоточный и говоритъ съ неудовольствіемъ:

— Намъ-то пуще эти канители надоѣли, но разъ законъ ничего не подѣлаешь. Какой доносъ онъ — и показалъ перышкомъ на Кривого — на вашего сына послалъ и куда, что явствуетъ изъ записки.

— Да не знаю… — говорю. — Какой же можетъ быть доносъ, разъ онъ не въ себѣ былъ… Вы же его пьяного прогнали… Мало ли что онъ могъ.

— Это ничего не значитъ… что пьяный… Пьяные-то и проговариваются. Вонъ какъ! И даже Кир. Сав. ему сказалъ:

— Значитъ мнѣ довѣрія нѣтъ. Я обыватель и полиція меня ни въ чемъ не замѣтила никогда и я всегда соблюдаю правила… Мнѣ очень странно… И вы у меня уже три года бреетесь…

А околоточный почесалъ перышкомъ носъ и говоритъ:

— Очень такое время и начальство очень строго налегаетъ… Теперь это дѣло по инстанціямъ пойдетъ до тонкости… но я съ своей стороны посовѣтую полную откровенность и Вы, конечно не причемъ, а вотъ тутъ про ихъ сына…

А тутъ Колюшка и входитъ изъ училища. Какъ увидалъ все и Кривого такъ и окаменѣлъ… А околоточный его сейчасъ на допросъ:

— Объясните свое показанiе! Что у васъ вышло съ самоубійцей и что такіе доносы онъ на васъ сдѣлалъ… Вотъ онъ что пишетъ въ письмѣ…

И прочиталъ еще разъ.

Колюшка за голову схватился и молчитъ, блѣдный стоитъ, а околоточный сейчасъ въ протоколъ — чиркъ.

— Я не думалъ… — это Колюшка- то сказалъ. — Не думалъ…

— Что не думали. Вы чистосердечно все… Признаніе уменьшаетъ вину на двѣ ступени… Какой доносъ онъ на васъ послалъ и куда. Что онъ могъ донести… Вы подробно объясните причину самоубійства… Какъ все и съ чего началось. Что вы говорили про политику.

Тогда Колюшка даже закричалъ:

— Мы его убили! Обидѣли мы его… Изъ-за насъ онъ…

Взглянулъ на Кривого и убѣжалъ изъ комнаты. А околоточный ко мнѣ:

— Какъ вы его убили? Значитъ, онъ… Тутъ какая-то путаница.

И сталъ письмо разсматривать. Но я сталъ ему повторять все, а онъ съ сомнѣніемъ головой качнетъ. Тогда Кириллъ С. разсердился и говоритъ:

— Что же, вы думаете они его собственноручно? А письмо-то его. Вы то его руку должны знать… Можетъ быть и меня вы подозрѣваете?

— Не подозрѣваю, — говоритъ, — а странно. Я требую вашего сына…

Я къ Колюшкѣ, а онъ мнѣ:

— Оставьте, оставьте… Не могу я, не могу…

// л. 8 об.

 

17

И не хочу съ полиціей говорить…

— Да, говорю, онъ даже подозрѣваетъ, что мы это удавили…

Уперся и ничего. Сталъ къ окну, приложилъ лобъ къ стеклу и не двигается…

Прихожу къ околоточному, а мнѣ Кир. Сав.[147] такъ рѣзко:

— Я все по[148]

Прихожу въ комнату, гдѣ Кривой — а околоточный что-то въ карманѣ роется и ужъ посмотрѣлъ не такъ строго. А у Кир. Сав. физіономія злая, да вдругъ ко мнѣ:

— Удивляюсь на вашего сына!... И Ив. Мих. поразился… Только конечно онъ у васъ неразвитъ и даже глупъ…

А я и говорю:

— Онъ очень испугался протокола и мертвеца… и разстроился…

— Ну, какъ-нибудь покончимъ… — сказалъ околоточный и щелкнулъ портфел<емъ>, далъ подписать и <щ>елкнулъ портфелемъ. — Доносы-то меня безпокоятъ… Сердитесь или нѣтъ, а я занесъ, что юноша вашъ сынъ не далъ никакихъ объясненій… Хотя вы будьте[149] спокойны… я такъ и записалъ, что нашел<ъ> этотъ трупъ съ явными признаками самоубiйства… Хорошо, что онъ письмо оставилъ, а то бы…

А Кир. Сав.[150] меня незамѣтно ногой…

— Ну-съ… Мы его заберемъ… Мда-а… Погода какая… опять оттепель.

Гм… — А Кир. Сав. меня ногой.

И велѣлъ брать Кривого. Привели извощ.[151] И ужъ карету помощи вызвали и понесли Кривого и гитару забрали и все что было. Ну, конечно, я проводилъ околоточнаго и попросилъ, чтобы вообще… не было какого недоразумѣнія. И онъ очень обходительно мнѣ:

— Теперь, говоритъ, мнѣ все ясно… И, правду, сказать, мы даже очень рады, что онъ такъ… Онъ тамъ въ участкѣ вчера въ участкѣ непозволительно велъ себя… и даже грозилъ приставу…

Вернулся въ квартиру, а Кир. Сав.[152] вдругъ какъ на меня накинется!

См. стр. 47 перв. ред.

---------------------------Стр. 48

— Хороши вы! При васъ тотъ мерзавецъ на мертваго клеветалъ, а вы… Мнѣ мамаша все сказала… И она радуется… Ну, не думалъ я, что вы такіе… Это тоже по вашему евангелію, а?[153] Оставьте меня, я разстроенъ! Неужели это онъ изъ-за меня

— И вдругъ себя по виску кулакомъ… да ко мнѣ: — Вѣдь я же его не хотѣл<ъ> обидѣть… Папаша! Вѣдь я его сгоряча тогда…

Такой неспокойный сдѣлался. И обидно мнѣ, что онъ такъ постороннее и <къ> сердцу, а что намъ будетъ — нѣту вниманіе на это…

// л. 9

 

18

— Да, спрашиваю, что тебѣ онъ такъ приболѣлъ. Нашелъ онъ свой конецъ спьяні[154] и замотался, а намъ канитель. Вѣдь намъ теперь судъ грозитъ.

Онъ доносъ написалъ! Ты мнѣ отвѣть, есть у тебѣ какія книги опасныя

— Уйдите вы прочь отъ меня! — даже кулакъ сжалъ. — И потомъ въ подушку ткнулся.

Такъ онъ меня этимъ огорчилъ. Ноль вниманія на все.

— Да, говорю, пощади ты хоть отца! и т. д.

Стр. 49. внизу.

— Прочитайте… — и сталъ въ окно глядѣть, губу закусилъ.

Такъ это меня перепугало. Никогда раньше никакихъ писемъ не было, а тутъ… Отпечаталъ я письмо… часамъ… стр. 50.

— Зачѣмъ же меня приглашаютъ говоритъ про тебя? — спрашиваю.

Пожалъ плечами[155] и говоритъ:

— Должно быть изъ за[156] мартышки бегемота… учителя[157] математики. У меня[158] столкновеніе вышло…[159]

— Какое столкновенiе? Что такое?

— Онъ меня негодяемъ назвалъ, что я отговаривалъ на войну деньги собирать… Онъ сказалъ, что только негодяи могутъ не сочувствовать родинѣ…[160] А своего сына по знакомству отъ мобилизацiи освободилъ. И я ему сказалъ въ глаза, какъ это назвать?[161] Онъ даже изъ класса ушелъ…[162]

— И ты сказалъ, говорю?

— Сказалъ… И даже улыбается…[163] Я ничего не боюсь…[164] Вы же сами всегда[165] меня учили,[166] чтобы я не лгалъ.[167] Или не такъ надо?

И такъ насмѣшливо[168] посмотрѣлъ.

— Думаете[169], что мнѣ дипломъ нуженъ?[170]

— А что же тебѣ нужно[171], спрашиваю? Значитъ всѣ мои заботы и труды…[172] на вѣтеръ?

— Напротивъ, говоритъ. Я вамъ очень благодаренъ.[173] Я теперь все понимаю[174].[175]

// л. 9 об.

 

19

[176]Посмотрѣлъ я на образъ и сказалъ:

— Вотъ тебѣ передъ Каз. Бож. Мат[177]… говорю, какъ мнѣ тяжело… Попроси извиненiя…

— Нѣтъ, не могу. Пусть меня выгонятъ.[178] Я самъ экзаменъ выдержу, ночи буду готовиться, а[179] не буду просить… И,[180] пожалуйста, оставимъ этотъ разговоръ.

А тутъ Наташа изъ… стр. 60

// л. 10

 

20

стр. 58 Какъ у нихъ изъ осиновой коры хлѣбъ пекутъ, тогда насъ Икоркинъ подвигъ на отчисленіе по копеечкѣ въ день… Рубль двадцать копеекъ каждый день собирали… Очень хорошо сказалъ и даже метродотел<ь> его похвалилъ:

— [181]Тебѣ бы, говоритъ, Икоркинъ, въ попы итти!

И Икоркинъ этотъ самый все на себѣ взялъ и каждый мѣсяцъ заказнымъ отправлялъ въ комитетъ и намъ квитанцiю предоставлялъ.

— Вы, говоритъ, убѣждайтесь, что не себѣ въ карманъ, какъ другiе дѣлаютъ. Вотъ и квитанція… [182]

И потомъ въ вѣдомостяхъ было про нашу жертву. Ну, и въ залахъ у насъ кружки стояли и такъ сборы дѣлались. Поужинаютъ какъ и къ ликерамъ приступятъ, господи благослови, вотъ одинъ какой и начнетъ соболѣзнованіе, послѣ отрыжки: Мы, дескать… стр. 52

Стр. 43…

Да почему икра только въ трехъ вазахъ, да почему больше фармашки да тефтели… Рыбнаго больше чтобы… да балыковъ, да заливного да лососины… Знаютъ, что въ цѣнѣ! глазъ маринованныхъ поднесутъ!

И въ <нрзб>-то этой увидалъ я, что и его превосходительство, Колюшкинъ директоръ тутъ… въ числѣ прочихъ… Вѣдь какъ нарочно! Такъ во мнѣ все и закрутилось. И такой на меня страхъ напалъ, что это какъ судьба противъ меня ополчилась нарочно. Даже на глаза ему попасть странно было. Такой вечеръ выдался, хуже не было. Взглянешь на него и глазами встрѣтишься. И чудилось мнѣ все, что у него противъ меня въ мысляхъ есть. Какъ пирожками обносилъ съ зернистой икрой, руки такъ вотъ и ходятъ, чуть блюдо не выронилъ. И тянуло меня все къ нему. И странно, а тянуло. И такъ манило, чтобы особенно угодить ему. И самъ имъ и волованчиковъ огратенъ, и крокеточковъ на тарелочку горкой положилъ и зернистой……[183] Но только они меня какъ бы не признали. Очень возможно, что и забыли ужъ, потому что года три назадъ я къ нимъ въ послѣднiй разъ являлся и прошенiе о платѣ подавалъ.

Стр. <нрзб>. А у меня такъ сердце и можжитъ. И такъ захолодаетъ, что столько разъ… стр. 55<?>

Убраться бы да итти домой, ноги устали и состоянiе такое ужасное, а развѣ съ юбилея-то скоро ихъ прогонишь. Заплатили деньги, такъ норовятъ все выскрести… Вина допивали подъ руководствомъ ихняго распорядителя, кофе и ликеры. И распорядитель меня загонялъ прямо — такой аккуратный. Всѣ бутылки по счету провѣрилъ, высчиталъ что осталось и распорядился, по-хозяйски. Очень способный человѣкъ, хоть и учитель.

— Початыя[184], говоритъ, мы жертвуемъ для прислуги я ужъ на себя

// л. 10 об.

 

21

ответственность приму, потому что некуда ихъ везти… А вотъ эти три[185] — хорошiя отобралъ — изъ ликеровъ и бѣлыхъ, — ты[186] мнѣ въ кулечекъ хорошенько запакуй и[187] завтра въ свободную минуту снеси по этому адресу, карточку свою далъ. И вотъ тебѣ на чай. Порылся въ кошелькѣ и шесть гривенъ далъ…

Это онъ, значитъ, себѣ за хлопоты… И[188] допивали они початое очень долго, но только былъ уже свободный разговоръ и они всѣ очень горячо обсуждали про этого, кого угадали и разобрали его по всѣмъ статьямъ. Это ужъ всегда такъ. Подъ конецъ всегда начистоту… И такъ было много работы въ ту ночь… часа два въ порядокъ приводили угловую гостинную. Очень все задрузгали, и окурки по всѣмъ мѣстамъ натыкали даже въ портьеры. Такъ что метродотель[189] намъ выговоръ сдѣлалъ<,> что не смотрѣли… Поди-ка, поговори… И какiе жадные, такъ это удивительно. стр. 50

Новая глава.

Стр. 57

Сказался я метродотелю, что завтра приду къ двумъ часамъ. Пришелъ…

— Чего не ложишься? — спрашиваю.

Молчитъ. А Луша мнѣ: — Не могу я спать… Тяжело мнѣ…

А Луша мнѣ и говоритъ:

— Измаялъ онъ меня. Успокой хоть ты его. Все одно и твердитъ: — изъ-за насъ онъ и повѣсился-то… изъ-за насъ… И такъ-то онъ мерещится, будто все тутъ, а онъ совсѣмъ истомилъ… Вотъ и самъ спать боится. Издрожались мы съ Наташей… Спасибо еще Черепахинъ намъ Наташу все развлекалъ, цвѣтовъ ей съ вечера принесъ…

Смотрю я… стр. 58 горозитъ<?>

Сталъ я Колюшку успокаивать. Разсказалъ, что директора видѣлъ и онъ очень ласковъ былъ… а онъ мнѣ вдругъ сердито такъ:

— Вы завтра съ нимъ будете говорить, такъ держите себя съ достоинствомъ<,> а то привыкли кланяться…

Кольнулъ онъ меня этимъ сильно.

— А вотъ ты, говорю, привыкъ[190] съ отцомъ зубъ за зубъ. Ты вотъ, можетъ послѣдняго человѣка жалѣешь, какого-то… и т. д. до словъ на стр. 58: Дежимъ и думаемъ все про то…

И слышу я, что изъ корридорчика какъ чмокаетъ что.

Толкнулъ Лушу. А она послушала и говоритъ:

— Это Колюшка плачетъ. Извелся онъ весь… Что онъ такое натворилъ.

А я ей и не говорилъ, что меня директоръ требуетъ, чтобы не растраивать пуще.

Вышелъ я въ корридорчикъ и слушаю: плачетъ… Чиркнулъ спичкой,

// л. 11

 

22

а онъ какъ вскрикнетъ и вскочилъ:

— Испугали вы меня… Что вы?

— Что ты себя и насъ мучаешь? Колюша, говорю… Вотъ ты плачешь и

— Ничего я не плачу… Вамъ все представляется…

А глаза вспухли… Но тутъ спичка погасла, я подошелъ къ нему и сѣлъ рядомъ и обнялъ его… Худой онъ былъ, ребра слышны, хоть и крѣпкій, мускульный такой жилистый такой… Обнялъ я его въ темнотѣ и такъ мнѣ его жалко стало… Тепленькій онъ и дрожитъ въ рукахъ… И передалось ему отъ меня чувство. И онъ прижался и голову мнѣ на плечо положилъ. Поласкалъ я его тутъ молча, по головѣ погладилъ. Одинъ разъ вотъ такъ за всю жизнь и поласкалъ-то отъ всего сердца… Потому что т<а>кое несчастье у насъ было на душѣ и странно было мнѣ чего-то, словно вотъ случится что необыкновенное. И такъ онъ ко мнѣ притиснился.

И молчали мы…[191] И какъ посидѣли такъ, я и говорю шопотомъ<,> чтобы Луша не знала:

— Попроси завтра прощенія у учителя… Пусть онъ не правъ… Я всего видалъ въ жизни<,>[192] мнѣ много обидъ много дѣлали… Но ты бери примѣръ съ Iсуса Христа и смирись…

— Не могу, папочка… Не могу…

Никогда раньше и такъ меня не называлъ. Даже мнѣ какъ и совѣстно стало и хорошо. Очень ужъ нѣжно онъ меня назвалъ. И сквозь слезы сказал<ъ> какъ давился.

— Я, говоритъ, тогда себя не буду уважать и не человѣкъ я послѣ буду… Вы только помните, что я васъ никогда не унижу<?>… И знайте, говорит<ъ,> что чтобы ни случилось, вамъ сынъ никогда не сдѣлаетъ гадости… Я себѣ слово далъ… Вы не знаете, что насъ всѣхъ такихъ, какъ я, называетъ кухаркиными да кучеровыми сыновьями… я знаю… но только… я…

Вотъ как онъ говорилъ! Это мой Колюшка! Прямо въ лобъ какъ желѣзо! Много онъ мнѣ горя причинилъ, но я его чувствую, какой онъ человѣкъ.

— Я, говоритъ, даже радъ, что я вашъ сынъ… Можетъ быть я тогда совсѣмъ не такой былъ… Ну, пожалуйста не безпокойтесь, а и ложитесь спать, а то вы устали…

Но я не могъ спать. Наплыло на меня такое состояніе, что я долго молился въ ту ночь. И за Колюшку, и за упокой души Кривого. Вотъ ему судья. А потомъ, какъ сталъ ложиться. Луша-то мнѣ и говоритъ:

— А ты знаешь, Карпъ Сидорычъ-то что выкинулъ? Онъ Наташѣ колечко поднесъ… Говоритъ, на улицѣ нашелъ… и ему ни къ чему совсѣмъ. И совсѣмъ новенькое, съ краснымъ камнемъ… Очень просилъ принять въ подарокъ по случаю семейного несчастья…

// л. 11 об.

 

23

— Если, говоритъ, откажетесь взять, я все равно кину въ помойку, потому что у меня ни души нѣтъ и, а вамъ удовольствiе… Ничего это, спрашиваетъ, что она приняла?

— Чего же плохого? Онъ хорошій человѣкъ… и къ намъ такъ относится

А это вѣрно. Онъ такой простой былъ и всякое уваженіе намъ оказывалъ. Только зашибалъ иногда, какъ тоска на него нападала. И какъ выпьетъ все грозился какой подвигъ совершить, чтобы имя его прославилось. И очень его спеціальность мучила нащотъ трубы. И часто бывало, заведетъ разговоръ… что онъ значитъ съ трубой на всю жизнь… Ну, и Наташка его дразнила:

— Что это вы Черепахинъ такой большой — а онъ очень высокiй и могущественный. — Такой большой и такими пустяками занимаетесь, въ трубу играете… Вотъ если бы вы могли на роялѣ играть въ концертахъ… А это даже не музыка.

