Выберите букву, с которой начинается искомая словоформа:
І Љ Њ А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Ъ Ы Ь Э Ю Я Ѣ ѲЗНАМЕНIЯ I Невѣдомыми путями приходятъ и текутъ по округѣ знаменiя, намекаютъ сказанiя. Откуда приходятъ, гдѣ зарождаются, какъ и кѣмъ? Есть въ жизни незнаемые поэты. Жива созерцательная душа народа. Не любитъ она цифры и мѣры и непреложныхъ законовъ. Жаждетъ иного мiра, которому тѣсно въ этомъ, хочетъ чудесъ, знаменiя и указующаго Перста. Какой уже день шумятъ и шумятъ старыя деревья парка, − не утихаетъ буря. Два серебристыхъ тополя-гиганта, чтò стояли у каменныхъ воротъ усадьбы, упали прошлой ночью, и сразу стало неуютно и голо въ саду. Вотъ она, обгладывающая все поздняя осень. А какъ-будто совсѣмъ недавно стояли эти черныя давнiя яблони въ бѣлорозовомъ одѣянiи дѣвичьяго цвѣта, слушая брачный шопотъ вѣтра и пчелъ, неслышно роняя предсвадебныя одежды. Теперь − черныя-черныя старухи, отовсюду выпустившiя старые костыли-подпоры, чтобы не завалило бурей. Черные, обглоданные скелеты. − А, глядѣться, свѣжёхонькiе стояли… − недоуменно говоритъ работникъ Максимъ и носкомъ сапога тычетъ въ изломъ упавшаго тополя. − Ни гнилости нигдѣ не видать, ни защербинки нѣтъ Онъ пытливо смотритъ совинымъ лицомъ, и его узкiй, до переносья заросшiй лобъ силится уяснить что-то очень значительное. − Да-а… − выдыхаетъ онъ, покачивая головой, − видно ужъ, дѣло такое… оказываетъ. И опять трясетъ головой − рѣшительно, точно теперь все ясно. − Гляньте-ка! − тревожно говоритъ онъ и показываетъ за садъ, поверхъ яблонь, къ селу. − Крестъ-то?! ...
ДРУЗЬЯ. I. Во снѣ ли ему что приснилось, или, какъ говорилъ матросъ Залетаевъ, − съ вечера отъ вина темнитъ, по утру яснитъ, − только однажды, октябрьскимъ утромъ, конторщикъ парходства Воробьевъ проснулся счастливымъ. Поглядѣлъ въ окно: солнце праздничное, море необыкновенное, − давно не видалъ такого, − паруса на баркасахъ въ блескѣ, подъ окномъ совсѣмъ сливочныя, пухлыя розы, въ виноградникахъ по холмамъ − раздолье. Посмотрѣлъ въ зеркальце, − ничего, и вовсе ужъ не такой щуплый, какъ говоритъ Залетайка; усики только выгорѣли да носъ надо бы чуть поменьше. Такъ было хорошо на душѣ, что рѣшилъ по дорогѣ на пристань зайти въ кофейню «Босфоръ». Было воскресенье, въ городкѣ звонили къ обѣднѣ. Воробьевъ надѣлъ желтыя баретки, сѣрый пиджакъ, красный галстукъ съ булавкой-мушкой, соломенную шляпу − блинкомъ и вышелъ, играя тросточкой. Сорвалъ въ садикѣ воздушную розу, посадилъ за кармашекъ и рѣшилъ: «встрѣчу – преподнесу». На базарѣ оглядѣлъ и рыбный, и зеленной рядъ − не встрѣтилъ, кого хотѣлъ. Выпилъ чашечку кофе у Магиропуло, подъ акацiями, потолковалъ съ Хѣониди, когда погрузитъ табакъ, а тутъ подошелъ кривой винодѣлъ съ полковничьей дачи, Переписко, и поговорили о вчерашней игрѣ на биллiардѣ. − Положить бы пятнадцатаго шарà… я бы тебя умылъ! − Я бъ тебѣ вумылъ! − сказалъ винодѣлъ. Время было итти на пристань. Воробьевъ походилъ по молу, поплевалъ въ зеленую воду на медузъ, поглядѣлъ, какъ ...
ВИНОГРАДЪ. I. Каждый изъ нихъ задалъ паспортъ и получилъ наказъ - во вторникъ, къ часу дня, быть на вокзалѣ, у багажной кассы: тамъ ихъ найдутъ и выдадутъ билеты на проѣздъ. Первымъ явился бѣлоусый парень, въ новомъ синемъ картузѣ и поношенномъ пальтецѣ, съ узелкомъ; тутъ же подошла запыхавшаяся краснощекая дѣвушка съ большимъ бѣлымъ узелкомъ, который она тащила на животѣю Стояли и приглядывались, озабоченно посматривая на часы, показывавшiе уже половину перваго, и сторожили у двери. По черной косыночкѣ, узлу и жакету, съ большими отвисшими пуговицами, парень прикинулъ, что это, конечно, горничная, и спросилъ осторожно, - не въ Крымъ ли онѣ, къ господину Винду?.. Дѣвушка отвѣтила оживленно и радостно: - Какъ же, какъ же… въ Крымъ! И вы тоже въ Крымъ?! - Какъ разъ тоже въ Крымъ! къ господину Вмнду, для пансiона! А вы сюда, к сторонкѣ узелокъ-то… Часъ скоро, а вотъ… никакого результату. Замѣтилъ, что она поглядываетъ на узелокъ, и разсказалъ, что все имущество оставилъ у брата, швейцара, на Басманной, а тутъ, конечно, только самое необходимое. Тащить тоже въ такую далищу, когда. Можетъ, еще и не уживешься! Настоящая его спецiальность - по номерамъ, но лѣтнее время -самый мертвый сезонъ, а самовары-то подавать по пансiону, - да чего же ихъ не подать! А звать его Васильемъ. Дѣвушка разсказала, что все не рѣшалась ѣхать въ такую далищу, но господа уѣхали за-границу до зимы - гдѣ-нибудь надо же служить до ихъ прiѣзда! А зовутъ ее Сашей, Александрой Петровной. Говоря про заграницу, она посмотрѣла на желтый носочекъ баретки, и Василiю показалось, что сказала она это такъ, для ...
