Подвиг (Ледяной поход)

Подвиг  (Ледяной  поход) Доброволец  № 297 − 2. 1936

ПОДВИГ  

(Ледяной  поход)  

«Он имел  одно  виденье, 

Непостижимое  уму»…. 

                    А. Пушкин.

То, что  совершилось  восемнадцать  лет тому назад на Кубани  и что  «Союз  Добровольцев» ежегодно  поминает  молитвой  и «круговым ковшом»,  по ревнему обычаю, − «Бойцы  поминают  минувшие дни…» − уже тогда,  когда  это  совершалось,  многим, смотревшим  со  стороны, казалось подвигом,  но подвигом  «безумия».  «Горсточка  добровольцев,  брошенная всеми,  истомленная  длительными  боями,  непогодами,  морозами,  повидимому,  исчерпала  до конца свои силы и возможности борьбы…» − слова генерала  Алексеева − и ушла  в степи  Кубани,  в исторический  Ледяной Поход. Ушла,  чтобы  продолжать  борьбу  со стихиями и с врагом  не человеческим только,  а стихийным,  не земным только,  а вселенским, − борьбу  со Злом,  принявшим  личину  большевизма.  «Горсточка» − и стихия  Зла, «всеми  оставленные» − и всемогущее,  на человеческую  мерку,  Зло,  овладевшее  Россией,  всеми силами и богатствами  ее, всеми  жизнями,  Зло,  прожигающее  души  соблазнами,  властвующее  насилием  безмерным. И «горсточка» − продолжала вести борьбу.  На человеческую  мерку −  б е з у м и е. Но у  этой «горсточки» уже не было «человеческой  мерки».  Подвигом Духа  переросла она  эту мерку,  руководилась  не человеческим, а иным,  высшим,  «непостижимым уму».  В этом «безумии» проявилась  извечная трагедия  божественной  сущности в существе,  ограниченном телесно: боежственное   п о в е л е л о − и «горсточка»  пошла на свою Голгофу.  Тут  не рядовое событие истории,  а неизмеримое временем − трагедия  борьбы Божеского и Дьявольского.  В этом частном и как бы «провинциальном» для мира «случае»  пряовляется  величайшее  о б щ е е: трагедия человека  на земле.  Перед  «горсточкой»  был поставлен  сплетением исторических  событий страшный выбор − как  отсвет того,  евангельского ыбора,  когда Добро и Зло  стали лицом к лицу,  когда  дьявол  показывал Ему все  царства мира и славу их и говорил: «все  это дам  Тебе, если, падши,  поклонишься мне»[i]. И «горсточка»  выбор сделала: пошла путем Его.  И зрителям мира показла, − и кровью своей закрепила, − что есть  сокровища,  которых  н е л ь з я  отдать ни даже за целый мир.  Русские Добровольцы,  как «бедный рыцарь»,  имели «одно  виденье,  непостижимое уму» − Ее,  Россию, и все,  что  у рыцаря  слито с Ней,  воплощено в Ней,  олицетворено  Ею. И, «верные сладостной мечте», «полные чистою любовью»,  тни начертали на  щите  своею  кровью  святое имя Ее. 

Этот подвиг − уход  в ледяные степи − определяемый  условным  человеческим  временем − 9/22 февраля 1918 г. − имеет бессмертный смысл − отсвет  Голгофской  Жертвы.  Этот подвиг  роднится  с чудеснейшими  мигами  человеческого  мира,  когда на весах Совести и  Любви  взвешивались  явления  двух порядков:  тленного и нетленного,  рабства и свободы,  бесчестья и чести.  Этот подвиг − проявление  высокого  русского гражданства: в подвиге этом  не было ни  различия классов, ни возраста, ни пола, − все  было равно, едино,  все было  − общая  жертва жизнью. 

Ледяной Похрд  длится.  Он вечен,  как бессмертная  душа в людях, − негасимая лампада,  теплящаяся  Господним  Светом.   

Февраль,  1936 г. 

Париж.