Выберите букву, с которой начинается искомая словоформа:
І Љ Њ А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Ъ Ы Ь Э Ю Я Ѣ ѲШ М Е Л Е В Ъ Солнце мертвыхъ Эпопея КНИГОИЗДАТЕЛЬСТВО „ВОЗРОЖДЕНIЕ“ – „LA RENAISSANCE“ 2, rue de Séze, 2. Paris (9e) Переводы „СОЛНЦА МЕРТВЫХЪ“ на иностранные языки: на нѣмецкомъ языкѣ – изд. S. Fischer, Berlin, 1925. на англiйскомъ языкѣ – изд. Dent and Sons, 1926 (выход. Осенью) на чешскомъ языкѣ – изд. Otto, Praha, 1926 (выходитъ осенью) на французскомъ языкѣ – I-VII главы – «Mercure de France» 15-го Сент. 1926. Tome CLXVI. ________ Книги ИВ. ШМЕЛЕВА, вышедшiя заграницей: 1) «Неупиваемая Чаша» 1921 г. Парижъ, Кн-во «Русская Земля». 2) «Это было», 1923 г. Бердинъ, Изд-во «Гамаюнъ». 3) «Какъ мы летали», 1923 г. Берлинъ, Из-во «Гамаюнъ». 4) «Неупиваемая чаша», 1924 г. Прага. Книг-во «Пламя». _______ Книги ИВ. ШМЕЛЕВА, издававшiяся въ Россiи: 1) Распадъ. 2) Подъ небомъ. 3) Человѣкъ изъ ресторана. 4) Пугливая тишина. 5) Волчiй перекатъ. 6) Карусель. 7) Суровые дни. 8) Ликъ Скрытый. Для дѣтей и юношества: 1) Къ свѣтлой цѣли. 2) Служители правды. 3) Въ новую жуть. 4) Рваный Баринъ. ...
РАСПАДЪ. I. Изъ-за двойныхъ рамъ въ нашу комнатку доносится неясный гулъ со двора. Мы бросаемся къ окнамъ и видимъ знакомую картину: дядя Захаръ разсчитываетъ кирпичниковъ. Это цѣлое событiе въ нашей монотонной жизни. Если дядя Захаръ “разсчитываетъ”, значитъ - скоро пойдетъ снѣгъ, придетъ зима, и намъ купятъ маленькiя лопатки; косой дворникъ Гришка, - такъ зовутъ его всѣ на дворѣ, - будетъ ходить въ валенкахъ и носить въ комнаты осыпанныя снѣгомъ дрова, а липкая грязь на дворѣ пропадетъ подъ бѣлой, хрустящей пеленой. Этотъ “разсчетъ”, что производится сейчасъ въ маленькой конторѣ, гдѣ на высокомъ стулѣ сидитъ юркiй Александръ Ивановъ, дядинъ конторщикъ, -сулитъ намъ много интереснаго и помимо идущей зимы. На грязномъ дворѣ, на бочкахъ, доскахъ, колодцѣ и даже помойной ямѣ съ прыгающими по ней воронами, сидятъ кирпичники. Это особый мiръ, - люди, мало похожiе на окружающихъ насъ. Это, пожалуй, даже и не люди, а именно “кирпичники”, появляющiеся на нашемъ дворѣ дважды въ годъ: передъ зимой, на грязи, когда имъ даютъ “разсчетъ”, и на Пасхѣ, когда ихъ “записываютъ” на заводъ. Кирпичники, какъ и погода на дворѣ, мѣняются. На Пасхѣ они, обыкновенно, озабоченно и молча толкутся и поминутно срываютъ рыжiе картузы, когда конторщикъ дробью скатывается съ галереи отъ дяди и, не отвѣчая на поклоны, несется съ большой книгой въ конторку. На Пасхѣ кирпичники терпѣливо съ ранняго утра до поздней ночи кланяются всѣмъ на нашемъ дворѣ: и дворнику Гршкѣ, который почему-то все время перебираетъ пятаки на ладони и метлой гоняетъ кирпичниковъ съ крыльца, и мыкающейся съ дворникомъ бабкѣ Василисѣ, и кучеру Архипу, въ плисовой безрукавкѣ, грызущему сѣмечки на крыльцѣ, и даже намъ. Да, это особый народъ, эти кирпичники! Они пришли “оттуда”, изъ того тридесятаго царства, котраго мы не знаемъ, а ...
ЖЕЛѢЗНЫЙ ДѢДЪ I Передъ тѣмъ, какъ уѣхать изъ россiи, я захотѣлъ проститься съ родной природой, и поѣхалъ въ имѣньицѣ давнихъ моихъ знакомыхъ, недалеко отъ Москвы, въ тихомъ лѣсномъ уѣздѣ. Оставались еще тихiя мѣстечки. Имѣньице это было какъ бы «идейное», созданное интеллигентомъ, рѣшившимъ «осѣсть на землю»: повлiялъ на него Толстой. И, какъ ни странно, этотъ интеллигентъ оказался хозяиномъ. Онъ изучилъ сыроваренiе, развелъ коровъ, толкнулъ мужиковъ на клеверъ, – и потекло богатство. Вишенская сыроварня поставляла московскому Бландову чудесные «верещаггинскiе» сыры, а окрестные мужики, называвшiе интеллигента – Сырной Баринъ, – поняли, наконецъ, что такое значитъ – «какъ сыръ въ маслѣ»: за десять лѣтъ прибавили скотины и окрѣпли, а Сырно Баринъ сталъ уже изучать проспекты паровыхъ маслобоекъ и грузовыхъ автомобилей. Словомъ, «Вишенки» процвѣтали. Хозяинъ писалъ мнѣ какъ-то: «Пошлите его къ чорту, бумажный соцiализмъ! Спасенiе – въ личной иницiативѣ. Это неоспоримо!» Но «бумажный соцiализмъ» накрылъ, и Сырной Баронъ, съ капиталомъ «за сотню тыщъ», когда-то поклонникъ Лаврова и Михайловскаго, неожиданно превратился въ конторщика при совхозