Родина

Фонд № 387

И.С. Шмелев                                                                       Шмелев,

Карт. № 8                                                                Иван Сергеевич

Ед. хран. № 12

 

 

ʺРодинаʺ рассказ

отрывок без конца

[ 1916 г.]

 

 

Машинопись                                               2 лл

На л. 2 об. отрывок рассказа ʺЛошадиная силаʺ

Машинопись с авторской правкой

 

 

// карт.

Р О Д И Н А

I

 

Плѣнный германецъ Карлъ Шнейдеръ, или, какъ онъ самъ называлъ себя, прусскій гренадеръ 147 полка, Карлъ–Фридрихъ–Iоганнъ–Фридрихъ Герберъ гренадеръ 147 прусскаго полка изъ Бранденбкрга[c], какъ потемнѣетъ, и сказать — согласна или несогласна. Вчера, когда везли хлѣбъ съ поля въ бароную ригу, Герберъ шелъ молча съ съ ней и ждалъ, не скажетъ ли она, наконецъ, свое слово: два раза, смѣяс<ь> обѣщала она сказать, только пусть онъ напишетъ ей письмецо по–русски. Зачѣмъ нужно ей письмецо — Герберъ не могъ понять. Но она все увертывалась и повторяла:

— А вотъ напиши, хочу такъ. Тогда и поговоримъ.

Онъ сказалъ ей тогда, смотря въ землю:

— Ти гордая дѣвушка. Ти смѣешься. Но я ошень тебѣ любилъ. Я поѣду на родину… хейматъ… Германія! У меня такой домъ… польшой… четыре лошадки, три коровы… все! Ви бѣдни… ошень бѣдни, плехо. Ти моя королева… кенингъ! У насъ будетъ хорошій жизнь, большой жизнь!

— А коровы у тебя съ рогами? — опять засмѣялась Даша, блестя зубами и откидывая игриво русую голову.

Тутъ и случилось, въ первый разъ случилось за цѣлый годъ, какъ они познакомились: Герберъ раскинулъ свои длинныя хваткія руки и обнялъ ее, маленькую передъ нимъ и такую вертлявую и худенькую. Всегда смирный и дѣловитый, онъ тутъ позабылъ, что могутъ увидѣть отъ воротъ усадьбы, что на пруду сидитъ учитель Семнъ[d] Иванычъ и ловитъ рыбу, что Даша, пожалуй и закричать можетъ. Онъ сжалъ ея податливая плечи, и, нагнулся какъ взрослый надъ ребенкомъ и поцѣловалъ въ голову. Только въ голову, въ бѣлый платочекъ. Послѣ жалѣлъ, почему не поцѣловалъ въ сочный губы<,> о которыхъ такъ давно думалъ. Все случилось такъ неожиданно, что всегда бойкая и вертлявая, Даша растерялась. Спохватилась, стала отталкивать упираясь слабыми руками въ горячую грудь, но тутъ Герберъ опомнился и выпустилъ, слыша только одно слово, которое онъ очень хорошо понялъ:

— Пусти…

Отпустилъ руки и посмотрѣлъ смущенно. Даша, вся красная, какъ закат на небѣ — какъ разъ заходило солнце за деревню, — такъ же смущенно, пугливо–косящимъ взглядомъ скользнула по его лицу и задыхающимся голосомъ: прошептала:

 

// л. 1

— Безстыжій, ахъ, безстыжій…

Но не разсердилась. Тогда, осмѣлѣвъ, онъ спроси[e] сказалъ:

— Два года живу съ вами. Ничего не люблю здѣсь… плохо, все плохо. Тебя люблю. Годъ люблю. Два года люблю. Конится[f] война, пойдемъ вмѣстѣ. Всегда…

И постучалъ себя въ грудь.

Три воза съ хлѣбомъ уже поднялись въ горку  и отъ плотины и заворачивали мимо воротъ усадьбы къ ригамъ. Дашѣ нужно было итти направо, во дверь, поить телятъ. Но она задержалась на минутку и прошла дальше за возами, подъ старыя ветлы, гдѣ былъ[h] русскому сапогу кнутикомъ, она выдернула изъ воза пучокъ колосьевъ и крутила жгутикомъ.