ЧЕЛОВѢКЪ ИЗЪ РЕСТОРАНА. I. …Я человѣкъ мирный и выдержанный при моемъ темпераментѣ, - тридцать восемь лѣтъ, можно такъ сказать, въ соку кипѣлъ, - но послѣ такихъ словъ прямо какъ ожгло меня. Съ глазу-на-глазъ, я бы и пропустилъ отъ такого человѣка… Захотѣлъ отъ собаки кулебяки! А тутъ при Колюшкѣ и такiя слова!.. - Не имѣете права елозить по чужой квартирѣ! Я вамъ довѣрялъ и комнату не запиралъ, а вы съ посторонними лицами шарите!.. Привыкли въ ресторанахъ по карманамъ гулять, такъ, думаете, допущу въ отношенiи моего очага!.. И пошелъ… И даже не пьяный. Чисто золото у него тамъ… А это онъ мстилъ намъ, что съ квартиры его просили, чтобы комнату очистилъ. Натерпѣлись отъ него всего. Въ участкѣ писаремъ служилъ, но очень гордый и подозрительный. И я его честью просилъ, что намъ невозможно въ одной квартирѣ при такомъ гордомъ характерѣ и постоянно нетрезвомъ видѣ, и вывѣсилъ къ воротамъ записку. Такъ ему досадно стало, что я комнату его показалъ, и накинулся. За человѣка не считаете, и то - и се!.. А мы, напротивъ, съ нимъ всегда очень осторожно и даже стереглись, потому что Колюшка предупреждалъ, что онъ можетъ быть очень зловредный при своей службѣ. А у меня съ Колюшкой тогла часто разговоръ былъ про мое занятiе. Какъ онъ выросъ и сталъ образованный, очень было не по немъ, что я при ресторанѣ. Вотъ Кривой-то, жтлецъ-то нашъ, -фамилiя ему Ежовъ, а это мы его промежду собой звали, - и ударилъ въ этотъ пунктъ. По карманамъ гуляю! Чуть не зашибъ я его за это слово, но онъ очень хитрый и моментально заперся на ключъ. Потомъ записку написалъ и переслалъ мнѣ черезъ Лушу, мою супругу. Что отъ огорченiя это онъ и неустройства, и предлагалъ набавить за комнату полтинникъ. Плюнулъ я на эти пустыя слова, когда онъ и раньше-то по полтинникамъ платилъ. Только бы очистить ...
ЗА СЕМЬЮ ПЕЧАТЯМИ I Съ какого конца не въѣзжай въ Большiе Кресты, увидишь въ серединѣ села ярко-зеленую крышу, а надъ ней плакучую развѣсистую березу. Это глядитъ съ бугорка на мѣняющiйся свѣтъ Божiй казенная винная лавка − № 33. Каждый мужикъ, подъѣзжая, непремѣнно помянетъ столярову поговорку: − Три да три: выпилъ − карманъ потри. Столяръ Митрiй, покривившаяся изба котораго какъ напротивъ лавки, бывало, плакался на судьбу за такое сосѣдство: − Никуда отъ ее не дѣнешься, − плачешь, а идешь. Да-а, какъ глаза ни три, а все − въ три да въ три! Самъ и полки ей отлакировалъ, а черезъ ее одна непрiятность. Теперь она запечатана, и крѣпко набитыя тропки къ ней по зеленому бугорку уже повеселѣли послѣ августовскихъ дождей мелкой осенней травкой. Но зеленая, съ чернью и золотцемъ, вывѣска еще не снята и наводитъ на размышленiя. Еще не отъѣхала къ брату-бухгалтеру, въ Тулу, и сидѣлица Капитолина Петровна, дворянка и хорошаго воспитанiя, хотя уже продала батюшкѣ поросенка. Но корову еще придерживаетъ. Вотъ когда и корову продастъ, да придетъ отъ бухгалтера ей настоящее разрѣшенiе, чтобы выѣзжала, тогда все разрѣшится. А теперь… кто что знать можетъ? Виситъ и виситъ вывѣска. И все еще прiостанавливаются по старой привычкѣ подъ бугоркомъ телѣги, и лошаденки собираются подремать, но сейчасъ же трогаются подъ ругань къ бойко заторговавшей чайной. Печатали лавку урядникъ со старостой и понятые. Староста, Фотогенъ Иванычъ, самъ, бывало, помогавшiй ...