А онъ сейчасъ покраснѣетъ и руки потирать начнетъ:

— Это, говоритъ, все равно какъ музыка, но только не для женскаго уха. А если бы у меня были средства, я бы на рояли сталъ учиться, у меня очень пальцы способны…

И какъ растопыритъ, прямо такой смѣхъ, — какъ вилы… А та заставить его на трубѣ играть… Онъ отказывается, а она ему:

— Ну, я васъ любить не буду и конфектъ отъ васъ не возьму… Ну, и начнетъ онъ трубить маршъ, а она-то покатываться… Такая дѣвчонка. А онъ какъ ягненокъ передъ ней. И все хотѣлъ себя какъ нибудь въ лучшемъ свѣтѣ, передъ ней. Стала она как-то смѣяться, что такая у него фамилія, что никто за него замужъ не пойдетъ, такъ онъ сумрачный сталъ. Дня два къ намъ въ комнаты не выходилъ, а потомъ вдругъ заявляется и говоритъ:

— Вы Наталья Яковлевна про фамилiю сказали, а я вотъ что скажу, моя фамилія необыкновенная потому, что я изъ разбойниковъ произошелъ. Так<ъ> мы всѣ и покатились. Чудакъ былъ…

— Не отъ черепахи, а отъ разбойниковъ. Мой дѣдушка былъ атаманомъ и кистенемъ билъ со страшной сил<ой> и какъ ударитъ, такъ черепъ — ахъ! Вот<ъ> отчего моя фамилія… Это можете справиться во Владимирской губ.[193]… Даже про моего дѣда пѣсня есть и[194] онъ въ каторжныхъ работахъ померъ. Вотъ я какой…

Я, говоритъ, не хотѣлъ сказывать, чтобы вы не испугались, но разъ вы так<ъ> смѣетесь, то вотъ настоящая моя фамилія… Я могу даже документами доказать… И я страшной силы человѣкъ… Могу пять пудовъ одной рукой поднять. Да тутъ же при насъ взялъ кочергу и въ узелъ.

— Вотъ-съ… Я всегда могу защитить, ежели что… И вы мнѣ только скажите

// л. 12

 

24

если васъ кто обидитъ…

Такой чудной былъ и очень привязчивый человѣкъ.

Глава.

Такъ я помню этотъ день явственно.[195] Разбудила меня Луша:

— Зима, говоритъ, на дворѣ… Вишь, какой снѣгъ валитъ…

Бѣло было въ комнатѣ, а за окномъ стѣна бѣлая, сыплетъ густо нагусто… Сталъ я въ сюртукъ облекаться, а Луша и спрашиваетъ, зачѣмъ<.>

Сказалъ, что по дѣлу одному, чтобы не безпокоить понапрасну. А сюртукъ очень ко мнѣ идетъ и сталъ я очень представительный. Пошелъ. По дорогѣ въ часовню Спасителя зашелъ, свѣчку поставилъ… Только и надежды, что Господь войдетъ въ мое положеніе. Прихожу въ училище…

Стр. 59 послѣ словъ въ концѣ стр.: и потомъ ко мнѣ… Прямо сбычившись и съ ходу руку суетъ, а я замедлилъ тутъ, стою чинно… а онъ какъ взглянулъ мнѣ на лицо и руку убралъ… Вышло неудобно…

— Вамъ что нужно? — сухо такъ спросилъ строго…

Я подалъ ему письмо и сказалъ, что вотъ по этому дѣлу, нащотъ сына…

Тогда онъ такъ взглянулъ мнѣ въ лобъ, поморщился, какъ будто вспоминалъ и пальцемъ такъ, какъ выкинулъ:

— Д-да… — говоритъ, — Скороходовъ[196] — и разв. руками.[197] Мы положительно[198] не знаемъ, что[199] съ нимъ дѣлать! Онъ положительно, невозм.[200]… Я положительно отказываюсь[201]… Вы слышите[202]?

И такъ строго на меня. И сильнѣй, сильнѣй голосомъ. А у меня въ ногахъ дрожанье и какъ песокъ тамъ.

— Простите, говорю, ваше превосходительство… Онъ всегда уроки учитъ.

А онъ и сказать мнѣ не далъ:

— Не про уроки я говорю! а про разнузданность… У насъ положительно[203] никого таког<о> нѣтъ…. Тридцать лѣтъ я[204] руковожу… и положительно не было никогда…[205]

// л. 12 об.

 

25

И вынимаетъ изъ кармана два письма.

— Это кто писалъ? — и такъ срыву. — Вы[206] знаете?

Приглядѣлся я — знакомый почеркъ, съ хвостиками. И узнался, что это Кривой.

— Знаю, говорю, — это у насъ жилецъ былъ… Дозвольте сказать…

А онъ и слушаетъ.

— Это положит[207] безобразіе![208] Значитъ это[209] изъ вашей семьи… Меня засыпаютъ кляузами[210]… какой-то сумасшедшій… Я не читаю такихъ писемъ… но я положит. не понимаю… Извольте ихъ взять…[211] Его освободили[212] отъ платы…[213]

И пальцемъ, пальцемъ, и какъ не въ себѣ…

Я слово, онъ десять… Расгасился весь, дергается…

— Я мѣры приму и прошу избавить[214]…[215]

— Ваше превосходительство, говорю. Онъ учитъ уроки и все… и уважает<ъ> ваше превосходительство…[216] а вотъ у насъ Кривой… жилецъ былъ… онъ удавился вчера… такъ онъ назло…

— Я, полож. не понимаю, что вы говорите[217]! Мнѣ эти дрязги не нужны…[218] И прямо даже[219] сталъ кричать[220]. Мы не обращаемъ вниманія на происхожденіе… у насъ учится сынъ нашего швейцара… и мы даже рады[221]… нужно уважать[222]…

Сталъ я ему объяснять про Кривого и про все… и какъ Колюшка ночью даже плакалъ. Такъ сказалъ, чтобы его растрогать, но онъ не внялъ[223].

— [224]Я требую, чтобы вашъ сынъ извинился передъ учителемъ математики… Потомъ мы назначимъ наказаніе… Если же онъ[225] сегодня же не извинится…

— Ваше прев., — говорю, помилуйте… онъ извинится…

— Я его щажу и вызвалъ васъ, чтобы вы при мнѣ[226] внушили…[227] Я снисходителенъ… и не хочу губить[228]… я снисходителенъ,[229] но я строгъ и не допущу…

И сейчасъ пуговку нажалъ.

— Позвать[230] Скороходова Николая… И давай ходить по комнатѣ и волосы ерошить…[231]

— Школа — училище, а не площадь-съ… и ученики — не извощики…[232] И это не первый разъ… Онъ дѣйств. на[233] товарищей…

// л. 13

 

26

[234]Мѣсяцъ назадъ[235]… — я это пропустилъ мимо ушей… но вамъ я ставлю на видъ… вашъ сынъ… конечно это мальчишество и я не придаю значеніе… — и потомъ всѣмъ объяснилъ… Онъ развивалъ мысли не жертвовать день<ги?>[236]… я имѣю свѣдѣнія… Они по доброй волѣ, изъ[237] любви къ родинѣ и жертвовали[238]… но вашъ сынъ… кто ему это внушил<ъ> не знаю…[239] Вы обратите вниманіе… Это положит. невозможно…[240]

[241]А тутъ и входитъ Колюшка. И до словъ небрежительно…

Стр. 51

и мнѣ за него стыдно стало передъ директоромъ. И директоръ ему и говоритъ холодно такъ:

— Вотъ вашъ отецъ удивляется… — и показалъ пальцемъ. — Онъ простой человѣкъ и[242] заботится о вашемъ образованіи… Вы и его убиваете…

А Колюшка плечами пожалъ и дернулся, какъ все равно дома у себя.

Такъ меня поразило такое небреженіе къ словамъ начальника.

— Какое же мое поведеніе? — спрашиваетъ. — Меня же Иванъ Алексѣевичъ при классѣ обозвалъ…

— Замолчите!...

А тотъ нуль вниманія.

— Меня учитель оскорбилъ…

— А я то приказывалъ вамъ замолчать! Я знаю все! Вы осмѣлились сказат<ь> непростительную дерзость… Молчите! Ваше дѣло слушать, разъ я говорю.

Я ему глазами сталъ дѣлать, а онъ какъ волкъ смотритъ и на меня-то

— Вотъ послѣдній разъ при вашемъ отцѣ я говорю: сейчасъ же вы пойдете въ классъ и туда приду я и Иванъ Алексѣичъ… И вы[243] попросите прощенія за глупую дерзость…

— Нѣтъ, я не попрошу…

Такъ меня въ потъ и бросило…

— Вотъ какъ!... — и ко мнѣ: — Вы видите?

— Онъ первый меня…

— Не разсуждать! Я именно требую! Вы грубіянъ! Вы, не забудьте, что здѣсь не улица вамъ! Васъ держали на счетъ училища… по бѣдности вашего отца васъ… именно… Вы должны за счастье считать, что получали образованіе…

А тотъ дернулся и ляпнулъ:

— Почему же за счастье? — и лицо сдѣлалъ самое такое вызывающее.

// л. 13 об.

 

27

И опять плечомъ.

— Держите себя приличнѣй! — уже прямо закричалъ директоръ. — Вы не швейцару говорите! Я васъ выучу, именно, говорить!

А тотъ ему:

— Вы на меня не кричите… я вамъ тоже не швейцаръ…

— Молчать! Я васъ выгоню! грубіянъ мальчишка! Какъ уличный. Совѣту доложу…

— Можете, что угодно! Выгоняйте! — какъ крикнетъ, не въ себѣ. Даже взвизгнулъ. И ушелъ.

Я къ директору, а онъ руками такъ, весь красный, воротникъ дергает<ъ> и даже задохнулся. Я говорю:

— Ваше превосходительство… помилуйте… У насъ разстройство…

Сталъ объяснять, что и онъ извинится, я его силой принужу, а тотъ мнѣ:

— Вы ег<о…> нѣтъ, нѣтъ… Вы его берите… Мы не можемъ… Я его исключаю… Довольно, довольно! исключаю… Это никакихъ прощеній… Я вамъ сказалъ… худая трава изъ поля вонъ… Вонъ, вонъ!

И ушелъ. Я къ нему… А онъ дверью хлопнулъ передъ носомъ… Потомъ Колюшка меня у<п>рекалъ… что я чуть не на колѣни сталъ… Это неправда… Я не становился на колѣни… я только хотѣлъ упросить, а на колѣни — нѣтъ… Я ихъ просилъ, правда, очень просилъ внять вникнуть, а они такъ вотъ рукой сдѣлали и вышли. Такъ все у меня смутно было… И никого не было, какъ я просилъ вникнуть… Такъ вотъ шкапы стояли, а такъ вотъ они и я къ нему и сталъ просить, а они вышли поспѣшно. Только локтемъ облокотился и стекло разбилъ въ шкапу.

И вдругъ передо мной всталъ какой-то въ мундирѣ, высокой и съ перышкомъ въ зубахъ ковыряетъ и глаза злые и такъ гордо:

— По порученію, говоритъ, директора, объявляю, что Скороходовъ Николай будетъ исключенъ.

Повернулся на каблукахъ и пошелъ съ перышкомъ.

А тутъ мнѣ швейцаръ и показываетъ на шкапъ

— Ужъ вы заплатите… съ насъ взыщутъ…

Досталъ я полтинникъ и отдалъ. А онъ мнѣ шубу подалъ и спрашиваетъ

— У васъ сына исключаютъ?

А я не могу слова выговорить. А онъ мнѣ:

— У насъ очень строго. А вы направляйтесь… къ Коробкову, у нихъ такое же училище и я ихъ хорошо знаю, они у насъ раньше учились… У них<ъ> полтораста рублей…

И суетъ мнѣ карточку.

— Вотъ, говоритъ, милостивъ… Вы прямо къ нимъ по адресу… Можетъ

// л. 14

 

28

быть они скинутъ сколько… если попросить…

А какъ вышелъ я, ничего не видя, во дворъ, слышу:

— Папаша, постойте!

А это Колюшка съ бокового хода съ книжками.

— Ничего… я сразу сдамъ экзаменъ… Вы не разстраивайтесь…

Ничего я не сказалъ… Словъ не было. Иду, онъ рядомъ. Дошли до воротъ. Тутъ онъ оглянулся, посмотрѣлъ на училище и такъ горломъ сдѣлал<ъ:> —гу… И лицо у него было какъ у мертваго и въ рѣсницахъ слезы. Такъ онъ все щурился, чтобы не заплакать. И снѣгъ валилъ тогда, густой снѣгъ. И такъ онъ глухо, сквозь слезы:

— Несправедливо меня… за что же?

Какъ выкрикнулъ. И тутъ заплакалъ, и махнулъ рукой.

— Пустяки! увидите!

Дошли до угла, а я говорить не могу. И повернулъ я въ переулокъ, чтобы въ ресторанъ итти. Домой не хотѣлось.

— Вы куда же? — спрашиваетъ.

— Куда… въ ресторанъ…

И разошлись. Опомнился я, въ голову мнѣ пришло и обернулся, чтобы наказать ему, чтобы домой онъ шелъ, а его ужъ не видно. Такой снѣгъ валилъ — свѣту не видно… Такой снѣгъ…

Глава.

Иду въ кабинетъ, а тамъ компанія. Сидятъ директоръ Штроссъ, господинъ Карасевъ и еще нашъ румынецъ, управляющій оркестра Капулади.

Вотъ мнѣ директоръ и говоритъ:

— Вотъ письмо свезешь по адресу… Скажешь, что Орестъ Арнольдычъ… — это г. Капулади, — послалъ… Больше ничего… Понимаешь? — и строго такъ.

А потомъ г. Карасевъ достали изъ подъ салфетки письмо съ печатью и велѣли <нрзб> марку и въ ящикъ. Потомъ дали мнѣ три рубля и приказали ѣхать на ихъ автомобилѣ, скорѣе, чтобы захватить

А директоръ наказали, чтобы сію минуту. И всѣ были въ разгоряченномъ состояніи, а Капулади даже посовѣлъ и сидѣлъ очень небрежно. Вышелъ я, а у насъ народъ[244] любопытный — кому. Прочиталъ — г-жѣ Гутлеттъ. А тутъ одинъ и говоритъ, что это которая на скрипкѣ, барышня. Вонъ оно что… Покатилъ я на автомобилѣ… А у нихъ шоферъ очень лихой — разъ только и ѣздилъ, такъ помчалъ меня[245] съ музыкой, что ни есть духу. Тутъ только и вспомналъ, что не спросилъ я, надо ли отвѣтъ

// л. 14 об.

 

29

въ головѣ-то не то… Подумать не далъ — готово, прикатили. На третій этажъ поднялся, отперла старая барыня. Посмотрѣла на письмо и кричать:

— Аля, тебѣ письмо…

А та-то и выходитъ, ужъ въ томъ платьѣ, какъ у насъ въ залахъ играютъ. Ужъ время ей было въ ресторанъ ѣхать. Спросилъ, не будетъ ли отвѣта и остался въ передней ждать, а они пошли въ комнаты… а ко мнѣ дѣвочка вышла, черненькая и мальчикъ, гимназистикъ. Стоятъ и смотрятъ на меня. Еще мальчикъ спросилъ меня — вы кто. Я и сказалъ, что изъ ресторана. А онъ мнѣ

— Тамъ Аля работаетъ… Какъ взрослый сказалъ, — работаетъ. А дѣвочк<а> еще мнѣ куклу принесла и[246] показываетъ. Такая занятная дѣвочка… А въ комнатѣ слышу, разговоръ по французски бойкій и потомъ и какъ крикъ идетъ… И вдругъ и графиномъ стукнули. Потомъ сама барышня выбѣжала ко мнѣ и такъ рѣзко:

— Ступайте… — такъ рѣшительно, что и не ожидалъ отъ нея. Такое у ней было лицо необыкновенное, гордое и рѣшительное… Гимназистика[247] дернула за руку, такъ и откочилъ. И за мной дверью — хлопъ. Какъ вылетѣлъ я все равно. Плюнулъ[248] я даже со злости. Провались он<о> все… а я-то еще ее жалѣлъ. Имъ что! А часамъ къ десяти приходил<а> въ ресторанъ мамаша ихняя и требовала г. Капулади, но ей велѣли сказать, что онъ и не выйдетъ. Такъ она до двухъ часовъ прождала и все требовала. И тогда ей сказали, что ихъ нѣтъ<.> они ушли. Такъ и пошла безъ ничего. Потомъ ужъ я все разузналъ…

Глава.

Стр. 58. Досидѣли такъ до пятаго часу, а тутъ какъ разъ Черепахинъ съ бала заявился. И[249] очень удивился что не спимъ. Такъ какъ онъ былъ душевный человѣкъ, разсказалъ я ему все, а онъ вдругъ трубу и говоритъ, что въ честь Николая Яковлевича[250] тушъ сыграетъ. Насилу упросили. И потомъ сталъ услуги предлагать, что по настоящему всѣмъ имъ накостылять надо[251]. Вообще онъ тогда былъ въ тревогѣ, и[252] все ждалъ, что призовутъ его на войну[253] и ему очень хотѣлось попасть подъ судъ. Часто мнѣ говоритъ:

[254]— Не[255] думайте, что я трушу. Я, говоритъ, изъ другой причины…

<—> Изъ какой другой?

— Сейчасъ, говоритъ, не могу сказать, но только[256] я несчастный человѣкъ. Я себя ни къ чему не могу приспособить[257] и мной гнушаются…

// л. 15

30

А потомъ вдругъ и спрашиваетъ:

— Можно бы за барышней ухаживать и водить ее подъ ручку,[258] секретно отъ родителей.[259] Скажите, можно?

Присталъ, а не объясняетъ.

Сказалъ я ему, что по-моему, это нехорошо.

— И по-моему[260] и очень опасно![261] Особенно, если это офицеръ[262]… Я[263] знаю, потому что солдатъ.

— Да почему это вы такъ говорите? — спрашиваю.

— Нипочему, а только мнѣ ваше[264] мнѣніе нужно…

Такъ онъ насъ немного какъ развеселилъ. И Луша его еще по плечу похлопала. А онъ ей[265]

— Я васъ очень[266] уважаю…[267] А если вы съ квартиры будете съѣзжать то ужъ пожалуйста и меня и у васъ комнатку возь<мите.>

А мнѣ Луша и говоритъ, что у него тутъ что-то того…[268]

Глава.

Стр. 69.

И къ нему сталъ Васиковъ часто заходить, помогалъ ему, потому тоже будто хотѣлъ экзаменъ держать… Пошла наша обыкновенная жизнь. И жильцамъ я даже былъ радъ, потому что супруга-то жильца, хоть они по пачторту были не супруги, какъ послѣднее время очень часто пошло, но очень хорошая и обходительная была женщина… И молоденькая, годовъ двадцати. И для Наташи все таки веселѣй стало. Такъ она ее полюбила… нѣтъ-нѣтъ и затащитъ въ свою комнатку, и поговорить съ ней и книжки давала. Но только Наташка-то моя очень не охотница была до книгъ, а какъ бы въ театръ да на конькахъ тамъ, да пріодѣться. Мать побаловала. Молода, конечно, была. А то пристала — лыжи ей купить, что у <нрзб> всѣ на лыжахъ бѣгаютъ. Мать ей и на лыжи дала, и на часики… Д-да… И, главное, требовательная такая стала. И тоже у ней характеръ настойчивый.