— А ты, Иванъ, — она не любила называть его Iоганнъ, — дурень! — старая<сь> усмѣнуться, сказала она спи[i] широкой спинѣ чуть обогнавшаго ее Гербера<.>

— Д[k] лицо его, почему–то не загоравшее, какъ у парней, а бѣло–розовое, съ сочнымъ румянцемъ, показалось Дашѣ плаксивымъ. — Ти смѣешься…

И тутъ случилось совсѣмъ неожиданное и случилось впервые за эти два года ихъ знакомства. Даша первая порывисто схватила его за руку, заглянула въ глаза, смотрѣла словно пытала, словно хотѣла спросить о чемъ–то важномъ, словно хотѣла признать въ немъ кого–то, кого давно искала. И не сказавъ ни слова выпустила руку. Выпустила и побѣжала прочь. Онъ крикнулъ съ болью:

— Даша!

Она остановилась и встала бокомъ:

— Ну?…

Въ этомъ словѣ, какъ она его произнесла было не прежнее, не смѣшливо<е.> Было въ этомъ звукѣ ея голоса что–то такое почти родноное[m] потерять. И Герберъ это понялъ, почувствовалъ:

— О, Даша! — почти съ болью[n] шопотомъ сказалъ онъ. — Вотъ Богъ! — поднялъ онъ руку къ небу.

Она посмотрѣла на его руку, на[r] ногой грязь, для чего–то пошлепала пяткой въ колодобинѣ, словно это было самое важное дѣло. А онъ все ждалъ. И наконецъ сказала:

— Напиши мнѣ письмо. Все напиши!

 

// л. 1об.

Подпрыгнаола[t] только быстро мелькающія ноги и закрутившійся подолъ свѣтлой юбки. Опомнился и крикнулъ:

— Напишу! Все!

Далеко ушли возы, поскрипывая на колодобинахъ и трясясь, словно отъ смѣха. Онъ догналъ ихъ духомъ, разбивая грязь жидкую тяжелыми сапогами<.> Нагналъ, подпрыгнулъ выше воза, съ крикомъ гоп–гоп!, испугавъ пас[v] крикнулъ:

— Дай покурить, нѣмецъ!

Герберъ перепрыгнулъ канаву, отдѣлявшую дорогу отъ луга, схватилъ Вас<ь>ку и потресъ въ рукахъ.

— Курить? Сигарэ?! Карашо! Я буду курилъ. И ты курилъ! Тпрр!

Стали воза. Герберъ набилъ трубочку махоркой и далъ Ваську ѣ[w] щепотъ и листикъ бумажки, что бережно лежала нарѣзанная на листикѣ въ его записной книжечкѣ.

— Хорошо! — сказалъ онъ, затягиваясь.

— Злдорово[x]! — крякнулъ, затянувшись, Васька. — Махорка.

— Махорка! — сказалъ Герберъ. — Русская табакъ.

— Обязательно — сказалъ Васька. — Прочищаетъ.[z] продаютъ?

— Нэ. Ты — дурень! — крикнулъ Гансъ во все горло и засмѣялся. — и погрозилъ пальцемъ. — Гони дѣло… Солнце нѣтъ. Ужинать нада.

И тронулъ воза.

Ужинали въ людской. Все было какъ всегда.

 

// л. 2.

гнѣдыя, каурыя, буланыя, сизыя[12] заливаетъ  ими улицы и переулки, и наполняетъ весь городъ тревожнымъ ржаньемъ.

— Вотъ и прокорми такую наполняютъ весь городъ тревожнымъ ржаньемъ[13] машину! А прокормятъ!

— Про–кормятъ. У казнѣ овса–то[18].

— А какъ же иначе–то! Сто–о тыщъ ва–гоновъ! Да![19]

На площади, передъ бассейномъ, стоитъ[26] приподымаютъ вѣки, машутъ передъ глазами флажкомъ. У фельдшера глазъ наметался. Слышно:

— Недомѣрка! съ двумя![29]

Такъ и[41]ʺ, всѣ позвонки на виду, съ изъѣденными хребтами.

— Козу, братъ, привелъ… — говоритъ иногда[43], съ зачесанными въ усы подусниками и изумрудомъ на  мизинцѣ. — Пусть подрастетъ.

И самъ мужикъ ухмыляется на померно[44] моргающую кобылку.

Мягко[48] коврамъ идутъ, — валкія, раздобрѣвшія

 

// л. 2об.