И С Т О Р I Я Л Ю Б О В Н А Я I Была весна, шестнадцатая в моей жизни, но для меня это была первая весна: прежнiя всѣ смѣшались. Голубое сiянье въ небѣ, за голыми еще тополями сада, сыплющееся сверканье капель, бульканье въ обледенѣлыхъ ямкахъ, золотистыя лужи на дворе съ плещущимися утками, первая травка у забора, на которую смотришь-смотришь, проталинка въ саду, радующая н о в ы м ъ – черной землей и крестиками куриныхъ лапокъ, – осл–пительное блистанье стеколъ и трепетанье «зайчиковъ», радостный перезвонъ на Пасхѣ, красные-синiе шары, тукающiеся другъ о дружку на вѣтеркѣ, сквозь тонкую кожицу которыхъ видятся красныя и синiя деревья и множество солнцъ пылающихъ… – все смѣшалось въ чудесном и звонкомъ блескѣ. А въ эту весну все, какъ-будто, остановилось и дало на себя глядѣть, и сама весна заглянула въ мои глаза. И я увидалъ и почувствовалъ всю ее, будто она моя, для меня одного такая. Для меня – голубыя и золотыя лужи, и плещется в нихъ весна; и сквозистый снѣжокъ въ саду, разсыпающiйся на крупки, въ бисеръ; и ласкающiй нѣжный голосъ, отъ котораго замираетъ сердце, призывающiй кошечку въ голубомъ& ...
Ив. Шмелевъ ПУТИ НЕБЕСНЫЕ романъ книгоиздательство “ВОЗРОЖДЕНiЕ” - “LA RENAISSANCE” 73, Avenue des Champs-Elysées, Paris-8 1937 Эту книгу - послѣднюю написанную мной при жизни незабвенной жены моей Ольги Александровны и при духовномъ участiи ея - съ благоговѣнiемъ отдаю ея светлой Памяти ИВ. ШМЕЛЕВЪ 22 декабря 1936 г. Boulogne-sur-Seine 1. - ОТКРОВЕНIЕ. Эту ч у д е с н у ю истрорiю – въ ней земное сливается съ небеснымъ – я слышалъ отъ самого Виктора Алексѣевича, ав заключительныя ея главы проходили почти на моихъ глазахъ. Викторъ Алексѣевичъ Вейденгаммеръ происходилъ изъ просвѣщенной семьи, въ которой прермѣшались вѣроисповѣданiя и крови: мать его была русская, дворянка; отецъ – изъ нѣмцевъ, давно обрусѣвшихъ и оправославивишихся. Фамилiя Вейденгаммеръ упоминается въ истроiи русской словесности: въ 30-40-хъ годахъ прошлаго вѣка въ Москвѣ былъ «благородный пансiонъ» Вейденгаммера, гдѣ подготовлялись къ университету дѣти именитыхъ семей, между прочимъ – И. С. Тургеневъ. Старикъ Вейденгаммеръ былъ педагогъ требовательный, но добрый; онъ напоминалъ, по разсказамъ Виктора Алексѣевича, Карла Ивановича, изъ «Дѣтства и Отрочества». Онъ любилъ вести со своими питомцами бесѣды по разнымъ вопросамъ жизни и науки, для чего имѣлась у него толстая тетрадь въ кожанномъ переплетѣ, прозванная остряками – «кожанная философiя»: бесѣды были расписаны въ ней по днямъ и мѣсяцамъ, - своего рода «нравственный календарь». Зимой, напримѣръ, бесѣдовали о благотворномъ влiянiи суроваго климата на волю и характеръ; великимъ постомъ – о душѣ, о старстяхъ, о пользѣ самоограниченiя; въ маѣ – о влiянiи кислорода на организмъ. Въ семьѣ хранилось воспоминанiе, какъ старикъ ...
ВЕСЕЛЫЙ ВѢТЕРЪ («ВЕРБА») Утромъ бѣлѣлъ на лужахъ сквозной ледокъ, а теперь, за полдень, бѣгутъ ручьи, нѣжатся на солнышкѣ собаки и полощутся бойко воробьи. Вѣтеръ – „вскрышной“, тугой, сыровато-теплый. Потянетъ, рванетъ порой: бойкiй, весеннiй вѣтеръ. Прислушиваешься – шумитъ-смѣется. И небо – въ вѣтрѣ: сквозное-голубое, за золотистыми прутьями тополей. Тепло, и свѣжесть. И въ свѣжести этой – струйки: отъ тающаго снѣга, отъ потеплѣвшей земли и крышъ, отъ бьющихся въ вѣтрѣ прутьевъ, которые посочнѣли и сiяютъ? отъ вѣтра, пронесшагося полями и лѣсами?.. И голубями, какъ будто, пахнетъ… томною воркотнею ихъ, – чуется молодому сердцу, – и теплой сыростью погребовъ, запаздавшихъ съ набивкою, и помягчѣвшимъ льдомъ, зелеными-голубыми глыбами, съ грохотомъ рухающимися въ темные зѣвы лавокъ. Весна… Она засматриваетъ въ глаза разрумяненными „жаворонками“ и бѣлыми колпачками пасокъ въ бумажныхъ розанахъ, киваетъ съ телѣги веселой вербой – красноватыми прутьями и сѣренькими вербешками, золотится крестами въ небѣ, кричитъ въ голосахъ разносчиковъ. Пятиклассникъ Өедя – если бы его звали: Георгiй или Викторъ, что значитъ – „Побѣдитель!“ – а то все – „ахъ, ты, Өедя, съѣлъ медвѣдя!“ – сегодня совсѣмъ весеннiй: купленная для Пасхи легонькая фуражка, съ широкою, модною, тульею и съ настоящимъ „гвардейскимъ“ кантомъ, весенняя& ...
... высокiе каблучки и узкую модную юбку, обтягивающую ноги. - Нѣтъ, нѣтъ. Это васъ согрѣетъ. За-мѣ-чательный коньякъ. Самъ изъ Францiи вывезъ. Коньякъ былъ чудесный. Бѣлкинъ сидѣлъ въ мягкомъ креслѣ и прихлебывалъ съ ложечки крѣпкiй душистый ...