— Вотъ кончу гимназію къ лѣту, поступлю на мѣсто и вамъ буду платить. Только теперь бы погулять… И Колюшка на нея дѣйствовалъ и поругивался.[269] Какъ праздникъ, такъ скандалъ. — Дурой[270] ты растешь, литературой не интересуешься… Все бы тебѣ. Ты не серьезная…

И такъ заспорятъ, что она его дразнить начинаетъ, что его за них<ъ> выгнали<,> а онъ ей — дура! Но она все таки уроки учила и переходила безъ задержки. Только часто жаловалась, что у насъ жизнь какъ въ тюрьмѣ. Какъ

// л. 15 об.

 

31

праздникъ, на весь день убѣжитъ въ театръ, либо къ подругамъ.

Шло и шло время, но только мнѣ не хватало одного…[271]

[272]И такъ обошелся, что даже приказалъ меня постричь и побрить, хотя я самъ произвожу эту операцію. И даже велѣлъ освѣжить[273] лицо одеколономъ… Прямо растрогалъ.

Стр. 72 — Очень хорошо, что у васъ такое желаніе… Всякій человѣ<къ> долженъ имѣть свое обзаведеніе[274] для пользы отечества. А кто его[275] не имѣетъ, тотъ бунтуетъ. Вотъ отчего у насъ и забастовки[276]…[277] Вотъ начальство и[278] разводитъ сберегательные кассы.[279] И я своимъ мастерамъ раздалъ — но только они по своему непросвѣщенію не обращ. вниман.[280] Заграницей отчего спокойно и голоду нѣтъ[281]. Потому что тамъ даже ученикамъ велятъ сберегать.[282]

— Тамъ, говоритъ, каждый даже чернорабочій старается себѣ домикъ купитъ. И у нихъ даже такіе цѣлые города есть… И у каждаго садикъ. Потому что тамъ народъ не пьянствуетъ и копитъ.[283] А у нашего, какъ завели пятакъ другой, ужъ они у него въ карманѣ грызутся[284]. И предложилъ мое дѣло устроить даже скорѣй…

— Есть у меня, говоритъ, знакомый нотаріусъ… и т. д. стр. 72 внизу.

Глава. стр. 73

А время было самое…

Стр. 83.[285] И у насъ тогда Ик<о>ркинъ совсѣмъ разошелся.[286] Онъ[287] газеты постоянно читалъ, и сталъ намъ внушать, что надо[288] требовать улучшенія[289] службы. Сталъ[290] говорить, что[291] мы[292] гостямъ должны смотрѣть въ глаза[293] и ждать подаянія, и это и надо уничтожить[294], чтобы ресторанъ платилъ постоянное жалованіе[295], которое[296] надо высчитать. Съ гостей чаевыхъ не брать[297], а пусть платятъ[298] со счета въ кассу.[299] И чтобы былъ день[300] отдыха и лучше обращались[301]. Вотъ шпикулетная голова[302].

// л. 16

 

32

И очень вѣрно онъ[303] разсчиталъ. Теперь[304] нельзя дня потерять — рубля три не доберешь, а тогда очередь отдыхать… Онъ тогда-то[305] насъ много въ общество записалось и[306] по полтиннику взялъ для зачислені<я>. И я тогда записался[307]. И потомъ сказалъ, что по проценту съ дохода вносить въ кассу и[308] какъ безъ мѣста кто касса будетъ[309] помогать.

[310]Ахъ, какой вѣрный человѣкъ оказался, необыкновенный. Потому[311] онъ самъ[312] много испыталъ и былъ настоящій нашъ товарищъ и другъ. И такъ[313] говорилъ дерзко, какъ Колюшка. И слова-то у нихъ были одинаковы, только конечно, мой-то образованный[314], Икоркинъ могъ явственнѣй[315], потому что все прошелъ на практикѣ[316].

И вотъ какъ-то въ февралѣ, Черепахинъ мнѣ и говоритъ въ тревогѣ[317]:

— Выйдимте на чистый воздухъ…[318]

Удивился я этому[319], и потомъ онъ въ послѣднее время очень сталъ какой-то непонятный[320] и капризный.[321]

Вышли[322] на улицу.[323] Онъ и говоритъ:

— Не думайте, что я для себя это[324]. Потому, что[325] можетъ быть бѣда…

И захруст. пальцами.[326]

— А вотъ въ чемъ… Я[327] по праздникамъ на каткѣ играю… И мнѣ очень[328] больно видѣть… За Натальей Яковлевной офицеръ одинъ все. Гуляетъ[329] подъ ручку на льду[330] и коньки крѣпитъ ей…

Такъ онъ меня поразилъ.

— Развѣ это[331] хорошо? Она неопытная, а онъ такъ съ ней обходится, что все замѣтно…

Тутъ-то я и вспомнилъ какъ онъ тогда вечеромъ[332] мнѣ вопросы дѣлалъ.

— И потомъ онъ ее[333] въ темнотѣ сопровождаетъ…[334]

И очень[335] просилъ, чтобы я[336] ей про него не сказалъ[337]…

— По-моему, онъ[338] долженъ къ вамъ притти, чтобы открыто… И у него былъ даже скандалъ[339] со студентомъ[340] изъ за Натальи Яковлевны. Она раньше[341] со студентомъ каталась…[342] Вотъ-съ, прочтите[343] если я вру…[344] Наталья Яковлевна ушли тогда быстро, потому что я

// л. 16 об.

 

33

изъ оркестра ушелъ[345] ихъ проводилъ до квартиры, а то бы они попали въ протоколъ…

И я у фонаря[346] прочиталъ газету, что[347] изъ-за барышни была ссора на каткѣ…

Пришли[348] на квартиру… Сказалъ я Лушѣ, а она на[349] Наташку со[350] всякими словами. Очень она была[351] раздражительная.[352] А та перекинула косу, заплетаетъ[353] и смотритъ[354] дерзко.

— Это вамъ кто же, Черепаха сообщила? — такъ насмѣшливо. — Ну, каталась,[355] что же тутъ особеннаго! Это подругинъ братъ…[356]

И все такъ просто объяснила…

— Можете[357] провѣрить… если хотите. И подруга была съ нами.[358]

[359]— Только грязные людишки могутъ клеветать такъ[360]…

А Черепахинъ все слышалъ. Вышелъ онъ изъ комнаты и на меня смотритъ съ укоромъ.[361] И прямо къ Наташѣ.

— Наталья Яковлевна… Простите…[362] Я хотѣлъ васъ защитить… отъ непріятности…

Перекосилось у него лицо и губы задрожали. Насилу и выговорилъ-то.[363]

— Я не подумалъ, что[364] нельзя… Я очень испугался за васъ, Наталья Яковлевна…[365]

И ушелъ[366] въ комнатку. Тутъ Наташкѣ стало совѣстно. Пошла она къ нему и стучитъ:

— Поликарпъ[367] Сидорычъ, отворите[368]… Отворите, я не сержусь.[369] Но онъ не отворилъ ей дверь.[370] Даже[371] Луша сказала ей:

— У, дура, а[372] еще образованная. За что человѣка-то обидѣла[373]?

Закусила она палецъ и задумалась. Пожала[374] плечами и ушла за[375] ширмочку. А я пошелъ къ Черепахину успокоить[376]. А онъ мнѣ только и сказалъ:

// л. 17

 

34

— Ну, чтоже…[377] Я, можетъ быть, нехорошо поступилъ[378].

Взялся за голову и смотритъ на меня[379] жалостливо:

— У меня все голова болитъ… Я мож. б. это отъ головы. Я теперь очень разстроенъ[380]…[381]

У меня совcѣмъ никакой пріятности въ жизни…[382]

И такъ разстроился, что даже заплакалъ.[383]

И не придали значенія этому случаю, и такъ моя жизнь наладилась, что все старое позабылось. И вдругъ все это сразу и перевернулось. Началась мука и скорбь, которой, похожей на которую я не видалъ за пятьдесятъ лѣтъ жизни. Былъ день воскресный, и такой ясный, солнечный, веселый. Еще газету я купилъ и сталъ смотрѣть въ бумаги на биржѣ — оказалось, что я сразу разбогатѣлъ на шестьдесятъ рублей за день. А это вышло такъ. Мнѣ Кир. Сав.[384] очень сочувствовалъ желанію моему завести домикъ и какъ у меня было только семьсотъ рублей[385] и нотаріусъ не могъ принять меньше тысячи, то мнѣ Кир. Сав.[386] и посовѣтовалъ пуститься на вѣрное дѣло, купить за компанію бумагъ. Онъ очень въ этомъ опытный былъ и божился что самъ наживалъ хорошо при своемъ умѣньѣ. А объ такихъ дѣлахъ я слыхалъ и въ ресторанѣ, что покупают<ъ> бумаги и ими играютъ на биржѣ. И пакетчикъ тоже игралъ и г. Глотановъ. Меня Кир. Сав.[387] и надоумилъ. Только, говоритъ, надо съ Чемод.[388] поговорить.

— Онъ хоть только овсомъ торгуетъ, а очень все знаетъ до тонкости. Я черезъ него въ недѣлю пятьсотъ рублей нажилъ на[389] И много мнѣ разсказалъ, какъ наживаютъ капиталы съ пустяковъ и такъ меня и заворожилъ. Пришли къ Чемоданову — онъ въ трактирѣ сидѣлъ. Вотъ онъ и говоритъ. Могу посовѣтовать ну такихъ-то вотъ… Теперь по случаю войны заводу тыщу пушекъ заказали, но это секретъ отъ правленія и мнѣ одинъ вѣрный человѣкъ[390]. Я самъ купилъ полсотни и ужъ они за недѣлю мнѣ пятьсотъ пользы. Поговорили-поговорили, Кир. Сав.[391] и говоритъ:

— Представляется случай… И это всегда такъ. Только близкимъ людямъ говоритъ про заказы и они сейчасъ накупятъ бумагъ, а какъ начнутъ бумаги подымать, они сливочки-то и слижутъ, а ужъ публика потомъ и расхлебываетъ. Надо спѣшить.

Крѣпко я задумался<,> два дня подождалъ и все газету смотрѣлъ, а они на пять рублей вверхъ. Досада взяла, какъ у меня изъ кармана вынули.

Взялъ я съ книжки капиталъ и къ утѣшителю моему. А тотъ мнѣ — Я ужъ и купилъ двадцать бумагъ и у меня теперь сотенка есть. И бумагу показалъ, гдѣ было означено двадцать билетовъ. Стылъ я его молить —

// л. 17 об.

 

35

пойдемте, покажите мнѣ, какъ это надо все. И онъ согласился изъ любезности на мой счетъ поѣхать. Поѣхали въ контору…[392] Потомъ идетъ про жильцовъ.

стр. 83

Сѣли мы за пирогъ. А тутъ какъ разъ жилецъ-то нашъ, который книг<и> разносилъ, и заявился съ улицы въ пальтишкѣ. А былъ здоровый морозъ. Мы сыты слава Богу и въ теплѣ, а жилецъ этотъ съ барышней совсѣмъ бѣдный народъ. И смерзъ онъ видно сильно, по виду-то. Смотрю я, какъ пирогъ такъ душисто дымится, и повернулось у меня въ сердцѣ. Вотъ живутъ люди, и у нихъ никогда и пирожка-то не бываетъ. Хоть за комнату платили десять рублей аккуратно, но обѣдали черезъ день и Луша имъ варила горшочекъ супу изъ костей и обрѣзковъ. Очень были нуждающіеся люди.

стр. 88 изъ первой ред до 86<?> стр.

И вотъ тогда при пирогѣ-то я и говорю Лушѣ:

— Позовемъ жильцовъ, пусть пирожка поѣдятъ, имъ въ охотку…

А она мнѣ хоть и безъ особой охоты а одобрила:

— Ну что жъ. Всетаки они образованные и всегда аккуратно за комнату платятъ.

Пошелъ я къ нимъ постучалъ и пригласилъ. А Колюшка у нихъ, конечно, какъ квартиру снялъ.

И очень онъ, видно, удивился. А потомъ самъ сталъ просить. Тотъ жилецъ постѣснялся было, смотритъ на свою, а та, Раиса-то Серг.[393] меня за обѣ руки и такъ ласково:

— Благодарю, благодарю… Мы васъ такъ любимъ… Вашъ Николай такъ много про васъ хорошаго разсказывалъ…

И тутъ мнѣ ихъ еще жальчей стало. Какъ сиротки сидятъ въ комнаткѣ и книжечки у нихъ, и портретики по стѣнкѣ, гдѣ барышня-то спала, знаменитыхъ людей…

А жилецъ серьозный и мало говоритъ. Кушали пирогъ и посторонній разговоръ вели. Тутъ я и примѣтилъ за Колюшкой, какъ онъ на нее все посматривалъ и чашку ей подаетъ, и вообще… И она очень ласково с<ъ> Наташкой про науки и обняла ее, куколкой называла. Такая простая. А тотъ очень стѣснялся… И одежа на немъ очень потертыя… Но ѣли съ аппетитомъ. Только разъ и сказалъ жилецъ:

— У мамаши я, бывало, такіе пироги ѣлъ. Очень вкусно…

И Раиса то замолкла такъ и вздохнула.

— Да, говоритъ… И еще очень хороши лепешки на сметанѣ…

А тутъ Луша имъ еще по куску. Очень ей пришло, что похвалили.

Тогда жилецъ поднялъ на нее глаза въ пенснэ и говоритъ:

— У меня вотъ такая же… хлопотунья…

// л. 18

 

36

А тутъ и Черепахинъ сидѣлъ и очень конфузился. И Наташка-то его обидѣла недавно, и онъ стѣснялся женскаго пола. И мнѣ даже было пріятно что вотъ какъ два цвѣтка — моя Наташка-то, брюнетистая, кровь съ молокомъ, а та бѣленькая и тонкая, какъ тростинка… Какъ букетъ. Ну, Черепахинъ и конфузился. Не складный онъ, лапы красные, огромныя и въ глазахъ спиртъ видѣнъ, потому что онъ заливалъ шибко послѣднее врем<я> все мобилизаціи опасался… Наташка и съ нимъ было заговариваетъ и въ насмѣшку все. Про силу его… Вотъ, молъ, Черепахинъ, можетъ царь пушку повернуть или что вотъ онъ, ее отъ одного разбойника спасъ. И что у него дѣдушка былъ тоже разбойникъ и про фамилію… А тотъ все ежился и рюмку за рюмкой хлопалъ въ разстройствѣ… И потомъ какъ взвелъ себя на градусъ сталъ голосъ подавать. Но только ругался на порядки и жизнь… А тутъ какъ разъ Кириллъ Сав.[394] и заявляется.

Такъ и разсыпался передъ жильцами:

— Очень пріятно… образованный человѣкъ…[395]

И пошелъ ораторствовать и себя показывать, потому что много зналъ книгъ всякихъ. И его всѣ очень внимательно слушали, а жилецъ хоть бы слово ему поперекъ. А тотъ про машины, про законы разные, потому что читалъ всегда вѣдомости, про войну… И сталъ укорять непорядки вышняго правительства и рабочихъ за ихъ бунты и стачки и всѣмъ досталось. А жилецъ хоть бы слово ему. И даже Кир. Сав.[396] удивился. Колюшка-то ему на перечетъ. И такъ-то соловьемъ пѣлъ — даже удивительно. И налилъ рюмку и проситъ жильца съ нимъ выпить. И[397] за знакомство. И удивился, что тотъ не пьетъ.

— Очень, говоритъ, трогательно видѣть въ васъ столько мудрости жизни и вы такъ глубоко науки постигли[398]. Вы со мной согласны, что когда наука дойдетъ до предѣловъ тогда и все перемѣнится.

А жилецъ улыбнулся и говоритъ:

— Все идетъ своимъ ходомъ.

— Очень вѣрно изволили сказать. И позвольте спросить, вы не на государственной службѣ состоите.

— Нѣтъ… — и заулыбался.

И они поднялись всѣ трое и Колюшка и ушли въ комнатку. А Кир. Сав. и говоритъ: (стр. 89) — Очень вы должны быть рады… и т. д. дальше и кончить на этой страницѣ словами: разговаривать о жизни и про безпорядки,[399] про которые въ газетахъ много писали. А Черепахинъ слушалъ все и сидѣлъ мрачный. (стр. 85)

И вдругъ и говоритъ мнѣ Кир. Сав.

— Такія времена, что я думаю дѣло прикрывать, и т. д. до отмѣтки на стр. 89

// л. 18 об.

 

37

А ко мнѣ Черепахинъ, чуть не плачетъ:

— Я вамъ говорилъ… берегите!.. Я ихъ знаю, офицеровъ…

А Кир. Сав.[400] мнѣ подозрительно:

— А можетъ они и не въ театръ… Вонъ въ Петербургѣ что было, какъ въ номерахъ[401] за шампанскимъ отравились послѣ всего… Это, можетъ быть драма…

Убилъ меня. Ударило мнѣ въ голову и закруж[402] какъ звономъ и въ руку вступило, даже испугался я. И заходило все…[403] Луша шубу надѣла, Черепахина за руку тянетъ. Но Кир. Сав.[404] насъ успокоилъ

— Все равно, если худое что — нѣтъ возможности остановить… Положитес<ь> на волю Творца… А если они въ театръ, то онъ не долженъ будетъ проводить до того мѣста, откуда принялъ. Это всегда вѣжливо дѣлается особенно у офицеровъ. Значитъ, онъ ее[405] доведетъ до этихъ мѣстъ. Надо его сторожить и указать на неприличіе…

Такъ и рѣшили. И Черепахинъ попросился сторожить на улицѣ. И ушелъ

Всѣ мы вышли и ходили по окружности. И даже Кир. Сав.[406] намъ помогъ. А морозъ былъ, измерзли мы. Вотъ ужъ къ полчетыремъ бѣжитъ Черепахинъ во весь духъ съ того переулка и рукой мнѣ машетъ… Я сейчасъ и сталъ за угломъ. Вижу, они слѣзли съ извозчика и офицеръ ей руку де<р>житъ и тотъ-то другой разсуждаетъ и ножку о ножку стукаетъ съ морозцу. Такой красный и нарядный… А она-то такъ это жоржеткой[407] играетъ, то носъ стрячетъ, то головой повернетъ, жеманничаетъ. Но я сейчасъ же выступилъ подошелъ къ нимъ сзади и говорю такъ рѣзко:

— Наталья домой.

Какъ увидала, такъ и сѣла…

— До свиданія, — говоритъ и пошла. А тотъ такими глазами на меня…

— Позвольте… — и шагъ назадъ.

— А вамъ, говорю, сударь, стыдно! Порядочные люди… съ родителями знакомятся, а не такъ изъ-за угла… Я прошу васъ оставить мою дочь въ покоѣ!

