Фонд № 387
И.С. Шмелев Шмелев,
Картон № 8 Иван Сергеевич
Ед. хран. 15
ʺВеселый разговорʺ
― Земля — рассказ, отрывок
[1917 ?]
Машинопись 1 л.
( вошел в очерки ʺПятнаʺ )
Изд. Г.А. Лемана и С.И. Сахарова
Москва 1917 г.
// карт.
ливымъ блескомъ, короткіи[a] и чуть горбинкой носъ съ подвижными ноздрями<,> словно онъ все обнюхивалъ. И, должно быть, остались довольны, оцѣнили человѣка. Одинъ, чей былъ мѣшокъ, сказалъ мирно:
— За какія–такія дѣла… почетъ–то тебѣ нуженъ?
— А вотъ за такія! — горячо, съ накальцемъ отозвался пассажиръ, словно разсерженный. — У меня вотъ работа на землѣ, еще сорокъ десятинъ картошки не посажено, а для васъ какъ мѣченый чортъ ношусь по округѣ. Да, чортъ меня подери, съ чего я ношусь–то!! Да на меня ты же засмѣешься и дуракомъ назовешь… а я ношусь!
— Чу–дпной[b]! — сказалъ уже совсѣмъ довольный мужикъ и пригласилъ этимъ своимъ восклицаніемъ другихъ оцѣнить, ну не чудной ли. И всѣ опять прикинули, чудной или не чудной.
— Что, занятно стало? Ба–ринъ, вѣдь… Теперь на барина поглядѣть всѣмъ минтересно[c], какъ онъ вывертываться начнетъ? Такъ что ль? Пардону попроситъ? Вотъ и погляди.
И хоть говорилъ съ накальцемъ, а голубоватые, сокольи глаза посмѣивались, и губы посмѣивались подъ усами. Тутъ мужики, очевидно, рѣшили окончательно, что и вправду чудной. Одинъ изъ нихъ, худой, все время покашливавшій и кутавшій шею шерстянымъ шарфомъ, хотя въ вагонѣ было тяжко до обморока, сказалъ:
— Чего жъ ты носишься–то? Али чего потерялъ?
— Ну не удивительное ли дѣло! — воскликнулъ ʺчуднойʺ, закуривая изъ серебрянаго портсигара съ золотыми буквами. — Собираются меня съ моей земли попереть ваши землячки, ступай къ чортовой матери, говорятъ. Иванъ Лексѣичъ, много тобой довольны… А вѣдь и впрямъ довольны! Я у нихъ до двухъ десятковъ дѣтей окрестилъ, двадцать кумовьевъ у меня… школу имъ поставилъ, кооперацію наладилъ… Ну, намекаютъ, чтобы убирался по добру по здорову, а вотъ выбрали въ продовольственный комитетъ! Теперь и ношусь, налаживаю, усчитываю запасы, записываю, скотину да инвентарь и все прочее… — положъ карманъ — потрепалъ онъ себя по груди, — дѣловъ всякихъ… Попили нашей крови–поту, говорятъ, а всетаки ты[e], налаживай! Это какъ по–русски перевести… не по–русски, а хоть по–французски? Французъ бы ротъ разинулъ! Я у тебя, дядя, сына окрестилъ, съ тобой чай да сахаръ дѣлилъ, водку бывало, вмѣстѣ пивали…
— Да–да… — поддакнули со стороны, заинтересованные.
— …Можно сказать, на стѣнкахъ въ чистый понедѣльникъ другъ изъ дружки блины выколачивали… — потрясъ онъ кулакомъ подъ носомъ мужика–сосѣда, — и вотъ пож–жалуйте! У[f] ʺА придется тебѣ, Иванъ Лексѣичъ, опростатьсяʺ, говорятъ. — Такой законъ установимъ… чтобы всю землю намъ и безъ выкупа. Ну, будемъ тебя содержать по силъ–возможности.
// л.1 .