СТѢНА. I. Съ громыхающаго тракта дорога повернула на мягкiй проселокъ и пошла зеленѣющими полосами ржи. Тутъ Василiй Мартынычъ придержалъ сѣраго въ яблокахъ Пугача и накрѣпко отжалъ взмокшiй зтылокъ. - Ффу… благодать!.. Парило въ поляхъ послѣ ночного дождя. Мерцаньемъ курились дали. У Василiя Мартыныча на спинѣ выступили по чесучевому пиджаку темныя пятна и заблестѣла багровая складка у затылка. Запотѣлъ и Пугачъ послѣ трехверстнаго гона и шелъ лѣнивой развалкой, растирая въ потныхъ мѣстахъ бѣлые сгустки. Покашивался на сочныя зеленя. …Ухарь купецъ… у-ухарь купецъ… ухарь купе-ецъ - удалой молодецъ!.. - Тьфу ты, чортъ! Всю дорогу отъ города прыгалъ этотъ игривый напѣвъ въ головѣ, прыгалъ подъ дробный топотъ копытъ Пугача и подъ встряхиванье шарабанчика и до того надоѣлъ, что василiй Мартынычъ плюнулъ. Еще со вчерашней ночи привязался, когда пѣла вертлявая Фирка. Захотѣлось покурить, и Василiй Мартынычъ увидалъ затиснутую въ папиросы сигару съ ободочкомъ. - Вотъ, черти малиновые… что удумали! Сигара опять напомнила, что было вчера и сегодня ночью, и какъ его почтили. Такъ почтили, что теперь прямо на вѣки вѣчные будетъ о немъ извѣстно. Всѣперемрутъ, и самъ онъ умретъ, и губернаторъ - дай ему Богъ здоровья! - умретъ, и всѣ дома перестроятъ, а навсегда будетъ извѣстно, что вотъ онъ, подрядчикъ каменныхъ работъ. Василiй Мартынычъ Бынинъ, почтенъ. Потому камню ничего не страшно. Будетъ себѣ лежать, и никто его не вытащитъ изъ-подъ кладки. ...
ИВ. ШМЕЛЕВЪ ТОМЪ ШЕСТОЙ КАРУСЕЛЬ РАЗСКАЗЫ КНИГОИЗДАТЕЛЬСТВО ПИСАТЕЛЕЙ ВЪ МОСКВѣ. КАРУСЕЛЬ. I. Часъ раннiй, − шести нѣтъ, − а чашкинскiй лавочникъ Иванъ Акимычъ уже крестится на синiе купола Троицы, черезъ дорогу. Вi небѣ, за церковью, золотое сiянье: тамъ солнце. Церковныя березы, осыпанныя гнѣздами, тронуты золотцемъ, за ними сквозитъ бурая крыша мухинской усадьбы. Иванъ Акимычъ молится и на Всевидящее Око въ широкомъ золотомъ треугольникѣ надъ входомъ, приглядывается и къ мухинской крышѣ и затаенно думаетъ − пошли, Господи! Вѣритъ, что все будетъ ладно, − и бойкая торговля, и мухинская усадьба не убѣжитъ: зарвалась по заборной книжкѣ и по второй закладной за три тысячи. Ужъ коли пойдетъ − такъ пойдетъ. Надо было, чтобы рѣка вскрылась до праздника, дала ходъ покупателю изъ Пирогова и Божьихъ Горокъ, − какiя тамъ лавки! − послалъ жену подъ четвергъ ко всенощной поставить свѣчу Антипiю-Половоду, а на пятницу въ ночь, за евангелiями, и прошла рѣка, и уже паромъ налаженъ. Теперь такъ и повалятъ. Вонъ ужъ и погромыхиваетъ по холодку. Въ ночь прихватило. Въ колеяхъ, передъ лавкой, точно молоко, пролито, − послѣднiя, вешнiя пленки, въ воздухѣ погожая свѣжесть, небо синѣй, на примосткахъ, у лавки, дожидается солнышка ранняя, охолодавшая муха. Грохаютъ желѣзные засовы съ оконныхъ затворовъ, изъ раствора густо шибаетъ харчевымъ духомъ − соленой рыбы, мяты и бакалеи; отъ окоренка съ красными и лиловыми яйцами праздничное сiянье; за стекломъ веселый товаръ − мылà и пузыречки съ духами; на солониннымъ чаномъ и головастой тушкой сомовины съ ...