— Повернулся и пошелъ, а онъ за мной. Смотрю и Черепахинъ тутъ, по близости держится, у фонаря. А офицеръ за мной:

— Позвольте… я долженъ объяснить… Вы должны выслушать…

Я нуль вниманія, иду къ квартирѣ. Тогда онъ настойчиво ужъ:

— Моя честь страдаетъ… Вы должны выслушать…

Остановился я, и публика стала смотрѣть… А онъ мнѣ тревожно и съ дрожью, тихо такъ:

— Я прошу двухъ словъ… Я объясню, что я честный человѣкъ… Прошу васъ на бульваръ или въ кафе…

// л. 19

 

38

и требую… — Да такъ рѣшительно… Закипѣло во мнѣ.

— А-а… Вы требуете… Вы украдкой дочери свиданія дѣлаете, да еще требуете…

— Тогда онъ опять гордо:

— Тутъ недоразумѣніе… Я хочу оправдаться, моя честь офицера… Прошу васъ на пару словъ.

Пошли мы, онъ впереди, я за нимъ, какъ разъ тутъ на бульваръ вышли.

— Сядемте… и выслушайте… Я познакомился съ вашей дочерью случайно на каткѣ…

— Вы братъ ея подруги? — спрашиваю. Онъ это глазами заюлилъ.

— Д-да… То-есть… нѣтъ… — не выдержалъ онъ взгляда. Наврала Наташка.

— Она мнѣ понравилась… я, конечно, безъ умысла, повѣрьте моему[408] слову офицера, мы не бросаемъ на вѣтеръ… Я хотѣлъ съ вами познакомиться… но… не представлялось случая…

Такъ я тутъ озлился. А тутъ Черепахинъ проходитъ мрачный, меня сторожитъ… и плечами такъ. Хорошо что я ему мигнулъ, чтобы не подходилъ. Озлился я и говорю:

— Вы говорю, меня можете въ ресторанѣ увидать, гдѣ я господамъ кушанья подаю! Вамъ будетъ не рука-съ…[409]

А онъ на меня такъ посмотрѣлъ и подымается:

— А-а… Вотъ какъ…

— Да, говорю, вотъ такъ! А если вы говорю, еще разъ посмѣете къ ней подойти, у насъ съ вами другой разговоръ будетъ![410]

А онъ на меня такъ съ высоты:

— Вы не забывайтесь съ кѣмъ говорите… Въ участкѣ не были?

— Пойдемте, говорю… Желаете?

А онъ мнѣ твердо:

— Коли бы вы были моего круга, тогда я счелъ бы себя въ правѣ… и пошелъ крупнымъ шагомъ. А я ему въ слѣдъ:

— Такъ помните, говорю, что можетъ быть! И послалъ ему тутъ, сгоряча. Но онъ какъ не слыхалъ… А Черепахинъ меня за руку, какъ клещами:

— Хотите, и съ нимъ скандалъ… Я ему покажу!

Не допустилъ я его… Дальше идетъ стр. 93 А какъ… и до словъ стр. 93: … на цѣпь тебя прикую!... (Дальше стр. 94) А тутъ въ скорости приходитъ Колюшка. Мать ему и говоритъ:

— Полюбуйся, какъ твоя сестра съ офицеромъ на извозчикахъ катается…

Остановился онъ и глаза сдѣлалъ, и побѣлѣлъ. Но какъ все узналъ, взялъ Наталью въ комнату жильцовскую и долго тамъ съ ней говорилъ. А потомъ всѣхъ насъ свелъ и сказалъ и убѣдилъ помириться… Ну, тутъ мы въ хорошее

// л. 19 об.

 

39

чувство пришли и поплакали даже. Такъ онъ хорошо говорилъ намъ. И видъ у него былъ печальный и разстроенный. И обѣдъ у насъ прошелъ въ тотъ праздникъ какъ тоска. И Колюшка, какъ на шилѣ сидѣлъ, все хлѣбъ каталъ да въ окошко поглядывалъ[411].

См. стр. 109

Пришелъ я въ ресторанъ — почему пропадалъ? не сталъ я говорить — стыдно было. А ко мнѣ Икоркинъ[412]

— А я думалъ, что вы заболѣли… А то[413] у насъ въ уставѣ[414] пунктъ есть для болѣзни… изъ сбереженій[415] выдавать[416].

И даже вытащилъ[417] книжечку и показываетъ. А у меня слезы слезы… Онъ тогда мнѣ:

— Что вы? У васъ горе да боль[418]… Можетъ быть[419] общество[420] можетъ что…

Такъ мнѣ тяжело стало. Какое тутъ общество[421]? И сказалъ я ему въ сердцахъ, какъ вырвалось у меня.

Сказалъ я ему, что сына у меня забрали…[422]

А онъ[423] мнѣ:

— [424]Не убивайтесь… Вы должны гордиться!

Такъ онъ меня удивилъ.

— [425]Онъ не для себя, а для всѣхъ… Это политика. Я это знаю отлично[426]. Такихъ людей немного.

Потомъ вытянулъ палецъ и показываетъ въ залъ:

— Вонъ они сидятъ… А мы имъ съ вами служимъ… Что они для насъ съ вами сдѣлали? Они вонъ требуютъ за свои деньги… За десятерыхъ[427] уничтожаютъ продукты…[428] А есть такіе люди, которые понимаютъ все. Вотъ и вашъ такой…[429] Намъ надо[430] устраивать жизнь… Вотъ и наше общество… это все[431] для пользы… Позвольте вашу руку пожать…

Такой горячій человѣкъ. И какъ начнетъ въ тонъ говорить, сейчасъ всѣмъ на вы. И мнѣ. А то раньше даже и ругался со мной изъ за столовъ.

[432]Не похлопотать ли спрашиваю[433] у директора Штросса, у него большое знакомство.

Такъ и замахалъ руками.

— Ни въ какомъ случаѣ! Это[434] сволочь.[435]

// л. 20

 

40.

онъ все хотѣлъ въ наше общество въ правленіе попасть, такъ его прокатили.[436] И[437] вы никому не говорите… У насъ циркуляръ есть, чтобъ не допускать[438]… Неблагонадежныхъ… Васъ могутъ уволить![439]

— Да какой же я неблагонадежный?

— Все равно[440]… Будутъ они разсуждать… У вас<ъ> сынъ взятъ, значитъ, по ихъ, и вы неблагонадежны… Боятся за генераловъ и лицъ…

И подмигнулъ.

— Все въ вашей власти… Подаемъ кушенье-то… мы…[441]

И я совсѣмъ разстроился… зачѣмъ и Икоркину-то сказалъ…[442]

Стр. 120

А мнѣ тутъ метродотель подходитъ и говоритъ:

— Скверно твое дѣло. Тебя къ директору требуютъ[443]. Прихожу въ кабинетъ къ г. Штроссу. Сид. въ креслѣ и гладитъ глянцев. голую голову, какъ тазъ глянцевый.[444]

— Вотъ въ чемъ дѣло… Вамъ придется насъ оставить…

Въ[445] кофе ложечкой мѣшаетъ и не глядитъ[446]. Сначала-то я и не понялъ.

— Какъ такъ? За что же, Густавъ Карлычъ?... Я вамъ двадцать третій годъ правдой служилъ…

— Не отъ меня зависитъ… Я съ своей стороны… доволенъ…[447] У насъ бумага получена… Вотъ ужъ съ мѣсяцъ и я все медлилъ. А сегодня въ газетахъ о васъ… На нашъ рестор. указано… Не могу…[448]

И поднялъ со стола бумажку.

— У насъ не <нрзб>[449]… У насъ такія лица бываютъ…[450] Я не желаю безпокойствъ съ администраціей…

— Густавъ Карлычъ… помилуйте…[451] на старости-то лѣтъ меня вонъ… и за что… Я ваши интересы соблюдалъ…

И даже[452] заплакалъ я тутъ въ его кабинетѣ. Очень все было разстройство и не могъ выдержать. И обидно передъ всѣми.

А онъ даже всталъ и заходилъ…

— Не[453] могу! Не могу ничего… Вотъ что могу…

И взялъ трубку съ столов. котор. въ конт.[454]

— Вамъ выдадутъ пособіе за службу… въ пятьдесятъ рублей…

И сейчасъ вызвалъ метродотеля и говоритъ:

— Выдать Як. Скорох.[455] по личному распоряженію пятьдесятъ… нѣтъ, пусть семьдесятъ пять рублей и залогъ и сейчасъ отпустить[456]… И дайте знать по бумагѣ о Скороходовѣ…[457]

— Ступайте… Я вами доволенъ…

// л. 20 об.

 

41

Такъ меня за сердце взяло. И говорю:

— Вотъ какая у васъ правда! Я вамъ все отдалъ, между столовъ все оставилъ. За каждую стекляшку разбитую заплатилъ[458]… какъ собака въ глаза[459] глядѣлъ[460]… Обижайте человѣка… Я маленькій человѣкъ…

А онъ бумагами на столѣ, и плечами такъ…

— Я вамъ все сказалъ… Не[461] мо-гу я ничего сдѣлать… Мы въ[462] зависимости…

Да, они въ зависимости… Для себя они все[463] могутъ… и[464] на всѣ услуги за деньги…[465] не взирая на чистыя зеркалъ и[466] паркеты… И никакой зависимости…[467] У нихъ краденыя деньги можно[468] пропивать, это вполнѣ дозволено[469]. У нихъ можно[470] дѣвчоночекъ въ кабинеты водить и показывать разные фокусы, и это дозволяется…[471] Мальчишкамъ пьянствовать,[472] съ чужими женами укрываться за шелковыми занавѣсками — это все возможно и всѣ удобства для этого[473]. Людей съ десяти часовъ и до трехъ ночи гонятъ за полтинниками — все возможно, оркестр<ъ> берутъ[474] изъ особаго сорта и угождаютъ гостямъ[475] даже сверхъ программы[476]… И проходы содержать по привилегіямъ —[477] препятствій нѣтъ…[478] Пылинку на столахъ, соринку съ пола[479] слѣдятъ со всей строгостью… за пятна на фракахъ замѣчанія и за[480] нечистыя салфетки и резиновыя подкладки на сапоги, чтобы тихо и чисто было и благородно… какъ въ какомъ[481] храмѣ… Все надо[482]… Это все очень[483] необходимо… И вотъ… за двадцать два года…[484]

Посмотрѣлъ я на нихъ, какъ они въ креслѣ сидѣли, нога на ногу, какъ налитой и <нрзб>[485], и[486] на столѣ въ бумагахъ копали что-то, и хотѣлъ я сказать имъ все отъ души… Такъ вотъ… хотѣлъ имъ сказать съ глазу на глазъ… да вспомнилъ, что и награды мнѣ не дадутъ и съ залогомъ проканителятъ, и слезы у меня въ глоткѣ коломъ стали… На ковры ихъ посмотрѣлъ, такъ все у нихъ устроено хорошо, и каминъ горитъ и сухарики при кофе… И сказалъ только:

— Только, конечно, всѣ помирать будемъ…

А онъ только и сказалъ:

— Довольно, довольно… Видите[487], не могу…

И замѣшалъ ложечкой…

// л. 21

 

42

Стр. 120

Пошелъ я домой, только сталъ къ своему переулку подходить, вдругъ какъ сбоку слышу:

— Папаша!...

Оглянулся — онъ, Колюшка! Не повѣрилъ глазамъ, а онъ въ проулокъ и тихо, спѣшно мнѣ:

— Идите за мной… И пошелъ я за нимъ. Но въ удивленіи… И даже какъ-то мнѣ страшно стало отъ его голосу. Такъ во мнѣ забилось, заколотилось все. Ногъ не чувствую. Колюшка! Исхудалъ онъ невѣроятно, но видъ приличный, хотя въ пальтѣ только и башлычекъ… А онъ въ портерную и завернулъ въ низкѣ… Прошли въ заднюю комнатку, во дворъ окошко смотрѣло, и сѣлъ онъ. Пошелъ молодецъ за пивомъ, а Колюшка стремительно меня схватилъ и обнялъ, раза за два поцѣловалъ, смѣшитъ, не далъ опомниться. И опять сѣлъ. Смотримъ другъ на друга, смѣемся. И слезы у меня…

— Вотъ и я… — говоритъ… — Опять… И васъ второй день все слѣдилъ около квартиры…

— Что же ты не зашелъ-то… Мать-то мать-то обрадуется…

А онъ:

— Нельзя мнѣ… За вами наблюданіе есть… и т. д.

И какъ показалъ Лушѣ записку, сказалъ, что черезъ нашего оффиціанта изъ ресторана получилъ, такъ она даже внѣ себя была. Какъ засвѣтилось у ней лицо. И такая она румяная стала и веселая… И не плакала… вотъ что удивительно… — Повидаться бы только съ нимъ.[488] Поѣдемъ къ нему туда, навѣстимъ… Я говорю — сейчасъ нельзя, потомъ когда работы меньше… Такая живая стала… какъ въ не<й> сила появилась… А ночью съ ней припадокъ…[489] Вскрикнула поднялась съ постели… И потомъ на бокъ, на бокъ ко мнѣ…[490] Померла она отъ сердца… Доктора пригласили, а она ужъ померла… Не перенесла она всѣ эти потрясенія…

Черепахинъ помогъ мнѣ со всей готовностью, а то б<ы> я совсѣмъ голову потерялъ. Онъ и распоряженія всѣ дѣлалъ и могилу заказывалъ. А я только сидѣлъ и смотрѣлъ на Лушу мою… бѣдная… Успокоилась навѣкъ. И сына не повидала. Хоть бы, думаю, знать ему дать, пришелъ бы[491]… Но не зналъ я, гдѣ онъ живетъ. А мнѣ тутъ Черепахинъ: — будемъ публикацію въ газеты? И пришло мнѣ на мысль[492]. Черезъ газеты Колюшка узнаетъ…[493] Отдалъ я двадцать рублей на публикацію… все равно… И не пришелъ онъ… Должно быть не читалъ газеты… А можетъ быть и въ городѣ его ужъ не было… И очень смерть матери на Наташу подѣйствовала…

// л. 21 об.

 

43

Ужъ похоронили, а она не хочетъ и не хочетъ итти на службу… Ходитъ какъ тѣнь[494] по квартирѣ и Черепахинъ ее все успокаиваетъ и то воды принесетъ, то капель накапаетъ… Очень внимательный былъ человѣкъ. Только все: — Наталья Яковлевна… успокойтесь, не безпокойтес<ь>[495]… Примите капель отъ волненія[496]…

А она ему:

— Оставьте меня, оставьте… Уйдите!.. А онъ отойдетъ и смотритъ…[497]

И разъ отъ Бутъ и Брота присылали записку, чтобы приходилъ… А она даже разорвала…[498] И я ее успокаивалъ все, а она схватится за голову и все такъ: — [499]Все мнѣ противно, противно, надоѣло[500]…

Тогда я рѣшилъ итти къ Кир. Сав.[501] и просить его какъ-нибудь воздѣйствовать… потому что у него даръ слова. Но тутъ меня постигъ[502] послѣдній[503] ударъ. Пришелъ я совсѣмъ не во время. Сталъ передъ его[504] магазиномъ и не вѣрю глазамъ. Всѣ зеркальныя стекла вдребезги, болваны съ оконъ сбиты… Какъ пожаръ былъ. Вошелъ я къ нему въ магазинъ, а онъ тамъ въ шубѣ ходитъ безъ шапки[505] и пузырьки собираетъ и волосы. Что съ вами?

А онъ мнѣ:

— [506]Полюбуйтесь[507]![508] Смотрите… Вся высшая парфюмерія… всѣ образцы причесокъ… вотъ, вотъ…

Какъ помѣшанный… Стекляшки собираетъ…

— Нѣтъ, я взыщу-у! Я знаю законы! И полиція[509] никакого вниманія!...

— Это ваши мастера? — спрашиваю…

А онъ на меня:

— Любоваться пришли?[510] Это ваши сынки, мерзавцы!..[511] На тысячу рублей убытковъ…[512]

А это было, дѣйствительно нападеніе. Типографіи вдругъ забастовали и которыя не закрывались, ихъ силой закрывать ходили. И одна какъ разъ рядомъ съ магазиномъ была. А Кир. Сав.[513] вышелъ на улицу и сталъ резоны приводить и укорять для удержанія порядка… И даже въ свистокъ ударилъ. Ну, они ему и показали въ раздраженіи. Должно быть и мастера помогли…

Я ему и говорю: Успокойтесь… Пройдемте ко мнѣ и поговоримъ. Думаю, мож. б. онъ развлекется<,> а то прямо потрясенъ.[514] Говоритъ[515] со мной и[516] задирается. Прямо напалъ на меня.

— Между нами все кончено теперь все[517]… Пойти къ тебѣ?[518] Да я и сапоги-то брошу, въ которыхъ и былъ-то у тебя, а не то что ходить! А твоего мерзавца сына я… Они-то вотъ и натравляютъ… Ихъ, подлецовъ, вѣшат<ь> надо! Стрѣлять ихъ[519]!

И тогда я не мог стерпѣть, что онъ про Колюшку такъ. Вышелъ я на тротуаръ и въ окно ему сказалъ:

// л. 22

 

44

— Все это можетъ быть очень по-вашему хорошо и умно… а жаль, говорю, что такой сволочи, какъ вы, они вамъ головы не оторвали…

Онъ как окаменѣлъ и смотритъ на меня…

— Повторите, повторите!...

Плюнулъ я и пошелъ.

И такъ покончилось…[520]

А онъ какъ-то принесъ еще вѣтку какую-то и въ бутылку посадилъ. Вообще странности стали замѣчаться. — Для чего это вамъ? — спрашиваю.

— А вотъ увидите радостный результатъ… — и подмигнулъ, но не объяснилъ. И каждый разъ на эту вѣтку по утрамъ смотрѣлъ… (это мѣсто надо вставить, но когда сказано о странностяхъ Ч. на стр. 138 въ началѣ)

Стр. 140. Тутъ у меня Черепахинъ и пропалъ — ушелъ незамѣтно. Гдѣ тутъ искать… А какой ужасъ творился, здоровому-то человѣку трудно… Ночь не ночевалъ, на другой день заявился вечеромъ. Рваный пришелъ, въ доску такъ, точно его волочили по гвоздямъ. Всталъ передо мной и выкладываетъ на столъ револьверъ. И улыбается.

— Теперь я сдѣлалъ… и показываетъ на револьверъ.

Что ты, говорю. — Что ты сдѣлалъ?

А онъ мнѣ такъ спокойно.

— Убилъ самъ изъ револьвера. — Наповалъ прямо суда… — И показывает<ъ> на грудь…

— Застрѣлилъ…

И такъ я и не добился, кого онъ застрѣлилъ. Ну, совсѣмъ сумасшедшій.

