Событие

Событие. Газ.  Возрождение  17. 10. 1928   

 

СОБЫТИЕ  

               

 

Не знаю,  оповестила ли европейская печать,  что происходило в  сентябрьские дни в Белграде. Вряд ли.  Европейской  печати не интересны  события,  подлинный смысл  которых  постигается  только внутренно сердцем  чутким. Это не  состязание  мировых боксеров,  не полет  через океан, не разговор Штреземана  с журналистом, не смена кабинета,  не приговор  Сакко  и Ванцетти,  не планы  нового  «расчленения  России»…  Случилось  событие  невидное  мировому  глазу.  

В Белграде  состоялись съезды: русских ученых и − русских писателей и журналистов, − съезды  русских  бездомников,  так сказать − придорожных  постояльцев.  Съезды  сделали  свое дело  и разъехались  по своим  «мировым»  углам.  Никакой  интересной внешности,  для европейца. И, однако,  это − событие. Это  величайшее  из событий русских  за  этот  десяток  лет российского исхода на мировое поприще. Мало того: это  знаменательное  событие  и с мировой  оценки,  если только  над ним  подумать и, подумавши, оценить.  Но за  шумом и блеском  времени  вряд  ли его оценят. 

Но если  и не оценят  его и  даже  и не заметят  европейцы, − мы,  бродящие  в мире одиноко,  терпимые  по неволе,  неприятно  тревожащие  ровный  уклад  Европы,  наученные постигать внутренно,  ибо горе  делает  сердце чутким,  вес мы должны признать,  что случилось  событие исключительное,  ясно нам показавшее,  что ценнейшее  все еще не ушло из мира,  что лампады еще  не  все погашены,  не все еще колокола  разбиты,  еще не  на всей  земле  слова  заменили чувства,  не везде  самолюбование и  гордость закрыли правду,  не везде  торг  и рынок  закрыли человека,  не везде  историческая память притупилась.   

Но обратимся  к событию. 

Сперва  − о мире. Для мира России нет.  За счастливыми  исключениями,  вместо былой  России  признаются  ее насильники.  С ними  заключаются договоры,  у них скупают  награблено добро;  выполняют  порой  их окрики,  изгоняя  русских  людей  из данного  прибежища. Мир озабочен,  как получить  долги  отданной на разбой России.  Мир никак не  может решить,  что ему  делать  с беспокойными русскими  бродягами,  блуждающими  по миру и не желающими  забыть  России.  Мир,  между тем,  скупает  золотые  св. Чаши,  чудесные русские иконы − даже и  чудотворные! − сплавленные  кресты и  ризы. Когда  представлялся  случай,  мир  захватывал  русское золото с орлами.  Мир  изменил  союзнице − России,  изменил низко и  жестоко.  Мир не только легко  забыл,  что для него  сделала  Россия  своей  кровью,  но даже  пробовал  отрицать, что она  что-то  сделала. Мы знаем  множество  случаев  этого  мирового бессердечия,  чтобы не сказать  − бесчестия.  Этот десяток лет  прохождения нашего по свету  дал нам ужасный опыт  и такое познание  «добра и  зла»,  что уж лучше  бы было  не познавать.  

История этих десяти  лет − и не только  для нас,  а и для  всех  бесстрастных  историков  мировой  нравственности,  для всех честных,  способных  видеть высоту человеческого  в мире, − может быть самая черная  страница  всей человеческой  истории. Никогда,  кажется,  еще  не было  такого  дерзостного,  такого  бесстрашного  отказа  не только  от христианской, но и просто  от человеческой  нравственности.  Окиньте памятью все,  что  было за эти годы  совершенно  бесчестного,  жестокого,  страшного − в отношении  не России  только,  а в отношении  хотя бы законов просто  пристойной жизни.  Все это хорошо известно,  все записано  в государственные акты  и в миллиарды листов газетных,  а в русском сердце − выжжено,  как клеймом.  Это − кошмарное  достояние истории,  истории  оглушительного  падения чести  в мире.  Мы это знаем.  Узнает и Россия,  и − оценит.  

Было время:  великие  демократии  боролись  за свободу,  великие демократии  и в неграх даже  видели своих  братьев… Ныне −