ЛИХОЙ КРОВЕЛЬЩИКЪ Воротился и лихой кровельщикъ. Ближе къ полевому концу Крестовъ стоитъ невеселая изба бабки Настасьи, съ годъ тому проводившей на войну своего сына-пьяницу. Перекосилась, захроамала. Давно бы завалилась, если бы не поддержала ее предусмотрительно кѣмъ-то посаженная ветла. Эта ветла и этотъ бѣдный изъ дворовъ, пропивавшiся поколѣнiями, хорошо извѣстны Крестамъ. Такъ и говорятъ про него: «ветла да метла − всѣ и Грачевы». И еще говорятъ: «Грачовы − кровельщики: и покроютъ и раскроютъ». Такой крыши ни у кгог нѣтъ: мохъ зеленый − хоть по грибы ходи. И отецъ, и сынъ раскрывали, а уцѣлѣла-таки изба: цѣпко даржалась за нее бабка Настасья, которую мужъ развѣ только печкой не билъ. Теперь всѣ дома, съ хозяиномъ. Теперь никуда не уйдетъ хозяинъ: одна нога. Былъ онъ въ нѣмецкой землѣ, повидалъ «городъ Кильзитъ» и Мазурскiе озера. Билъ германца подъ Инстербургомъ, переходилъ по горло три нѣмецкихъ рѣки, досыта поѣлъ нѣмецкой свинины − на года запасёно! − оставилъ въ безымянномъ глухомъ лѣсу, занесенномъ снѣгами, лѣвую ногу, оторванную снарядомъ, и вернулся-таки подъ свою крышу. Безо всего вернулся, не забралъ даже медали. На память принесъ: мѣдный молочникъ, сильно помятый, поднятый на ходу въ грязи, въ нѣмецкомъ поселкѣ. − Туда шли по богатству, начальство не велѣло прикасаться. Оттудова шли съ измѣной..: не охота смотрѣть. Дѣла были! Бабка Настасья, которая носитъ молоко по дачамъ, носитъ съ собой этотъ молочникъ и всѣмъ разсказываетъ про свою радость. И плачетъ. − На Казанскую-Матушку воротился… ...
Ш М Е Л Е В Ъ Солнце мертвыхъ Эпопея КНИГОИЗДАТЕЛЬСТВО „ВОЗРОЖДЕНIЕ“ – „LA RENAISSANCE“ 2, rue de Séze, 2. Paris (9e) Переводы „СОЛНЦА МЕРТВЫХЪ“ на иностранные языки: на нѣмецкомъ языкѣ – изд. S. Fischer, Berlin, 1925. на англiйскомъ языкѣ – изд. Dent and Sons, 1926 (выход. Осенью) на чешскомъ языкѣ – изд. Otto, Praha, 1926 (выходитъ осенью) на французскомъ языкѣ – I-VII главы – «Mercure de France» 15-го Сент. 1926. Tome CLXVI. ________ Книги ИВ. ШМЕЛЕВА, вышедшiя заграницей: 1) «Неупиваемая Чаша» 1921 г. Парижъ, Кн-во «Русская Земля». 2) «Это было», 1923 г. Бердинъ, Изд-во «Гамаюнъ». 3) «Какъ мы летали», 1923 г. Берлинъ, Из-во «Гамаюнъ». 4) «Неупиваемая чаша», 1924 г. Прага. Книг-во «Пламя». _______ Книги ИВ. ШМЕЛЕВА, издававшiяся въ Россiи: 1) Распадъ. 2) Подъ небомъ. 3) Человѣкъ изъ ресторана. 4) Пугливая тишина. 5) Волчiй перекатъ. 6) Карусель. 7) Суровые дни. 8) Ликъ Скрытый. Для дѣтей и юношества: 1) Къ свѣтлой цѣли. 2) Служители правды. 3) Въ новую жуть. 4) Рваный Баринъ. ...
РУССКАЯ БИБЛИОТЕКА ИВ. ШМЕЛЕВЪ БОГОМОЛЬЕ Бѣлградъ священной памяти короля югославiи АЛЕКСАНДРА I СВОЙ ТРУДЪ БЛАГОГОВѢЙНО ПОСВЯЩАЕТЪ АВТОРЪ ПОСМЕРТНЫЙ ЗЕМНОЙ ПОКЛОНЪ ВЕЛИКОМУ И ДОБЛЕСТНОМУ РУССКАЯ БИБЛИОТЕКА ИВ. ШМЕЛЕВЪ БОГОМОЛЬЕ О, вы, напоминающiе о Господѣ, - Не умолкайте!” Пр. Исаiи, гл. 62, ст. 6. Бѣлградъ Всѣ права сохрнены. Tous droits réservés. Alle Rechte vorbehalten. Copyright by the author. ЦАРСКIЙ ЗОЛОТОЙ Петровки, самый разгаръ работъ, - и отецъ цѣлый день на стройкахъ. Прикащикъ Василь-Василичъ и не ночуетъ дома, а все въ артеляхъ. Горкинъ свое уже отслужилъ, - “на покоѣ”, - и его тревожатъ только въ особыхъ случаяхъ, когда требуется свой глазъ. Работы у насъ большiя, съ какой-то “неустойкой”: не кончишь къ сроку – можно и прогорѣть. Спрашиваю у Горкина – “это что же такое – прогорѣть?” - А вотъ, скинутъ послѣднюю рубаху, - вотъ те и прогорѣлъ! Какъ прогораютъ-то… очень просто. А съ народомъ совсѣмъ бѣда: къ покосу бѣгутъ домой, въ деревню, и самыя-то золотыя руки. Отецъ страшно озабоченъ, спѣшитъ-спѣшитъ, лѣтнiй его пиджакъ весь мокрый, пошли жары, “Кавказка” всѣ ноги отмотала по постройкамъ, съ утра до вечера не разсѣдлана. Слышишь – отецъ кричитъ: - Полуторное плати, только попридержи народъ! Вотъ бѣдовый народишка… рядились, черти, - обѣщались не уходить къ покосу, а у насъ неустойки тысячныя… Да не въ деньгахъ дѣло, а себя уронимъ. Вбей ты имъ, дуракамъ, въ башку… втрое, вѣдь, у меня получатъ, чѣмъ со своихъ покосовъ!.. - Вбивалъ-съ, всю глотку оборвалъ съ ими… - разводитъ безпомощно руками Василь-Василичъ, замѣтно похудѣвшiй, - ничего съ ними не ...