— Кого вы убили? Вы скажите, я ни кому не скажу. А то къ намъ придутъ и насъ въ тюрьму посадятъ… — Какъ съ ребенкомъ говорю. А онъ мнѣ:

— Это все равно. Я сдѣлалъ и все… А теперь я еще попробую…

Схватилъ револьверъ да на себя, но я вышибъ у него и крикнулъ. Старуха прибѣжала, а онъ ее перепугался и сѣлъ въ уголокъ. Взялъ я револьверъ и пошелъ и бросилъ въ отхожее мѣсто. Страхъ меня охватил<ъ>. Вотъ придутъ, вотъ придутъ… — все боялся за Черепахина. Время было непонятное, — никакихъ законовъ. Но никто не пришелъ. И старушка моя и т. д. стр. 140

Стр. 142

Я встаю утромъ, холодно, окна всѣ расписалъ морозъ, снѣжныя уголки <нрзб>… Намерзло, и не видно, что на дворѣ, но ден<ь> морозный и пылаютъ стекла на солнце… Подошелъ я ко окну. Праздникъ… И никого нѣтъ, одинъ, въ такой торжественный праздникъ… И въ одной комнаткѣ, въ холодѣ… Бывало, у насъ пироги… Луша съ четырехъ часовъ подымается, тѣсто бьетъ, гусемъ пахнетъ…. Поросенокъ съ

// л. 22 об.

 

45

кашей и супъ изъ потроховъ. Очень Колюшка любилъ супъ изъ потроховъ. И у меня[521] чистая крахмальная рубашка всегда на спинкѣ стула была приготовлена, и сюртукъ на деревянной вѣшалочкѣ[522], чтобы мнѣ къ обѣдни одѣться[523]. И[524] всегда всѣмъ подарки раздавалъ. Сперва Лушѣ моей, хлопотуньѣ… ей я духовъ хорошихъ подносилъ флаконъ — одеколону[525] и на платье[526]… И Наташѣ[527] на театръ давалъ[528]… и Колюшкѣ тоже[529] и еще книгу[530] ем<у> по совѣту Кир. Сав.[531] — стихотворенія Пушкина или тамъ еще[532]…[533] Бывало пойдешь ихъ будить… выдернешь думочку и ихъ по этому мѣсту. И вотъ то Рождество я встрѣтилъ въ такой ужасной обстановкѣ…[534] Смотрю на окно, на морозъ…[535] за окномъ, гудитъ колоколъ… гулко…[536] вижу я… на окнѣ-то у стеколъ мерзлыя[537] цвѣты изъ бутылки… А[538] вѣтк<а->то, которую Черепахинъ посадилъ, вся, сплошь, въ цвѣту… Черемуха[539]… Какъ весной… И даже пахнетъ[540]… Такъ какъ то мнѣ чудно стало… вотъ подарокъ къ празднику…[541] Посмотрѣлъ я на Черепахина, а онъ лежитъ на спинѣ и смотритъ въ потолокъ. Окликнулъ я его[542]. — Вотъ, показываю ему,[543] ваша-то вѣтка… распустилась… и поднесъ къ нему. А онъ протянулъ руку и погладилъ ихъ, цвѣты-то, да осторожно… и улыбается[544]…

А это, я зналъ, в старину, бывало, дѣлали… Черемуху или вишню въ катерининъ день сажаютъ въ бутылку, у кого Катерина въ домѣ… Будто такъ надо для задуманного желанія… И она на первый день Рождества должна поспѣть… И Наташа у насъ разъ дѣлала, но у ней къ третьем<у> дню распустилась…[545]

И такъ она у насъ дня три стояла, осыпалось все…

И опять началось мое дѣло балы и вечера… (стр. 142)

Стр. 145 И въ томъ письмѣ писалъ: — Что такъ бы хотѣлъ повидать этого старика и поговорить съ нимъ и поблагодарить… и что ему было очень пріятно, если бы я повидался и поблагодарилъ отъ себя.

И великимъ постомъ, на первой[546] недѣлѣ поѣхалъ я туда, и т. д. стр. 145

// л. 23

 

46

Такъ роскошно работаютъ рестораны и ночная бойкая жизнь[547] кругомъ, и дома новые ставятъ все выше и выше… Ужъ на что барышни Пупаевы, хоть и не доходятъ до этого, а ужъ флигель приказали сломать во дворѣ и домъ воздвигли въ пять этажей въ виду доходности квартирного дѣла.

И по себѣ скажу, какъ это все дѣйствуетъ раздражающе! Каково смотрѣть на это изобиліе всего и одежды и кушанья и магазины и блескъ огней тѣмъ, у кого ничего нѣтъ, кромѣ пачпорта нѣтъ[548] ничего. Какое нужно терпѣніе! Зависть и злость должны расти и разстраивать человѣка.[549]

И полн-полны[550] рестораны и вездѣ огни и такой блескъ идет<ъ> по всей наружной жизни, что какъ праздникъ какой, который тянется безъ конца. Огни кругомъ и трамваи и синематографы и кучи народу на улицах<ъ> въ одеждахъ по послѣдней модѣ.[551] И электрическія приглашенія и объявленія на крышахъ высоченныхъ домовъ. И крѣпко все стали стр<о>ить и наружный порядокъ и удобство во всемъ. Улицы даже точно паркетомъ устилаютъ… И[552] фонарей, свѣту электрическаго много кругомъ…[553]

// л. 23 об.

 

<Л. 24 — чистый>

 

 

Скороходовъ — отецъ Яковъ Ѳомичъ

Колюшка

Кривой

Луша

Господ. съ орденами

Господ., который сид. орломъ

Глотановъ

Перекрыловъ

Зацѣпскій

Вас. Вас. Кашеваровъ

Штроссъ

Метродотель — Ив. Филип.

Кириллъ Саверьянычъ Лейчиковъ<?>

Наташа

Инженеръ со знакомъ

Господ. Гущинъ

Француженка

// л. 24 об.

 

<картон>

[Человек из ресторана] — рассказ, поздняя редакция

[1910]

Машинопись с авторской правкой 21 л

Без начала и конца.

На лл. 3 об.—5 об. письмо И. С. Шмелева к [Горскому А. М.] черновой автограф

 

 

1

что онъ у насъ не каторжникъ какой или уголовный, а политическій!..

[554]А тогда я ужъ все зналъ[555], до тонкости отъ господина Кузнецова[556], который читалъ въ газет. про пожары и про кражи[557].

Мы ему комнатку послѣ жильцовъ сдали, и онъ былъ очень образованный.[558]

А въ концѣ апрѣля отправили Колюшку на житье въ Архангельскую губернію, даже не дозволили на квартиру зайти[559] и проститься и насъ не допустили на вокзалъ. Поговорили мы черезъ решѣтку и все. Далъ я ему на дорогу двадцать рублей и обѣщалъ по красненькой въ мѣсяцъ присылать, но онъ сказалъ, что и пятерки довольно.[560] А потомъ я пошелъ къ прокурору справиться[561].

— Ни въ чемъ, говорилъ, онъ не замѣченъ, а это его по особому правилу высылаютъ за неспокойствіе въ мысляхъ.

// л. 25

 

<л. 25 об. — чистый.>

 

2

— [562]Въ мысляхъ!... Да мало ли что у меня въ мысляхъ! Да за мои мысли меня бы ужъ въ каторжныя работы угнали!...

Даже засмѣялся прокуроръ.[563] Такъ ничего и не сказалъ.

Кончились экземены у Наташи, и она вдругъ намъ и объявляетъ:

— Поступила къ Бутъ и Броту, на сорокъ рублей въ кассирши[564]…[565]

— Не[566] врешь ли ты — говорю. — Больно[567] скоро это[568]… Другія мѣсяцы ищутъ, а у тебя — разъ и готово…

— А счастливая я такая, говоритъ. [569]— Мнѣ всѣ услуживаютъ, и учителя мнѣ всегда услуживали!... Только слово подругину дядѣ сказала, онъ <нрзб> завѣдующій, и устроилъ[570]…[571]

Пошелъ я справиться. Повидался съ управляющимъ въ галантер.[572] отдѣленіи, и оказалось вѣрно. Такой[573] бойкій,[574] и[575] франтъ, голубенькій платочекъ въ боковомъ кармашкѣ[576].

— Очень пріятно… говоритъ[577]<, —> намъ нужны образованныя, онѣ не просчитаютъ. Вы[578] тоже по комерческой части?

[579]Сказалъ, что у Зингера машинами занимаюсь. Пришелъ домой, поглядѣлъ на Наташку и рукой махнулъ.[580] А она мнѣ еще съ претензіей:

— Что[581] выдумали! Чтобы мнѣ въ носъ совали?[582]

И такая стала самостоятельная… такъ матерью и командуетъ.[583]

И канителились онѣ тутъ дня три съ платкомъ.[584] И вотъ прихожу я изъ ресторана ночью. Луша мнѣ и показывае<тъ:>

— Вотъ смотри, какъ она для себя все!..

И подаетъ мнѣ палку и на ней мои буквы изъ серебра.

— Пять рублей заплатила черезъ магазинъ съ уступкой. Это тебѣ съ перваго жалованья впередъ взяла[585]. А мнѣ шляпку[586] тоже въ пять рублей…

И сейчасъ шляпу стала примѣрять. Очень меня все это тронуло. То зубъ за зубъ, а то вотъ… отъ своего труда. Прошелъ я къ ней въ комнатку за ширмочки — спитъ. Розовенькая такая, ротикъ чуть[587] открытъ, и

// л. 26

 

— [588]Штроссъ[589] велѣлъ тебя уволить. Ступай въ контору… Думаю, <нрзб>…

— Какъ уволить, за что?..

— За что, за что…[590] Велѣлъ…[591] Обыскъ у тебя былъ… Я тутъ не при чемъ… Даже говорилъ за тебя…

Руки ноги у меня опустились… Я къ Штроссу въ кабинетъ… Допустилъ. Сидитъ. и т. д.

 

// л. 26 об.

 

3

и улыбка у ней. Поцѣловалъ я ее, а[592] она и проснулась.

— Спасибо, говорю, Ташечка, за подарокъ…

Взяла она меня рукой за шею и поцѣловала.[593]

И вдругъ вытащила изъ-подъ подушки грушу хорошую, мари-луизъ, и мнѣ.

Такое счастье я испыталъ, а Луша стоитъ и ворчитъ:

— Транжирка какая… Не умѣетъ деньги беречь… Зачѣмъ намъ подарки?

И стала Наташа[594] аккуратно на службу ходить.

XVIII

Мѣсяца три прошло, ужъ къ сентябрю подвигалось. Каждую[595] недѣлю получали отъ Колюшки письма, а тутъ — нѣтъ и нѣтъ. И вдругъ опять[596] къ намъ[597] въ квартиру съ обыскомъ.[598] Ничего не сказали, письма Колюшкины всѣ прочли, у Луши въ рабочей корзиночкѣ хранились, — забрали и ушли. Потомъ ужъ приставъ мнѣ сказалъ, что Колюшка съ поселенія ушелъ[599]. Такъ это насъ растревожило.[600]

— Что же, говорю Лушѣ, плакать?[601] Слезами тутъ не поможешь!...

Ну, вѣдь мать и притомъ женщина.[602] И господинъ Кузнецовъ мнѣ сказалъ:

— Вашъ сынъ скоро получитъ извѣстность!...

Пошелъ я утромъ въ ресторанъ, а мнѣ и говорятъ:

— Про тебя въ газетахъ пропечатали, что будто[603] твой сынъ съ поселенія скрылся и про обыскъ…

И показываютъ. Такъ я и ахнулъ. А тамъ все! И мое имя-отчество и фамилія, и въ какомъ я ресторанѣ, все. А это нашъ жилецъ, господинъ Кузнецовъ написалъ[604]. И вдругъ мнѣ Игнатій Елисеичъ и объявляетъ[605]:

[606]Сидитъ въ креслѣ и кофе ложечкой мѣшаетъ.

// л. 27

 

<на л. 27 об., 28 об., 29 об. — черновик письма И. С. Шмелева к А. М.>

Гл. Ал. Максим.

Рискнулъ я послать Вамъ на просмотръ новую работу мою — Подъ музыку. [и боюсь, боюсь… Задачей моей, непроизвольно пришедшей на сердце было] показать на фонѣ внѣшней, бойкой, играющей жизни /хот. я/ привести жизнь незамѣтнаго человѣка, [человѣка безъ лица,] челов., котор. говор. /о себѣ/ что на воздухѣ еще онъ мож. б. сам. собой… Отмѣтить эту жизнь — невидимую, [про] кот. то незримой, самой обыкнов., струйкой пробивающуюся въ шумѣ и гулѣ общей жизни творящ… По яркости контрастовъ [мнѣ пришлось, безъ разск. обд. намѣр., привест. жизнь частичку жизни рестор. лакея. Жизнь больш. массы проход. незамѣтно… Жизнь эта полна всяк. отв. б. случ. непр. тяжел. случайностей… Я вс. жизнь бьющ. въ тиск. ж. Но тутъ я встрѣт.] /казал. мнѣ интересной персонаж. <нрзб> взять мал. челов. — оффиц. изъ рест. И когда я приступ. къ работѣ, новая мысль пришла. преломить<?> черезъ призму мысли и чувства этого лакея [оффиц., челов., быв. на люд. и видящего жизнь въ массѣ] — бѣг. мимо жизнь, [людей, какъ они, поскольку они т. и. иначе] она цѣпляла его… [И показал. мнѣ, что] Необ. [выго] подоб. для этого формой явится [разсказъ] передача раздраженія и впечатл. сам. [учас] главн. дѣйств. лицомъ. [Д. сказ., какъ мнѣ каж., Вы соглас. со мной] — эта форма, когда дѣйств. лицо — не авторъ или не близк. по пережив. челов., это форма предст. много трудностей. Надо взять не только подход. типъ, языкъ, надо воплощаться, [вдвинут] въ персонажъ… Мало того, надо тщат. изучить среду, обр. мысли, раздраж., сдѣлаться самому родств. [пер] изображ. лицу. Возможно, что я многого не достигъ. Языкъ… не знаю… Если я не [дост. яз] овлад. язык. персон. — конечно — вещь пропала… Но м. б. я овлад. имъ отчасти. Другое меня смущаетъ — широта фона и цѣль — [<нрзб>] не только изображ. жизнь свою или персон. — но и прелом. наблюд. жизнь. А у моего Скороход. д. б. огромн. мастер. для наблюд. [И эт. мастер. меня взялъ, д. б. въ свою власть…] Мнѣ каж., я д. ему сл. много мѣста и показ. какъ частн. жизнь, которая д. б. у меня прошла к. б. скачками въ перв. ч. работы и б. быстрыми тоже скачками во 2^й… Работа разрослась. [Я] Она меня измучила и я боюсь, что она не вполнѣ удалась мнѣ. Хотѣл. выявить слугу человѣч., [обязаннаго] раба жизни, котор. по проф. явл. слугой и рабомъ и к. б. въ фокусѣ по своей специф. зависим. отъ жизни и людей явл. собой подобн. высшій градусъ всѣхъ всѣхъ малыхъ слугъ огромнаго ресторана — жизни, гдѣ жизнь бѣж. и прич. по разсчит. пути, гдѣ всѣ показаны и все устроено, какъ показанъ обих. и поряд. въ ресторанѣ, внѣшне. Идетъ жизнь, внѣшне блестящая, съ группой<?> жив. и массой услужающихъ. Гремитъ эта жизнь своей музыкой, цѣл. комплексомъ радостей и блеска, довольства и прихотей, удобствъ и готов. чорн. услугъ — и [стро] люди достатка и причаст. къ красотѣ жизни — мысли и искусству, велик. наслажд. всѣхъ 5 чувствъ съ одн. стор. и огромн. полоса труженниковъ и работн. жизни. Огромная картина. По част. ее каж. мнѣ можно разрабатыв. Я своей ничтож. силой попыт. к. б. символизир. ее, эту огр. картину жизнь. Я взялъ рестор., большой рестор. съ одн. стор. — и номеръ<?> человѣка съ другой. Я хот. [уст] слов. лакея Скороход., его мысл. и пережив. — перед. мысли и пережив. людей его лагеря, слугъ жизни, его правдой — ихъ правду… Черепах., съ трубой, заплев. Кривой, Луша, скрипачъ изъ синемат., Ив. Афан., порывающ. къ блеску жизни Наташа, [съ одн] Скороход., Икорк. съ одной стор., Карас. и Штроссъ, Кир. Сав. и прочіе посѣт. рестор. — съ другой…

// л. 27 об.

 

Есть еще группа, она дама к. б. подъ сурдинку, да она и не могла выступить ясно черезъ призму взг<ля>да<?> Скороход. — это сынъ Кол., двое жильцовъ… Эти <нрзб> не умир. и не мог. умереть <нрзб> жизни, пытающаяся бить по правдѣ, засыпать ровъ, отдѣл. правду и неправду въ жизни, не довольст. бойк. слов., возмущ. мысли и чувства… Есть еще люди, котор. Скорох. не знаетъ, но к. б. чуетъ. [Иначе какъ же] Здѣсь, не помню на кот. стр. я упом. о Л. Т. До<?>… Работа моя б. исчерп. съ годъ назадъ и оставлена и это м. о Л. Т. было напис. много год. назадъ… Я все же остав. его… Это не кусокъ фельетона на событія жиз., нѣтъ, это то, что тогда, г. наз. вырвалось изъ души и я не могъ вычеркнуть этого. Т. не принадл. данн. мом. — онъ, говор. я себѣ, принадл. времени и м. б. <нрзб> устами лакея, какъ и солнце, какъ и всѣ стих. явленія міровыя. <Нрзб> на солнцѣ грѣется, и не одна астр<ономія?> не гов. о немъ. И мой Скороход. могъ говор. о <нрзб>, какъ говор. о немъ моск. извозч., крестьяне даже глух. деревень… Есть еще к. б. эпизод. фигура — стар., торг. теплымъ товар. Я его взялъ, потому что это типъ, у меня вскользь разработ., намеки на котор. уже даны мной посильно въ Ив. Кузьмичѣ, жизнь котораго я буду писать дальше… Я много зналъ этихъ Ив. Кузьмич. и стар., торг. тепл. товаромъ… Я знаю, что я не съ должн. силой выполн. работу. Она к. б. смята, вѣдь цѣл. томовъ стоитъ задум. тема, я лишь кусоч. попыт. дать… Чувств. горькое, иронич. отнош. Скорох. къ публикѣ, къ обществу. Да, потому что онъ такую публ. видитъ, такое общ. и так. публ. и так. общ. видитъ весь народъ. [Под] Я не под. огромн. сложн. вопр. объ отнош. народа къ интеллиген. Чтобы разсмотр. звѣзды, надо им. телескопы, [но пот] чтобы [знать] чувств. боль надо только хоть разъ получ. ударъ кнутомъ. [Народъ] Б. мож. разность жизн. укладовъ, разн. прост. обих. (я уже не говорю про исторію) ростъ пропасть<?>. Скороход. естеств. могъ им. взгл. на общ. и образ. люд., котор. онъ имѣетъ. Отъ эт. образ. людей онъ видѣлъ одно указ. перста, человѣкъ, стукъ ножичка и полтинникъ. И если сгущ. к. б. краски, [то] и [невинов.] если негодов. иногда прорыв. у него, то не винов. же Скороход., если за пьян. рѣчами или холодомъ, за буйствомъ и разгуломъ съ одн. стор. за <нрзб> брезглив. съ другой не могъ усмотрѣть онъ тепл. мыслей сожал. о меньш. братѣ. Не могъ знать, что дум. напр. иногда въ Татьянинъ день г. Глотановъ, послѣ ликеровъ, вспомин. студ. годы. Не могъ почувств. Скороход. и того, что прекрасн. слова и мысли таятся въ сотняхъ люд., проход. черезъ его ресторанъ. Не могъ услѣдить за невѣд. путями дѣлъ этихъ сот. людей, как. строящихъ жизнь для будущаго. Но холодъ м. улов., холодъ своей жизни, судьбы, метаній… Но онъ и слов. не слыхалъ хорошихъ. Т. е. слыш. на юбилеяхъ и далъ настоящую цѣну. Онъ слуш. слова «змѣя» К. Сав. и разочаров. Ибо не слова нужны этому практику, а дѣла. Вотъ какъ я поним. /мнѣ представлялся/ Скороход.

М<о>ж. б. я [лучше] /вѣрнѣе/ дум., ч. изобразилъ… [Д. б. такъ. Хот. но я хотѣлъ сдѣлать] И я чувств. что к. б. растянутой вышла работа. Я уже въ бѣлов. сдѣл. сокращ. въ діалогахъ. И нетерпѣніе услышать Ваше слово побуд. меня послать Вамъ работу на просмотръ. Мнѣ не хотѣлось уничтож. нѣкот. подробн. жанров. сценъ рестор. быта, а они заним. дов. значит. мѣсто. и въ перв. <нрзб> дѣйств. разв. медл., наоборотъ, въ посл. 1/3 дѣйств. у меня быстрѣй и скачками — тамъ, гдѣ фонъ пропадаетъ. Но что дѣл., кажд. мож. сд. то, на что хват. силы. [Судите меня, если] Судите меня. Я знаю, Вы скажете искреннее слово.

Простите за мал. отступл…. Меня оч. удручилъ отзывъ въ Совр. Мірѣ (о моихъ разсказахъ…) Даже моего д. Захара и друг. лицъ Господ. критикъ <нрзб> не удост. признать за жив. лицъ, ни приказч. Ал. Ив., ни бабку Васил., [ни Тр] а корресп.<?> /еще/ отмѣч. Господ. всего Гражд. Укл. свелъ къ пьянству — сапожнику, сбитому съ толку дарованіемъ ему избираетъ прав. Больше я не знаю <нрзб>. Но такъ тяжело, глуб. Ал. Максим… Неужели же

// л. 28 об.

 

все это правда?... Много я получ. отзыв. (частн.) о своихъ «Подъ горами» — больш. публ. чит. съ к. б. съ интересомъ, а отзывы — въ одн. сказано, что я что то далъ быт. невид. горцевъ, а гдѣ то меня еще и б. назв. <нрзб>… [Не знаю, чему вѣрить…] Если бы Вы знали, какая смута [цар], въ душѣ и это мѣшаетъ работѣ… Простите, что напис. Вамъ объ этомъ. Не [къ] кому сказать… Быть мож. я помню Ваше слово о крестикѣ<?>. Да, это такъ. Но <нрзб> сл. сказали о <нрзб> писателю уже вполнѣ сознавшему себя. А я брожу, брожу еще какъ слѣпой… Знаю я свои слаб. стор. Я не защищаю дост. ни Вахм., ни По спѣш. дѣлу — это перв. разсказы мои. Но больно, когда говор. о вещахъ, котор. самому каж. ужъ не так. ничтожн. <Нрзб> о Уклейк. и мнѣ больно и его сводить къ пьяницѣ-сап. сбит. съ толку <нрзб> избир. правл. Не хотѣли (иои не было основ.) вдум. въ Уклейкина и увид. въ немъ не только пьяницу и не только сапожника-единицу… Запив. и <нрзб> жизнь, сбитую съ толку и неумѣло протестующую не хотѣли или не могли видѣть. И сомнѣніе — не хотѣли, не могли или не имѣли основаній?

[Так. одинок. чувств. себя. Какъ лучше было когда ни слова не упом. обо мнѣ. /И став. упрекъ о/]

4

— Что дѣлать, говоритъ… Нельзя больше тебѣ у насъ служить.[607]

— За что же?[608]

— Мы подвержены… не могу…[609] Ужъ раньше требованіе было[610], а теперь въ газетахъ все извѣстно!... И объ нашемъ ресторанѣ!... Я тогда не примѣнилъ, а теперь нельзя…

[611]— Мы подвержены… Не могу…

— Густавъ Карлычъ… — говорю. — За что же? У васъ я двадцать третій годъ… вѣрой и правдой… интересъ вашъ соблюдалъ…[612]

Поплакалъ[613] я даже въ кабинетѣ. А онъ всталъ и заходилъ.

— Ничего я не могу… ты хорошій слуга, а не могу[614]… что могу — сдѣлаю.

Взялъ со стола трубку телефонную съ конторой и говоритъ:

— Прикажу вотъ[615] тебѣ пособіе за службу…[616] семьдесятъ пять рублей…

И распорядился, чтобы мнѣ залогъ выдали и пособіе. Взяло меня за сердце и я имъ тутъ сказалъ:

— Вотъ что мнѣ отъ васъ за службу! Я у васъ все между столовъ оставилъ за каждую стекляшку заплатилъ… Обижаете…[617]

А онъ бумагами зашумѣлъ, покраснѣлъ весь и мнѣ на лицо не глядитъ[618]:

— Не мы, не мы! Мы тобой[619] довольны!...[620] У насъ правила!...

Да, у нихъ правила… У нихъ на все правила. И на всѣ услуги за деньги. Чужія деньги у нихъ можно пропивать, и въ проходы можно, препятствій нѣтъ. Пылинку на столахъ, соринку съ пола слѣдятъ со всей строгостью. За пятна на фракѣ замѣчанія и за нечистыя салфетки… Все это очень необходимо. А вотъ за двадцать два года…

Посмотрѣлъ я на нихъ, какъ они въ креслѣ сидѣли, нога на ногу, какъ баклажанъ налитой, и въ бумагахъ по столу искали, и хотѣлъ я имъ отъ души все сказать. Такъ вотъ… хотѣлъ имъ сказать съ глазу на глазъ… Да въ глоткѣ застряло. Такъ все у нихъ удобно, и ковры, и сухарики при кофе…

— Только, конечно, гов., помирать будемъ[621]…

А онъ только и сказалъ:

— Довольно, довольно… Ничего не могу!..

И замѣшалъ ложечкой.

Пришелъ въ офиціантскую, и все мнѣ тутъ стало какъ чужое. Посочувствовали, конечно, администрацію поругали. Ругай, пожалуй… Икоркинъ мнѣ тутъ сказалъ, что въ обществѣ заявитъ, и руку жалъ.

// л. 28

 

5

Очень горячился[622]. Съ метрдотелемъ я простился.

— Вотъ, говорю, Игнатій Елисеичъ, за хорошую службу мнѣ награда…

Руку онъ мнѣ даже пожалъ и говоритъ:

— Жаль, ты очень знающій по дѣлу. А вотъ я, говор.,[623] садъ думаю снять и тебя управляющимъ возьму для ресторана, навѣдайся къ веснѣ.

Вошелъ я въ нашъ бѣлый залъ. Много я тутъ силъ оставилъ между столами на паркетахъ, а жалко стало… Двадцать два года! Посмотрѣлся по стѣнамъ. Долженъ же былъ знать, что не въ этихъ покояхъ помирать буду, надо же когда-нибудь и уходить[624]. И людей совѣстно… Словно какъ жулика какого выгнали, а я… за двадцать два года сколько передѣлалъ и сколькихъ ублаготворилъ… Слѣдовъ, конечно, не осталось отъ такой службы — въ воздухъ и въ ноги она уходитъ. И пошелъ въ контору залогъ получить и награду. И какъ вышелъ въ боковой ходъ и пошелъ мимо парадной, изъ автомобиля самъ господинъ Карасевъ выходитъ, и швейцаръ ихнюю содержанку, любовницу ихнюю высаживаетъ, ту, которая на скрипочкѣ играла у насъ въ оркестрѣ. Взялъ онъ ее отъ насъ и опредѣлилъ въ театръ и потомъ оставилъ при себѣ. И такая она стала замѣчательная, и въ такихъ стала нарядахъ и брилліантахъ ходить… Какъ укоръ мнѣ какой былъ это. А я-то ее пожалѣлъ тогда… А она такъ обставила все дѣло и такъ замотала господина Карасева своими манерами, что совсѣмъ въ руки забрала, какъ у насъ было извѣстно. И будто бы даже требуетъ вступить въ бракъ. Хотя у нихъ ужъ началъ ее помаленьку отбивать другой милліонеръ и фабрикантъ. Да, эта въ обиду себя не дала, хоть и вся-то въ пять фунтовъ что очень обожаютъ нѣкоторые. Махонькая и тонкая, какъ бѣлка, а вотъ поди какое счастье взяла!..

Домой я не пошелъ[625]. Какъ я Лушѣ-то скажу? Стыдно мнѣ передъ всѣми. И убьетъ ее это. А она совсѣмъ[626] расхворалась, и припадки сердца у ней[627] стали съ ней по ночамъ[628]. И пошелъ я бродить по улицамъ безъ направленія. Въ пивной посидѣлъ.[629] На мосту постоялъ. Стою и смотрю на воду, какъ течетъ и течетъ… Всѣ за дѣломъ, бѣгутъ, ѣдутъ, въ магазинахъ стоятъ. А мнѣ стыдно, что я без<ъ> опредѣленнаго занятія послѣ трудовъ жизни. Очень тяжело быть безъ дѣла. Опять пошелъ безъ направленія… Куда[630] пойти? Къ Кириллу Саверьянычу развѣ? И пошелъ было, да какъ вспомнилъ[631] какъ онъ глазомъ подмигиваетъ да ротъ кривитъ, не пошелъ. И вышелъ я въ улицу, сами ноги привели… А это гдѣ мы раньше квартировали, гдѣ домъ барышень Пупаевыхъ. Прошелъ мимо воротъ и остановился.[632] Вывѣсочка про попечительство, въ окнахъ у барышень цвѣты. [633]Автомобиль стоитъ у крыльца, и шоферъ знакомый въ мѣховой шапкѣ папироску куритъ. И

// л. 29

 

6

Поклонился, а мнѣ стыдно[634]: какъ написано на мнѣ, что устранили[635] отъ дѣлъ. Окликнула меня тутъ женщина, надъ нами жили, жена машиниста съ желѣзной дороги. Про Лушу стала спрашивать, про дѣтей. Не къ намъ ли навѣстить? Чай пить стала приглашать, а я вижу, что она ко мнѣ какъ-будто приглядывается, — почему я тутъ, а не въ ресторанѣ. И я ей сказалъ, что свободный день и хочу вотъ провѣдать Ивана Афанасьича. Про учителя вспомнилъ. Оказывается, совсѣмъ плохъ и очень его ужасное положеніе.

[636]Хоть душевнаго человѣка навѣстить… Прошелъ къ нему въ квартиру, а онъ въ кухнѣ ужъ, за ширмочкой. Отдѣлили ему уголокъ.

Сынъ-то его былъ на службѣ, а супруга[637] высунулась въ бумажныхъ завитушкахъ и говоритъ:

— Ну, ужъ какіе тутъ ему[638] гости… Пройдите…

Очень она меня смутила. Прошелъ я къ нему и не раздѣвался. За ширмочками на диванчикѣ онъ лежалъ, дремалъ, голова газетой накрыта. И воздухъ у него былъ очень тяжелый. Кухарка его окликнула.

— Всю кухню завонялъ… — говоритъ. — Гніетъ у него снутри, и на дню столько разъ рветъ[639], какъ сажей…

Узналъ онъ меня и заплакалъ. Подняться хотѣлъ и за животъ схватился. И такъ мнѣ тяжело было, а тутъ стало еще хуже. Очень бѣдственное положеніе. Присѣлъ я къ нему на табуретку.[640]

— Вотъ… очень страдаю… — Завтра въ больницу… въ раковую клинику…

Приглядѣлся я къ нему, а по немъ эти… насѣкомыя ползаютъ.

[641]— Вотъ какъ я живу… Въ банѣ четыре мѣсяца не былъ, не сводятъ… Въ номера мнѣ надо, а дорого…

Закрыла глаза и затрясся.

— Вотъ, Якофъ Софронычъ… законъ Божій… Можетъ быть чаю выкушаете?

А кухарка выставила голову и шепчетъ:

— Каторжники проклятущіе… Мнѣ-то жалованье за три мѣсяца не отдаютъ, все въ банку носятъ… сволочи!

А онъ мнѣ:

— Насилу, говоритъ, умолилъ въ клинику меня… Тамъ меня въ ванну посадятъ… Вотъ, Яковъ Софронычъ…

И я разсказалъ ему тутъ про свое горе. А онъ и говоритъ:

— Счастливый вы человѣкъ!... За сына вы страдаете, а я… отъ сына. И внучку не пускаютъ отъ заразы…

И какъ вышелъ я отъ него въ чистый воздухъ, духъ во мнѣ поднялся. Вотъ еще въ какомъ полож. бываютъ, а я-то слава Богу…[642]

// л. 30

 

7

XIX

Всего было. Съ Лушей опять <нрзб> былъ[643]. И очень жилецъ извинялся.

— Я не думалъ, говоритъ, что такъ выйдетъ[644]!..

Но очень ему стало стыдно и онъ съѣхалъ отъ насъ на другой день. А, плевать… Наташа намъ[645] заявила, что будетъ давать намъ двадцать рублей. И вдругъ дня черезъ три заявляется ко мнѣ Икоркинъ. Никакой особой дружбы то у меня съ нимъ не было[646], а онъ является и говоритъ[647]:

— Мы постановили поддерживать васъ мѣсяцъ и по копѣйкѣ съ номера каждый день, а наше общество еще безъ денегъ. Вотъ[648] примите три рубля…

Торжественно такъ сказалъ[649], и руку за бортъ положилъ, какъ у насъ господа[650] на юбилеяхъ. Я сказалъ ему по совѣсти, что не въ такомъ еще[651] положеніи,[652] и дочь помогаетъ, но онъ сказалъ:

— Не обижайтесь принять[653] отъ товарищей и[654] изъ уваженія. И вотъ позвольте мнѣ расписку.

Даже[655] не остался пить чай. Вотъ! Вотъ какое проникновеніе![656]

А вечеромъ Черепахинъ мнѣ и говоритъ:

— Вотъ вамъ пять адресовъ кондитеровъ, у кого я на балахъ играю, васъ съ удовольствіемъ старшимъ будутъ брать… Ужъ[657] я о васъ говорилъ.

Поблагодарилъ я его и сказалъ, что такое знакомство у меня есть и я рѣшилъ пока въ розницу себя отдавать, на случай.

И перешелъ я на другое занятіе — приходящимъ офиціантомъ. Конечно, это не такъ почетно, но жить можно. И я приступилъ, ударяя себя по самолюбію. А эта работа много ниже: и тяжело, и зависимости больше. Сегодня у одного кондитера, завтра у другаго и ночная работы опять — раньше какъ въ семь часовъ не уберешься. А отвѣтственность? На балахъ всякаго народу бываетъ. Мельхіоръ крадутъ, а про серебро и говорить нечего. Опять нужна строгость съ подручными, а къ этому я не пріученъ. И потомъ надо приноровляться и знать, около кого надо[658] пошумѣть, чтобы видно было уваженіе. Какъ, примѣрно[659], середь бала обношеніе пирожками съ икрой,[660] чтобы сперва родителямъ жениха и[661] больше вліянія для свадьбы имѣетъ. Тутъ-то и шумѣть, около нихъ. Это всѣ очень любятъ

// л. 31

 

8

И разъ вотъ такъ старушка одна въ уголку сидѣла, а я ее проглядѣлъ, такъ себѣ старушка безъ особаго вида… И я мимо нея барышнѣ толстой поднесъ пирожки, такъ старушка-то меня за фалду дернула. И вся-то съ косточку… И такой шумъ устроила при всѣхъ гостяхъ!

— Я за внучкой приданное даю, а меня на заднiй планъ!... Внушите хвостатымъ дуракамъ вашимъ!

А[662] потомъ много и нехорошаго. Въ ресторанахъ незамѣтно въ отношенiи женскаго полу, а на свадебныхъ балахъ, особенно у торговыхъ людей тамъ вопросъ этотъ обстоитъ очень неблагополучно. Очень лихiе молодые люди изъ этого сословiя и любятъ сорвать плодъ подъ шумокъ съ легкомысленныхъ дѣвицъ, которыя приходятъ въ радраженiе танцами подъ музыку и тайнымъ употребленiемъ изъ буфета. Снюхиваются съ невѣроятной быстротой! А наичаще молодыя женщины, которымъ при хорошемъ питанiи это очень трудно[663] при семейной обстановкѣ, и ищутъ удобнаго случая. Вотъ тутъ только и слѣди, чтобы не было непрiятности.

Подойдетъ какой степенный и говоритъ прямо:

— Понаблюдай, чтобы та вонъ въ желтомъ платьѣ… и тотъ вонъ, съ хохломъ… Послѣди…

Понятно, чего послѣди… А то франтъ какой краснорожiй въ высокомъ хомутѣ миганетъ и требуетъ:

— Гдѣ у васъ тутъ, чтобы люди не ходили? — и цѣлковый суетъ.

И скандалы часто на этихъ балахъ изъ-за провизiи. Очень тревожная служба. Прiѣхали веселиться и покушать, а ты какъ как каинъ-авель мучаешься. Разглядѣть если хорошенько, такъ всѣ мы облѣзлые и съ болѣзнями ногъ и груди. А мнѣ сразу переломъ: изъ теплыхъ и свѣтлыхъ[664] залъ съ зеркалами въ нѣдра сквознаго вѣтра и прочихъ неудобствъ…

И вся-то жизнь моя, какъ услуженiе на чужихъ пирахъ, и вся-то жизнь, какъ одинъ ресторанъ.[665] Словно пируютъ кругомъ изо дня въ день, а ты мотаешься съ блюдами и подносами и смотришь за поглощенiемъ напитковъ и ѣды. И всю-то жизнь въ ушахъ польки и вальсы и звонъ стекла и посуды, и стукъ ножичковъ… И пальцы, которыми подзываютъ… А вѣдь хочется вздохнуть свободно и чтобы душа развернулась, и глотнуть воздуху хочется во всю ширь, потому что въ груди першитъ и въ носу отъ чада и гари и закусочныхъ и винныхъ запаховъ. Тяжело…[666]

// л. 32

 

9

[667]А тутъ еще Наташа насъ удручать стала. Придетъ со службы изъ магазина истомленная и сидитъ. Первое время еще въ театръ ходила, прыгала, а теперь уткнется въ уголку и сидитъ. Стала Луша[668] говорить, что замужъ бы ее какъ. А за кого[669] теперь замужъ, когда жизнь переходитъ на холостую ногу. У меня кругъ знакомства офицiанты и повара, а она ихъ терпѣть не можетъ. Одинъ единственный безъ нашей спецiальности — Кириллъ Саверьянычъ, но онъ совсѣмъ меня покинулъ. Встрѣтился я съ нимъ на улицѣ, а онъ на другую сторону перемахнулъ[670]. Съ Наташей пробовалъ я заговаривать, а она все одно:

— Что[671] вы все выдумываете… Скучно мнѣ… пять рублей еще просчитала[672].