Ив. Шмелевъ. ВЪ НОВУЮ ЖИЗНЬ. ПОВѢСТЬ. МОСКВА ТИПОГРАФIЯ К. Л. МЕНЬШОВА. Арбатъ, Никольскiй пер., домъ № 31. 1908 КНИГОИЗДАТЕЛЬСТВО Д. И. ТИХОМИРОВА: Москва, Б. Молчановка, д. № 24. Отдѣленiя склада: Въ С.-Петербургѣ, въ книжномъ складѣ Бр. Башмаковыхъ, Итальянская, 31. Въ Казани, въ книжномъ магазинѣ Бр. Башмаковыхъ. Въ Томскѣ, въ книжномъ магазинѣ П. И. Макушина. Въ Иркутскѣ, въ книжномъ магазинѣ П. И. Макушина и Посохина. Въ Кiевѣ, въ книжномъ магазинѣ И. А. Розова. Въ Одесѣ, въ книжномъ магазинѣ И. А. Розова. Въ Вильнѣ, въ книжномъ магазинѣ А. Г. Сыркина. Въ Воронежѣ, въ книжномъ магазинѣ М. И. Агафонова. Въ Екатеринославѣ, въ книжномъ магазинѣ I. В. Шаферманъ. Изданiя Д. И. Тихомирова продаются и во всѣхъ другихъ болѣе или менѣе извѣстныхъ книжныхъ магазинахъ. ________ ШМЕЛЕВЪ, Ив. Служители правды. Повѣсть съ рисунками художн. Андронова и Живаго. Ц. 40 к. РОЖДЕСТВЕНСКАЯ, А. Сынъ оружейника. Повѣсть В. Стоддарда. Съ рис. Ц. 30 к. ЕЯ ЖЕ. Жаворонокъ. Разсказъ Джона Беннета. Съ англ. Ц. 50 к. О. О. У. К. М. Н. П. книга допущена въ ученю библ. гор. и уѣздню училищъ и въ таковыя же младшааго и средн. возраста библ. сред. учебн. заведенiй. (Отношенiе № 5620, отъ 29 февраля 1900 года) ЕЯ ЖЕ. Сѣрый медвѣдь Вабъ. Разск. Э. Сетонъ-Томпслна. Съ рис. Ц. 25 к. О. О. У. К. М. Н. П. допущена въ ученическiя библiотеки городскихъ училищъ и въ безплатныя народныя библiотеки и читальни. (Отношенiе № 14229, отъ 4 мая 1904 года). ЕЯ ЖЕ. Маленькая королева. Амелiя ...
РАСПАДЪ. I. Изъ-за двойныхъ рамъ въ нашу комнатку доносится неясный гулъ со двора. Мы бросаемся къ окнамъ и видимъ знакомую картину: дядя Захаръ разсчитываетъ кирпичниковъ. Это цѣлое событiе въ нашей монотонной жизни. Если дядя Захаръ “разсчитываетъ”, значитъ - скоро пойдетъ снѣгъ, придетъ зима, и намъ купятъ маленькiя лопатки; косой дворникъ Гришка, - такъ зовутъ его всѣ на дворѣ, - будетъ ходить въ валенкахъ и носить въ комнаты осыпанныя снѣгомъ дрова, а липкая грязь на дворѣ пропадетъ подъ бѣлой, хрустящей пеленой. Этотъ “разсчетъ”, что производится сейчасъ въ маленькой конторѣ, гдѣ на высокомъ стулѣ сидитъ юркiй Александръ Ивановъ, дядинъ конторщикъ, -сулитъ намъ много интереснаго и помимо идущей зимы. На грязномъ дворѣ, на бочкахъ, доскахъ, колодцѣ и даже помойной ямѣ съ прыгающими по ней воронами, сидятъ кирпичники. Это особый мiръ, - люди, мало похожiе на окружающихъ насъ. Это, пожалуй, даже и не люди, а именно “кирпичники”, появляющiеся на нашемъ дворѣ дважды въ годъ: передъ зимой, на грязи, когда имъ даютъ “разсчетъ”, и на Пасхѣ, когда ихъ “записываютъ” на заводъ. Кирпичники, какъ и погода на дворѣ, мѣняются. На Пасхѣ они, обыкновенно, озабоченно и молча толкутся и поминутно срываютъ рыжiе картузы, когда конторщикъ дробью скатывается съ галереи отъ дяди и, не отвѣчая на поклоны, несется съ большой книгой въ конторку. На Пасхѣ кирпичники терпѣливо съ ранняго утра до поздней ночи кланяются всѣмъ на нашемъ дворѣ: и дворнику Гршкѣ, который почему-то все время перебираетъ пятаки на ладони и метлой гоняетъ кирпичниковъ съ крыльца, и мыкающейся съ дворникомъ бабкѣ Василисѣ, и кучеру Архипу, въ плисовой безрукавкѣ, грызущему сѣмечки на крыльцѣ, и даже намъ. Да, это особый народъ, эти кирпичники! Они пришли “оттуда”, изъ того тридесятаго царства, котраго мы не знаемъ, а ...
ПОДЪ ИЗБОЙ − …Да вѣдь какъ началось… обыкновенно. Сталъ, было, я самоваръ разводить, − стражникъ мимо сиганулъ, къ волостному. Ну, конечно, мнѣ это безъ вниманiя. Пять часовъ, молодыхъ надо подымать, − на поле собирались, дожинать. Михайла мой только тринадцатаго числа, въ воскресенье, свадьбу игралъ, женился… ну, конечно, три дни гуляли, то-се… распространялись по душамъ съ молодой-то. Передъ Пасхой только со службы воротился, изъ солдатъ. «Буде, кричу, робятъ-то насыпàть… хлѣба для ихъ запасать надо, жать время, осыпается!» А Мишка мой изъ сѣнцевъ мычитъ: ладно, поспѣемъ!.. И сноха, слышу, хикаетъ и хикаетъ. Кадушку свалили. Ну, конечно… распространяются… А-ты, дѣло какое! Ну, хорошо. А тутъ моя, − и что ей въ голову влѣзло, − роется въ укладочкѣ, говоритъ, − какъ бы моль не поотлила. И вытаскиваетъ, − вѣдь вотъ что къ чему-то − Михайлову солдатскую фуражку и на свѣтъ смотритъ. «Чего ты?» − говорю. «Да, говоритъ, моля ее, никакъ, съѣла». Потомъ ужъ опослѣ стали мы съ ней обсуждать все дѣло, − вспомнила: во снѣ ей привидѣлось − моль всю ее укладочку поточила… Михайла приходитъ, требуетъ, − давай имъ картошки новой, живо! Завтракать сейчасъ и въ поле. А ужъ картошка кипитъ, то-се… И картошка нонѣшнiй годъ, прямо… задалась, никогда такой не было, рано завязалась, и какъ песокъ, разсыпчатая. У Щербачихи на сѣмена бралъ. И навсягды у ее брать буду, управляющiй попу рекомендовалъ. А вотъ сейчасъ, погодите… Значитъ такъ… картошка. Ѣдимъ. Михайла своей подкладаетъ − не стисняйся, ѣшь, ...
ЖУРАВЛИ I То, что случилось съ Алей, − что она рѣшила, какъ надо дѣйствовать, − случилось не вдругъ. Первое время заграницей она чувствовала себя сравнительно спокойно: новыя впечатлѣнiя, увѣренность, что такъ − долго не можетъ продолжаться, и весь мiръ, наконецъ, пойметъ; надежда, что на ея розыски въ газетахъ придетъ письмо, и папа окажется въ Америкѣ, а Миша и Ляликъ гдѣ-нибудь на Кавказѣ, и вдругъ явятся къ ней въ Парижъ. Подобные случаи бывали. Но годы проходили, а чуда не случилось. Аля служила машинисткой, ходила оп вечерамъ въ Сорбонну, много читала о Россiи, слушала на собранiяхъ, какъ изъ года въ годъ политики убѣжденно развивали, что такое произошло, и почему это произошло, и какъ къ этому надо относиться: принимать ли революцiю − или не принимать, бороться съ большевиками − или не бороться, а подождать, когда сами они измѣнятся, или Россiя сама ихъ сброситъ. Алю удручало, что серьезные, какъ-будто, люди высмѣиваютъ другъ друга, кипятъ и спорятъ, а рѣшить ничего не могутъ. Она возмущалась и горѣла, теряла вѣру въ дѣятелей, но наружно была спокойна. А жизнь шла и шла. Обзаводились семьями, устраивались на землю, примирялись съ мыслью, что ничего не подѣлаешь, жить надо. Умирали. Кое-кто уѣхалъ въ Россiю, и, кажется, погибли. Иные поженились на иностранкахъ, иные перемѣнили подданство. Тотъ нанялся въ легiонеры, тотъ уѣхалъ въ Бразилiю. Единственно близкiй человѣкъ, товарищъ отца, полковникъ Тиньковъ съ сыномъ − капитаномъ, скопивъ на заводѣ нѣсколько тысячъ франковъ, сняли ферму подъ Пиренеями. Это было большимъ ударомъ: обрывалась послѣдняя нить, связывавшая Алю съ прошлымъ. Полковникъ Тиньковъ, „дядичка“, вѣрившiй непреклонно, какъ и она, что „все это скоро кончится“, какъ-будто махнулъ рукой: больше уже дѣлать нечего, и надо ...
Какъ я сталъ писателемъ Вышло это такъ просто и неторжественно, что я и не замѣтилъ. Можно сказать, вышло это непредумышленно. Теперь, когда это вышло на самомъ дѣлѣ, кажется мнѣ порой, что я не дѣлался писателемъ, а будто всегда имъ былъ, толь ко – писателемъ „безъ печати“. Помнится, – нянька, бывало, говорила: – И съ чего ты такая болоболка? Мелетъ-мелетъ нивѣсть чего… какъ только языкъ у тебя не устанетъ, балаболка!.. Живы во мнѣ донынѣ картинки дѣтства, обрывки, миги. Вспомнится вдругъ игрушка, кубикъ съ ободранной картинкой, складная азбучка, съ буквой, похожей на топорикъ или жука, солнечный лучъ на стѣнкѣ, дрожащiй зайчикомъ… Вѣтка живой березки, выросшей вдругъ въ кроваткѣ, у образка, – зеленой такой, чудесной. Краска на дудочкѣ изъ жести, расписанной ярко розами, запахъ и вкусъ ея, смѣшанный съ вкусомъ кровки отъ расцарапанной острымъ краемъ губки, черные тараканы на полу, собравшiеся залѣзть ко мнѣ, запахъ кастрюльки съ кашкой… Боженька въ уголкѣ, съ лампадкой, лепетъ непонимаемой молитвы, въ которой свѣтится „дѣворадуйся“… Обрывокъ няниной пѣсенки – . . . . . . . . . Туру-ногу пишетъ, На золотомъ блюдѣ, Селебреномъ стулѣ, Яво жена Марья Сына породила, Царя- ...