[673]Всегда она такая легкомысленная была, что ей пять рублей! И рѣшилъ я сходить въ магазинъ, спросить, какъ она[674] служитъ. Пришелъ, подняли меня на машинѣ. Вошелъ, какъ покупатель, и разглядѣлъ ее. Сидитъ моя Наташечка въ клѣткѣ и печаткой отщелкиваетъ. А завѣдующiй[675] ихъ,[676] перепархиваетъ и наблюдаетъ, потому такое его занятiе — порхать для наблюденiя. Тамъ карандашикомъ поправить, тамъ выговоръ задастъ, по-нѣмецки съ барышнями разсыпаетъ. Постоялъ я и подхожу къ нему, чтобы Наташа не видала. Спрашиваю, ну какъ, привыкаетъ ли къ должности. Такъ мелочью и разсыпалъ:

— Даже очень[677]! И никогда протестовъ[678]… Я[679] вполнѣ доволенъ…[680]

И такъ стеклышкомъ мотаетъ на шнуркѣ.

— Замѣчательно трудолюбива[681]… удивительно… Въ полномъ смыслѣ…

Такъ меня утѣшилъ. И Наташѣ я на глаза не показался, ушелъ, чтобы еще не обидѣлась. Значитъ, наврала про пять рублей. Конечно, просто ей скучно стало… такiя лѣта[682]. Она очень рано выросла…

Пошелъ я домой[683] и ужъ сталъ къ своему[684] переулку подходить слышу вдругъ сбоку:

— Папаша!...

Оглянулся, — онъ!... Колюшка!! Глазамъ не вѣрю,[685] даже перепугался, а онъ въ проулокъ и такъ мнѣ спѣшно[686]:

— За мной идите, въ пивную[687]…

Такъ во мнѣ забилось, забилось все, ногъ не слышу. Исхудалъ онъ сильно

// л. 33

 

10

и въ летнемъ пальтѣ, хотя ужъ морозы начинались.

Пришли мы въ портерную, въ низкѣ, прошли въ заднюю комнатку. Пошелъ молодецъ за пивомъ, а Колюшка стремительно меня обхватилъ,[688] опомниться не далъ[689]. И опять сѣлъ. Глядимъ другъ на друга, смѣемся.[690]

— Вотъ, видите, и я…[691] Опять…[692] Все у квартиры неподалеку васъ слѣдилъ[693]…

— А[694] что жъ ты къ намъ-то[695]? Мать-то[696] обрадуется…

Грустный такой сталъ.

— Вы уже знаете, что нельзя мнѣ[697]…

Такой нетерпѣливый сталъ, дергается[698] весь[699].

Сталъ его спрашивать обо всемъ, какъ жилъ[700]. Ничего не объяснилъ.

— Что говорить[701]… О себѣ лучше[702] скажите.

Сказалъ я ему про все[703], что разсчит. меня[704], ночной работой по баламъ живу[705].

Сморщился и губу[706] закусилъ.[707]

— Да[708]… плохо…

[709]И я ему говорю[710]:

— Коля, милый ты мой[711] сынъ! Пожалѣй ты[712] себя,[713] вернись ты къ намъ!... Явись къ начальству, тебѣ прощеніе будетъ…[714]

А онъ только[715]

— Оставьте! Что теперь говорить [716].

— На кого, говорю,[717] ты похожъ![718] Вѣдь ты прямо волчью жизнь ведешь!... Колюша! — говорю. — Никого[719] при насъ. Наташа замужъ выйдетъ… старость идетъ… Мать больная…

— Оставьте, оставьте! Тяжело мнѣ слушать, прошу васъ…[720]

— О себѣ скажите[721]… Какой вы[722] худой стали?

— Что я! — говорю. — Старость идетъ… Тоска ѣстъ, Колюша… А у тебя вонъ и морщины ужъ[723]…

И не могъ я удержать слезъ[724].[725]

— Пустяки, говоритъ. Очень я радъ, что повид. васъ. Мож. б. скоро опять вмѣстѣ будемъ.[726] Теперь другая полоса идетъ…[727]

Успокоился и говорю:

— Эхъ,[728] не будь этихъ жильцовъ у насъ, жилъ бы теперь[729] съ нами ты[730] и экзаменъ

// л. 34

 

11

сдалъ… Сманили они тебя…

— Оставьте! — даже сморщился. — Не знаете вы[731] людей…

— Отлично знаю! Всегда такъ: неопытного взманять, а сами…

Но онъ и сказать не далъ.

— Зачѣмъ такъ говорить[732]? — даже съ болью сказалъ. — Его ужъ и нѣтъ теперь[733]…

— Какъ нѣтъ?

— Да что вы, говоритъ, ничего не знаете?

Конечно, я понялъ. И тутъ мнѣ одна мысль пришла.

— А та-то, Раиса-то… гдѣ? Сожительница-то его? — и посмотрѣлъ ему въ глаза.

— Какая это[734] сожительница? Сестра его это была… И не сталъ говорить[735]…

Сталъ я его упрашивать, какъ бы Лушѣ дать знать, но онъ сказалъ, что лучше не видѣться, а то разстроится[736]. Вырвалъ листокъ изъ книжки и сталъ писать. Рукой отъ меня закрылся.

— Скажите ей, что отъ кого-нибудь получили… Скажите, что живу гдѣ-нибудь на заводѣ, на Уралѣ…

— Коля, милый ты мой, желанный! — говорю. — Какая твоя жизнь… Скрываешься ты, какъ звѣрь… по чужому виду… Имя свое потерялъ[737]…

[738]Поговорить бы съ тобой[739]… Я бы пришелъ къ тебѣ… Гдѣ ты живешь?

— Неудобно[740]… Я проѣздомъ здѣсь…[741]

Вышли мы изъ пивной[742]. А ужъ темно было на улицѣ.

— Ну, мнѣ сюда… — говоритъ. — Простимся…

Обнялъ я его тутъ наскоро и перекрестилъ.

— Что жъ, не увидимся больше[743]? — спрашиваю.

— [744]Увидимся, что вы! — какъ сквозь слезы сказалъ.[745]

И разошлись. Очень и ему было тяжело, знаю. Посмотрѣлъ, какъ онъ въ темнотѣ скрылся. Не дай Богъ никому испытать. Мой вѣдь онъ, родной, и не мой[746]. И вся-то его жизнь въ тревогахъ[747]. Такую жизнь себѣ избралъ…

Пошелъ я разбитый, домой. На колокольняхъ ко всенощной ударили. Зашелъ я въ церковь, чтобы облегчить себя[748]… Камень[749] съ души скинуть… И не получилъ облегченiя…

// л. 35

 

12

XX

[750]Сказалъ я Лушѣ, что вотъ получилъ записку[751] черезъ нашего офицiанта. Повѣрила. И[752] такъ онъ ласково написалъ,[753] что она вся какъ[754] засвѣтилась…[755] Руманая стала, веселая. На мѣстѣ не мог<л>а усидѣть и ход. по комнатѣ.[756] И все шептала: Колюша… Колюша… вспомнилъ…

И вдругъ съ ней нехорошо сдѣлалось. Платье[757] на груди стала рвать. Всѣ сразу <нрзб> дворѣ.[758]

[759]Пришла въ себя, сидитъ, а слезы такъ и бѣгутъ, бѣгутъ.

[760]А ночью сдѣлался съ ней опять[761] припадокъ[762]. Сѣла на постели и потомъ на бокъ, на бокъ, ко мнѣ…

Померла она вдругъ. Позвали доктора[763], а она ужъ померла… Такой ударъ для меня былъ.[764] Черепахинъ, спасибо, помогъ мнѣ со всей готовностью, а то я совсѣмъ голову потерялъ. Онъ съ Наташей всѣ распоряженiя дѣлалъ и могилу заказалъ. А я только сидѣлъ и смотрѣлъ на Лушу мою бѣдную… И Колюшка не зналъ. Какъ ему дать знать. Хоть бы проститься пришелъ[765]… А мнѣ тутъ Черепахинъ надоумилъ <нрзб>[766]:

— Будемъ публикацiю въ газеты?

Такъ мнѣ тутъ мысль пришла, что черезъ газеты Колюшка узнаетъ. Отдалъ я двадцать рублей на публикацiю… И не пришелъ онъ…

И очень все это на Наташу[767] подѣйствовало. Ужъ похоронили, а она не хочетъ и не хочетъ идти на службу. Ходитъ и ходитъ, какъ тѣнь, по квартирѣ. А Черепахинъ все ее успокаивалъ, и то воды подастъ, то капель накапаетъ.[768]

— Наталья Яковлевна, успокойтесь… Наталья Яковлевна, не безпокойтесь. Примите капель отъ волненiя…

А она одно и то же[769]:

— Оставьте меня, оставьте!..[770]

// л. 36

 

13

[771]И отъ Бутъ и Брота два раза присылали записку[772], чтобы приходила на службу. А она прочитаетъ и разорветъ. Успокаивать станешь, а она

— Надоѣло мнѣ, все[773] надоѣло!...[774]

Тогда я рѣшилъ итти къ Кириллу Саверьянычу и просить, чтобы онъ повліялъ, потому что у него даръ слова. Но тутъ меня постигъ послѣдній ударъ. Пришелъ я совсѣмъ не во время. Стою передъ его магазиномъ и глазамъ не вѣрю: всѣ зеркальныя стекла — вдребезги, болваны сбиты, какъ пожаръ былъ. Вошелъ къ нему въ магазинъ, а онъ тамъ въ шубѣ ходитъ безъ шапки и собираетъ пузырьки и прически.

— Что такое случилось? — спрашиваю.

А онъ въ растерянности мнѣ на все пальцемъ:

— Полюбуйтесь!.. Вся высшая парфюмерія и образцы волосъ… Вотъ… Я взыщу-у! Нѣтъ, пусть заплатятъ!...

— Что же это, ваши мастера?

А онъ на меня:

— Любоваться[775] пришли? Вотъ они, сынки ваши[776], мерзавцы!... На тысячу рублей убытковъ…

А это было нападеніе. Типографіи забастовали, и которыя не закрывались, ихъ силой ходили закрывать. И одна такая какъ разъ рядомъ была. Кириллъ Саверьянычъ и вышелъ укорять для удержанія порядка и даже въ свистокъ ударилъ. Ну, тутъ и вышло взаимное раздраженіе.

Сталъ я его успокаивать и просить къ себѣ. Думаю, можетъ развлечется въ постороннемъ мѣстѣ, а то прямо потрясенъ. А онъ такъ и напалъ на меня:

— Чтобы я къ тебѣ пошелъ? Да я и сапоги-то брошу, въ которыхъ и былъ-то у тебя! Это все такіе, какъ твой сынъ[777]… Они-то и натравляютъ!... Ихъ, подлецовъ вѣшать надо, стрѣлять сукиныхъ дѣтей!...

И тогда я не могъ стерпѣть. Вышелъ я на тротуаръ, въ окно голову просунулъ и сказалъ отчетливо:

— Все это по вашему, можетъ, хорошо и умно, а жаль, что такой сволочи, какъ вы, они вамъ головы не оторвали!..

Такъ и закаменѣлъ.

— Повторите, повторите!

Плюнулъ я и пошелъ. И такъ покончилась дружба моя съ этимъ человѣкомъ, который вошелъ въ мою душу, какъ змѣй, съ лаской и умомъ, а на дѣлѣ оказался не какъ образованный человѣкъ, а жестокій и зловредный[778]. Онъ очень сладко говорилъ и про науку могъ, а что его слова? Много людей я видѣлъ, которые очень хорошо говорили, а что толку? Онъ

// л. 37

<в верхней части л. 37 об. записи карандашом>

Приняла его Наташа и что то они [побѣседов] поговорили и [если] не слых. я. [Проводила сама] Сама дверь за нимъ закрыла. Сталъ я спрашивать, по како<му> случаю къ намъ…. Тутъ ужъ она и сказала:

— У насъ вышло недоразумѣніе… Онъ мнѣ замѣч. сдѣл., а теперь извин. пріѣхалъ…

И лично б. не сказалъ… Посм. я на нее… не такъ что-то… Но развѣ отъ нея добьешься… Да и въ головѣ то у меня не то было… И потомъ стала опять…

 

14

поскорбитъ[779] и покуритъ сигару въ мечтахъ, а какая цѣна? Ты ко мнѣ подойти, успокой мое сердце, поплачь со мной и забудь про сигары. Вотъ какая должна быть самая главная наука…

И вдругъ и заявляется къ намъ управляющій отдѣленіемъ отъ Бутъ и Брота, на лихачѣ пріѣхалъ. Такой разодѣтый, въ шубѣ съ бобровымъ воротникомъ[780].

И[781] потомъ ходитъ по прежнему. А Черепахинъ совсѣмъ тогда расклеился. Какъ[782] вечеръ[783], такъ у него голова болитъ[784], все себѣ голову стягивалъ[785] полотенцемъ и сидѣлъ въ темнотѣ. Вѣточку принесъ изъ сада и въ бутылку посадилъ. Для чего это, — спросилъ я.

— Сюрпризъ хочу сдѣлать къ празднику…

Очень странный сталъ, и я сталъ даже думать, не тронулось ли у него тутъ.[786]

[787]А разъ ночью слышу[788] безпокойство у него въ комнатѣ. А онъ это съ музыкантомъ разсуждаетъ и очень настойчиво:

— Сейчасъ же поѣдемъ! Одѣвайся, одѣвайся! Тамъ электричество и котлеты… Тамъ тебя супомъ будутъ кормить!...

А скрипачъ его умоляетъ:

— Что вы меня дергаете, Поликарпъ Сидорычъ… Оставьте меня къ покоѣ.

— Нѣтъ и нѣтъ! Дай мнѣ дѣло совершить! Я докторамъ рѣчь скажу! Нельзя тебѣ здѣсь помирать, здѣсь температура высокая и отъ оконъ дуетъ[789]!

// л. 38

 

15

А у насъ, дѣйствительно, высокая была температура[790]. Плюнешь и примерзаетъ.

Присталъ и присталъ къ нему. И скрипачъ ужъ всячески отговариваться сталъ:

— У меня и калошъ нѣтъ, я простужусь…

— Подарю тебѣ калоши!...

— Да они мнѣ велики… — молитъ Христомъ Богомъ. — Я и здѣсь не умру…

— Умрешь обызательно! — прямо смѣхъ. — А тамъ тебя виномъ отпоятъ!

Тогда ужъ скрипачъ его зацѣпилъ.

— Вы хотите меня прогнать, боитесь что я вамъ за уголъ не заплачу…

Тамъ я опять скоро буду ходить на работу…

Тутъ произошло молчаніе.

— Ну, въ такомъ случаѣ,[791] вамъ нельзя въ больницу. Я этого не подумалъ…

А это въ немъ ужъ началось проявленіе[792].

[793]Возвращаюсь я подъ утро съ дѣла. Черепахинъ не спитъ. Отперъ мнѣ одѣвшись[794] и говоритъ по секрету:

— Что-то съ Натальей Яковлевной произошло… Сегодня плакали они ночью<,> а воротились въ три часа…

Думаю[795], можетъ, это ему представляется[796].

— Я помню, что[797] у нихъ мамаши нѣтъ, а мужчинамъ можетъ не показаться[798]… Не обидѣлъ ли ихъ кто?[799]

Прошелъ я къ Наташѣ — спитъ. Поставилъ самоваръ, сходилъ въ булочную<,> а ужъ восемь часовъ. Наташа проснулась, слышу. Прошелъ къ ней и говорю, почему такъ поздно пріѣхала, дворникъ мнѣ сказалъ.

А она мнѣ сразу:

— Я, кажется, не маленькая! Сама[800] зарабатываю и не даю отчета!

Волосы чесала, такъ и рветъ гребенкой въ раздраженіи, даже трещатъ. Сталъ я ей говорить, а она швыркъ гребенку и на меня:

— Что вы такъ уставились на меня? Когда только кончится проклятая моя жизнь?

— Да что съ тобой — говорю. — И Черепахинъ слышалъ, какъ ты ночью плакал<а>.

— Не о чемъ мнѣ плакать! — и кофточки швыряетъ, и по комнатѣ мечется…

// л. 39

 

16

того, что она не отвѣтила.

— Скажи, Наташа…

Дернулась она и руки сжала.

— Ну, что я вамъ скажу? что?

— Да вѣдь ты, говорю, вся не въ себѣ это время… Ну, посмотри мнѣ въ глаза…[801] Смотрѣть не можешь?! Наталья!... Лучше все скажи!...

Подняла она на меня глаза и смотритъ черезъ голову, думаетъ.

Тогда рѣшилъ я ее тронуть.

— Вотъ, говорю, мать на тебя глядитъ со стѣны… Мучается она за тебя тамъ… Ея ради памяти… скажи мнѣ все! Вѣдь теперь я одинъ остался. Зачѣмъ же ты от<ц>а хочешь бросить?[802] Для себя я жилъ?[803]

[804]Тогда она бросилась ко мнѣ, прижалась[805], моя дѣвочка, и забилась…

— Если бы вы знали… какъ мнѣ тяжело…

— Ну что, что? Ну, скажи мнѣ все… На сердце все приму… Хуже для меня, когда я ничего не знаю…

[806]— Мнѣ[807] неудобно у васъ…[808] У меня женихъ…

— Какой женихъ?

— Василій Ильичъ… нашъ завѣдующій…

Втупикъ меня поставила.

— [809]Вотъ какъ![810] И я ничего не знаю[811]… Нѣтъ, это не то, говорю[812]!..

— Я не говорила, потому что онъ сейчасъ еще не можетъ жениться…[813]

— Какъ же ты уходить хочешь? Это ложь[814]!

— Вотъ вамъ крестъ! И я вамъ все скажу, все… Вы сами[815] хотѣли этого! Я и ночью<?>[816] съ нимъ…[817]

Понялъ я тутъ все и отъ себя[818] ее отшвырнулъ. Не могъ я вынести…

— Вотъ это? Значитъ ты…теперь кто?[819]

И тутъ я ее назвалъ словом.

— Содержанкой стала![820]

— Онъ на мнѣ женится…[821] Черезъ годъ… у него бабушка при смерти… Онъ меня любитъ… <нрзб>…[822]

Но тутъ мнѣ нехорошо стало.[823] Какъ прожгло мнѣ насквозь[824]. Очнулся я на постели.[825]

// л. 40

 

<порядок страниц восстановлен в соотвествии с опубликованной редакцией>

18

Параличъ у меня лѣвой стороны сталъ. Двѣ недѣли пролежалъ, пока оправился. Ходила она за мной и Черепахинъ[826] и докторъ ѣздилъ. И такъ ласкова была со мной, такъ ласкова. Ночи просиживала. И какъ поправился, она мнѣ и говоритъ:

— Папаша, вы ошиблись.[827] Василій Ильичъ хочетъ съ вами поговорить… Можно?