ИВ. ШМЕЛЕВЪ ЛѢТО ГОСПОДНЕ ПРАЗДНИКИ – РАДОСТИ – СКОРБИ Два чувства дивно близки намъ – Въ нихъ обрѣтаетъ сердце пищу – Любовь къ родному пепелищу, Любовь къ отеческимъ гробамъ. А. Пушкинъ. I ПРАЗДНИКИ ВЕЛИКIЙ ПОСТЪ ЧИСТЫЙ ПОНЕДЕЛЬНИКЪ Я просыпаюсь отъ рѣзкаго свѣта въ комнатѣ: голый какой-то свѣтъ, холодный, скучный. Да, сегодня Великiй Постъ. Розовыя занавѣски, съ охотниками и утками, уже сняли, когда я спалъ, и оттого такъ голо и скучно въ комнатѣ. Сегодня у насъ Чистый Понедѣльникъ, и все у насъ въ домѣ чистятъ. Сѣренькая погода, оттепель. Капаетъ за окномъ – какъ плачетъ. Старый нашъ плотникъ – «филенщикъ» Горкинъ сказалъ вчера, что масляница уйдетъ – заплачетъ. Вотъ и заплакала – кап… кап… кап… Вонъ она! Я смотрю на растерзанные бумажные цвѣточки, назолоченый пряникъ «масляницы» - игрушки, принесенной вчера изъ бань: нѣтъ ни медвѣдиковъ, ни горокъ, - пропала радость. И радостное что-то копошится въ сердцѣ: новое все теперь, другое. Теперь ужъ «душа начнется», -Горкинъ вчера разсказывалъ, - «душу готовить надо». Говѣть, поститься, къ Свѣтлому дню готовиться. - Косого ко мнѣ позвать! – слышу я крикъ отца, сердитый. Отецъ не уѣхалъ по дѣламъ: особенный день сегодня, строгiй, - рѣдко кричитъ отецъ. Случилось что-нибудь важное. Но вѣдь онъ же его простилъ за пьянство, отпустилъ ему всѣ грѣхи: вчера былъ прощеный день. И Василь-Василичъ простилъ всѣхъ насъ, такъ и сказалъ въ столовой на колѣнкахъ – «всѣхъ прощаю!» Почему же кричитъ отецъ? Отворяется дверь, входитъ Горкинъ съ сiяющимъ мѣднымъ тазомъ. А, масляницу выкуривать! Въ тазу горячiй кирпичъ и мятка, и на нихъ поливаютъ уксусомъ. Старая моя нянька Домнушка ходитъ за Горкинымъ и поливаетъ, въ тазу ...
Российская государственная библиотека Научно-исследовательский отдел рукописей Фонд № 387 И. С. Шмелев Картон № 4 Ед. хран. № 7 Рассказ «Полочка» Наслѣдство разсказъ мал. человѣка (Изъ[1] письмоводителя) I Я[2] познакомился съ теперешнимъ хозяиномъ очень оригинально. Я былъ мальчикомъ-полотер.[3] при фабричномъ трактирѣ, получалъ 10 рублей и за это[4] жалованье долженъ былъ[5] мести полъ, обметать пыль,[6] держать въ порядкѣ чернильницы, получать тычки и отворять двери посѣтителямъ. У меня былъ уголокъ съ табуретомъ, куда[7] въ своб.[8] минуты я забивался какой-ниб.[9] пустой минутой и читалъ. Все это были[10] книжки на[11] сѣрой бумагѣ, замасленые и какiе то взбитыя, съ <нрзб.> краями и уголками[12] <нрзб.> всѣми <?>рядниками и, наконецъ, попадались ко мнѣ. Какъ сейчасъ помню ихъ названiя «Очаровательный <нрзб.>», «Голубая маска»,[13] «Голосъ изъ гроба» или «Тоска новобрачной». Я такъ зачитывался, что не слыхалъ окриковъ, скрипа отворяемой двери, пока кто-нибудь не тыкалъ меня кулакомъ въ бокъ. — Мишка, чертъ! —[14] кричитъ мнѣ кто то, когда я, присутствовалъ на балу[15] графа Демальмора и вмѣстѣ съ маркизомъ <нрзб.> сжималъ рукоятку кинжала, что бы изъ за портьеры нанести смертельный ударъ ужасному[16] сопернику. — Не видишь, податель пришелъ. Я бросился къ двери. Съ портфелемъ стоялъ старичокъ въ очкахъ и[17] стряхивалъ снѣгъ. Я помогъ снять шубу, но въ это время зажатыя въ рукѣ «[18]Семь призраковъ или роковое кольцо» — <нрзб.> изъ рукъ и разсыпались вѣеромъ по[19] листочкамъ. [20]Протиравшiй очки старичокъ ласково[21] подмигнулъ мнѣ при общемъ шопотѣ <нрзб.> и выговорѣ бухгалтера, приподнялъ палецъ и сказалъ: — А ну, м…… дай… [22]Я схватилъ листки въ охапку, а старичокъ выдернулъ одинъ и сталъ разсматривать. Его ...
... : – По старому знакомству, бери на прочетъ господина Чернышевскаго «Что делать?». А принесешь, дамъ... только подъ секретом! – сочиненіе Летурно... замѣ-чательная книга! «Прогрессъ нравственности»! Цен-зу-ра сожгла... – совсѣмъ тихо-жутко говоритъ онъ. – Дамъ тебѣ почитать. Надо просвѣщеніе дѣлать ...
Конкорданс создается в рамках проекта РФФИ 18-012-00381 "Раннее творчество И. С. Шмелева в рукописных источниках: исследование и публикация"