И вдругъ и заявляется онъ, какъ наготовѣ.[828] И я ему сказалъ прямо все[829], что такъ нехорошо поступать. А Наташа вышла. Но онъ нисколько не смутился и сталъ[830] оправдываться.

— Я люблю вашу дочь. Я сейчасъ бы женился, но баб…[831] А я не хочу[832] сватать съ милліонами… Она[833] больше году не протянетъ, у ней сахарная болѣзнь, всѣ доктора въ одно слово… А она очень со средствами… Вотъ я тяну, чтобы она меня наслѣдства не лишила…[834]

[835]И давай мнѣ объяснять[836]:

— [837]Мы получимъ бабушкинъ капиталъ и откроемъ свой магазинъ[838]… И тогда вы увидите, въ какой жизни будетъ ваша дочь… Вотъ вамъ, клянусь

И перекрестился. А тутъ Наташа выбѣжала и обняла меня. А тотъ-то мнѣ свое:

— Это все[839] предрасзсудокъ… Мы все равно какъ мужъ и жена, только[840] по граждански… И я считаю васъ какъ[841] за отца, потому что я сирота[842]… А вы заходите ко мнѣ на квартиру, и увидите, какъ я живу…

И Наталья мнѣ поетъ:

— Какъ у него хорошо! У него каминъ, папаша… У него дача собственная.

И тотъ-то меня:

— Пріѣзжайте къ намъ на дачу чай пить… У насъ своя лодка, будемъ рабку ловить…

Такъ все хорошо изобразилъ.

— Я вашу Натю буду куколкой одѣвать…

[843]И такъ просто все обернули, какъ калачъ купить. Запутали[844] меня, словно ничего такого нѣтъ.

— Вы[845] не думайте, что къ вашей спеціальности въ пренебреженіи. Я даже Натю побранилъ, зачѣмъ она скрывала. Я даже горжусь этимъ.[846]

Такъ расположилъ меня словами, удивительно.

— Мы всѣ труженники[847]. А когда мы дѣло откроемъ, васъ обязательно въ кассиры[848]. На сто рублей въ мѣсяцъ.

// л. 42

 

<порядок страниц восстановлен в соотвествии с опубликованной редакцией>

17

[849]А Наташка мнѣ въ другое ухо:

— Папаша, онъ три тысячи получаетъ…

А онъ мнѣ съ другой стороны:

— У меня кой-что есть… Я еще и изъ процента работаю и комиссію получаю съ поставщиковъ…

— Ахъ, папаша, если бы вы знали! Онъ мнѣ жизнь открылъ. Мы на бѣгахъ были и въ тотализаторъ онъ двѣсти рублей на мое счастье выигралъ… на сакъ мнѣ хивинковый…

И горько мнѣ было, но я примирился. Что же, разъ жизнь такъ устроила. И далъ разрѣшеніе на уходъ. Что же, все одно.[850]

И потомъ сама Наташа за мной пришла, звать. Былъ у нихъ. Кофеемъ поили и показывали все изъ обстановки. Очень все хорошо. А это ему поставщики разные на Бутъ и Брота въ даръ присылали. Буфетъ одинъ рублей двѣсти стоилъ. У камина сидѣлъ и сигарой меня угощали. И дѣйствительно онъ такой сакъ купилъ Наташкѣ замѣчательный, рублей триста стоилъ, а ему по знакомству за сто рублей отдали. И она, какъ все равно жена у него стала. Въ электрическій звонокъ звонитъ, прислуга входитъ, и она ей съ тономъ такъ:

— Подайте то, да[851] подайте это! И почему самоваръ такъ долго?

И глазамъ не вѣрилось, откуда что взялось. Въ капотѣ голубомъ, ну не какъ дѣвчонка, а какъ солидная барыня[852]. Тяжело мнѣ у нихъ было сидѣть, такъ какъ-то шиворотъ-навывоторъ… И[853] думалъ ли когда, что такъ будетъ?...

XXI

Бросилъ я квартиру и перебрался въ комнату, и Черепахинъ упросилъ меня взять его къ себѣ.[854] Очень[855] на него уходъ Наташи подѣйствовалъ. Станетъ передо мной, упрется глазами и вопрошаетъ:

— Почему все ниспровержено?

И сталъ какъ-то по чудному говоритъ: слова у него какъ-то навыворотъ выходили. Но на работу ходилъ[856], когда была. И какъ свободное время, мы съ нимъ въ карты въ шестьдесятъ шесть играли. А старичка скрипача, какъ съ квартиры перебирались, въ больницу свезли — плохъ совсѣмъ былъ.

// л. 41

 

<порядок страниц восстановлен в соотвествии с опубликованной редакцией>

18

Играемъ въ карты, а Черепахинъ мнѣ и начнетъ странное говоритъ:

— Поѣдемте куда-нибудь… Къ туркамъ куда… Тамъ у нихъ табакъ ростет<ъ.> Или въ Сибирь… Тамъ очень много золота, и можно всю желѣзную дорогу купить и возить всѣхъ задаромъ…

А то разъ про лампу:

— Зачѣмъ карасинъ покупать? Мож[857] такую травку свѣтлику и настаивать на воде… Вотъ и будетъ карасинъ[858]…

Даже я сталъ его опасаться. Ночью совсѣмъ не спалъ и все по комнатѣ ходилъ, и ворчалъ. А какъ разъ засталъ его, что онъ на полу въ чашки играетъ, понялъ, что онъ окончательно сумасшедшій. Пригласилъ полицейскаго врача знакомаго, и тот его осмотрѣлъ[859]. И въ глаза смотрѣлъ и по колѣнкамъ стучалъ, и писать велѣлъ, и спрашивалъ про все. И такъ ему Черепахинъ объяснялъ про эту самую свѣтлику, будто она на кобыльемъ салѣ ростетъ[860], что тотъ[861] прямо сказалъ, что у него параличъ мозга.

— Скоро можетъ начаться буйство…

И обѣщалъ въ больницу устроить. А Черепахинъ въ тотъ же вечеръ пошел<ъ> на трубѣ играть и скоро вернулся съ пакетами. Принесъ фунтовъ десять мятныхъ пряниковъ и пять коробокъ заливныхъ орѣховъ. И выложилъ на стол<ъ.>

— Вотъ, кушайте… Супу можно не варить, а будемъ такъ… пряники жарит<ь>

— А гдѣ же ваша труба-то? — спрашиваю.

А онъ тутъ[862] какую-то бумажку въ огонь швырнулъ — печка желѣзная топилась.

— Въ кассѣ лежитъ[863]…[864] Отъ нее у меня голова болитъ…[865]

И хозяйка мнѣ говорить стала:

— Я вамъ отъ комнаты откажу. Онъ у меня дѣтей перепугаетъ: вчера на четверенькахъ все ходилъ…

А тутъ и началось страшное. Опять полная остановка всего. И слышно, стрѣлять начали. И всѣ были въ ужасномъ потрясенiи. У хозяйки пять дѣвчонокъ, а мужъ ея въ вѣсовщикахъ на дорогѣ служилъ и бастовалъ по согласiю. И очень она боялась, что его прогонятъ со службы. И меня такой страхъ взялъ за Колюшку. Лежу на постели и думаю — ужъ гдѣ нибудь здѣсь онъ… И тутъ пропалъ отъ насъ Черепахинъ, вышелъ на дворъ и пропалъ. Гдѣ тутъ искать? Сунулся я, было, а у насъ на углу стѣна наворочена. И вотъ, когда былъ я въ столъ тревожномъ положенiи, приходитъ ко мнѣ Наташа.[866]

// л. 43

 

Ночи не ночевалъ, на другой день заявился вечеромъ. Рваный пришелъ, точно его по гвоздямъ волочили.

— Гдѣ тебя носило? — спрашиваю.

А онъ только улыбается, какъ дурачокъ.

— Все видѣлъ[867]… Тамъ война!... Пойдемте туда, Якофъ Софронычъ…

Но я даже покричалъ на него. И онъ такъ вдругъ испугался, что забился въ уголокъ и присмирѣлъ. Послѣднее это его проявленiе было. Такой тихiй сталъ. И всѣ эти дни сидѣлъ у окошечка и на воронъ смотрѣлъ. А то начнетъ высчитывать, сидитъ и бормочетъ разныя числа…

И вотъ когда я былъ въ такомъ удрученiи

Въ тюрьмѣ онъ, только въ другомъ городѣ… не здѣсь…

Прощался онъ со мной… Прощайте папаша и не плачьте… И просилъ прощенiя за безпокойство…

Только все шепотомъ: Не надо плакать…

А я стою и уже ничего во мнѣ нѣтъ. А она все не надо плакать… И брата потеряла… и вотъ ничего…

Необыкновенная была дѣвушка… Ушла она, а я все стою. Какъ я мучился. Ночь не спалъ, и ночь эта и другiя ночи… Сколько я всего перенесъ въ жизни, а ночь эту. Другой такой ночи не было… А утромъ я поѣхалъ туда… Только бы застать его, только бы повидать въ посл[868] разъ.

--------------

Ночь не ночевалъ, на другой день заявился къ вечеру. Рваный пришелъ словно его по гвоздямъ волочили.

— Гдѣ, говорю, васъ носило? Дома надо сидѣть! — прикрикнулъ ужъ на него.

А онъ только улыбается.

— Пойдемте туда, Яковъ Софронычъ… Тамъ очень много народу…

Покричалъ тутъ я на него и пригрозилъ, что изъ комнаты его попрошу. Ну, онъ и присмирѣлъ съ этимъ поръ, тихiй сталъ. Забьется въ уголокъ и сидитъ. Или въ окошечко на воронъ смотритъ. И вотъ въ такомъ грустномъ положенiи наступило Рождество Христово.

[869]Встаю утромъ, холодно въ комнатѣ хлодище въ комнаты, окна замерзли. И не видно, что на дворѣ и день ясный, солнце бьетъ въ стекла. Подошелъ я къ окну. Очень тяжело было праздникъ такъ встрѣчать. Праздникъ и[870] ни души родной нѣтъ, одинъ въ такой торж естественный пра

А, бывало, у насъ такъ торжественно всегда было въ этотъ день. Луша ранымъ рано подым.[871]

// л. 43 об.

 

20

И вотъ, когда я находился въ такомъ ужасномъ Черепахинъ Чере

Удивительно странный человѣкъ былъ сегодня правда города беретъ

Удивительно удивительно скверно работаетъ лента удивительно

Удивительно торжествуя удивительно скверно работаетъ удивительно

Удивительно торжествуя удивительно скверно работаетъ лента

Удивительно <нрзб>

однажды въ версали о же де ля рейнъ

удивительное нахальство бываетъ правда свѣтлѣе солнца

лента еще прилично работаетъ.

// л. 44

 

<далее страницы не по порядку!!! Найти место в тексте>

…осыпалось…

И работы не было всѣ три четыре дня… Такъ и лежалъ все на постели… И работалъ я привыкъ, тоска безъ дѣла-то, а въ ресторанѣ-то у насъ семая работа… бывало… И все у меня разбилось въ жизни… И только одинъ Черепахинъ при мнѣ все ходилъ и по угламъ шарилъ… А это онъ, должно быть, все тружбу свою отыскивалъ, но я не велѣлъ его из<ъ> квартиры выпускать пока не возьмутъ въ больницу сумасшедшiй домъ. И вотъ когда я былъ въ такомъ удрученiи и проклялъ всю свою судьбу и все проклялъ въ молчанiи и въ тишинѣ, и виделъ только холодныя стѣны проклялъ свою жизнь безъ просвѣта, тогда открылось мнѣ какъ сiянiе въ жизни. И пришло это сiянiе черезъ муку и скорбь…

На пятый день Рождества. Когда собирался я уже итти на дѣло, приходить моя хозяйка и говоритъ

— Васъ тутъ спрашиваютъ…

А это долженъ поваръ знакомый долженъ былъ зайти по дѣлу. Вышелъ я въ переднюю и не вижу, кто… Слышу голосъ незнакомый и не мужской:

— Вы Скороходовъ?

А темно ужъ было и не видать въ прихожей. Сказалъ я, что Скороходовъ и позвалъ въ комнатку. Вижу, женская фигура, а не могу разобрать, кто.

А она и говоритъ:

— Это я, мы у васъ жили… Я вамъ письмо отъ вашего Коли…

Такъ все во мнѣ и забилось… Лампочку я насилу засвѣтилъ.

Смотрю, она это, та, бѣленькая, Раиса Сергѣевна… въ жакеточкѣ и башлычкѣ… Увидала Черепахина и назадъ… А я ее удержалъ и показалъ на голову.

И подаетъ письмо — записку. А у меня руки руки такъ вотъ…

А она мнѣ:

— Ничего, ничего… онъ здоровъ. Не пугайтесь… Онъ се[872]

Не могу прочитать… И она сказала мнѣ, что въ тюрьмѣ онъ, только не въ другомъ городѣ… Ужъ двѣ недѣли, какъ онъ написалъ и товарищъ его привезъ и Раисѣ Серг[873] передалъ… А такiе дни были и она не могла меня найти… И не могъ я прочитать записку. Тогда ужъ она увидала, что я не могу, сама мнѣ прочитала…

И за руки меня все.

— Не плачьте…

Теперь все уже прошло и я все знаю и вотъ живу съ терпѣнiемъ. А то гдѣ камнемъ все навалилось на меня.

А онъ тогда суда ожидалъ и со мной прощался. Потомъ я его и записку всю вытвердилъ. Къ душѣ моей принялъ и мою скорбь постигъ.

// л. 40 об.

 

Какъ онъ написалъ! За сердце меня взялъ словами… Прощайте папаша и простите мнѣ, что я вамъ такъ причинилъ…

Слезы у меня застряли, ничего не вижу, а она меня за руки держала

— Не плачьте… ничего… надѣйтесь…

А я стою и ужъ ничего во мнѣ нѣтъ. А она все утѣшала:

— Не надо плакать… Я тоже потеряла

Ахъ, какая была замѣчательная дѣвушка… Ушла она… Что тутъ говорить, тутъ не скажешь… что пережито… Ночь не спалъ я… Такой другой ночи и не было… А утромъ поѣхалъ туда… Только бы его застать, повидать въ послѣднiй разъ…

Потомъ, какъ прiѣхалъ я туда, въ гостинницѣ разыскала меня полицiя<,> но ничего мнѣ не сдѣлали, потому что я прямо сказалъ, что получилъ письмо и прiѣхалъ проститься… Письмо взяли…

Берите, говорю, меня и сажайте съ нимъ…

Но они оставили меня въ покоѣ. И съ недѣлю я выжилъ тамъ, но мнѣ не дозволили видѣться. Ходилъ я вокругъ тюрьмы и ничего видалъ. Потомъ мнѣ сказалъ одинъ прокуроръ, что еще дѣло идетъ…

— Поѣзжайте, говоритъ, домой и получите увѣдомленiе… и не разстраивайтесь…

И обманулъ вѣдъ! Не поѣхалъ я. А на другой день судъ долженъ былъ состояться… Да не состоялся… Подъ вечеръ убѣжало ихъ двѣнадцать человѣкъ. Семерыхъ поймали, а… А Колюшку не нашли…

Потомъ-то я узналъ все, почему не нашли… Черезъ базаръ побѣжалъ онъ на рискъ, пустился на послѣднее средство… Вбѣжалъ въ лавочку въ тупичкѣ, теплымъ товаромъ торговалъ тамъ старикъ одинъ… На погибель бѣжалъ, а вотъ… Богъ-то!..

Вбѣжалъ въ лавочку, а тамъ старикъ одинъ дрем<л>етъ… въ уголку…

— Укройте меня или выдайте… мнѣ некуда итти…

Все ему сказалъ. Одинъ бы моментъ и погибель… бы ему была. Но смотрѣлъ на него старикъ и отвелъ за теплый товаръ.

— Погоди, я сейчасъ тебѣ скажу, могу я тебя укрыть или нѣтъ…

Повернулся въ уголокъ, постоялъ — иконка тамъ у него между валенокъ висѣла. И вотъ сказалъ:

— По закону я не долженъ, а по душѣ не могу тебя прогнать… Полезай въ подвалъ на свое счастье…

И опустилъ его въ подвалъ въ лавочкѣ… И потомъ валенки туда ему спустилъ и теплую одежу далъ… И хлѣба ему спускалъ… Двѣ недѣли выдержалъ тамъ, а потомъ повезъ товаръ въ село на базаръ и Колюшку провезъ въ возу въ ночное время изъ города и выпустилъ въ уѣздѣ у лѣса.

// л. 41 об.

 

— Ступай на свое счастье…

Какъ чудо совершилъ…

Потомъ писалъ мнѣ Колюшка про это.

— Есть, говоритъ, у меня два дорогихъ человѣка: ты, папаша, да вотъ тотъ старикъ и имя его не знаю…

И это такъ не оставилъ на произволъ. И самому мнѣ хотѣлось повидать того старика и поблагодарить. И зналъ я, что и Колюшкѣ будетъ пріятно. И великимъ постомъ собрался я въ тотъ городъ и поѣхалъ. Обошелъ всѣ лавки съ теплымъ товаромъ. Три ихъ было въ городѣ у базара. Два въ хорошихъ торговли въ рядахъ, и лавочка въ тупичкѣ. Пришелъ я туда, смотрю, дѣйствительно, старикъ торгуетъ. Строгій такой<,> брови лохматыя, въ очкахъ. И т. д. не понимаю я вашего разговора…

Просидѣлъ я тогда недѣлю въ городѣ томъ, какъ Колюшка-то убѣжалъ.

стр. 146 И вотъ пріѣхалъ я домой тогда въ странной тревогѣ… А до<ма> Черепахина ужъ нѣтъ — въ больницу отправили… — очень буйствовать началъ.

И сколько ночей пролежалъ я въ комнаткѣ своей и томился, потому что пришло такое, что ничего у меня въ жизни не осталось. Какъ раскидалъ кто все и растащилъ… И единая отрада, что забудусь во снѣ. А какой сонъ? И во снѣ-то снится одно и тоже… ресторанъ и реаторанъ.

Все ждалъ, всю жизнь ждалъ — вотъ будетъ, вотъ будетъ, вотъ устроюсь. И дождался пустого мѣста… Опять сталъ ходить по дѣламъ… И все ждалъ, что придетъ мнѣ извѣстіе. И не было никакого извѣстія… И ужъ черезъ мѣсяцъ пришелъ какой-то человѣкъ незнакомый и сказалъ только на словахъ:

— Будьте покойны, вамъ сынъ въ безопасности…

Только и сказалъ. И ушелъ. Теперь-то я знаю, что онъ въ безопасности. И получаю черезъ другихъ извѣстія отъ него… Теперь онъ очень далеко заграницей живетъ… И должно быть я такъ его и не увижу…

Глава.

Успокоился я немного послѣ этого… Сходилъ въ сумасшедшій домъ навѣстить Черепахина. Все таки я къ нему очень привыкъ и онъ былъ такъ всегда къ намъ расположенъ.

Стр. 160. Родила она въ пріютѣ и Вас. И наст. чт. отпр. въ восп. домъ. А

// л. 42 об.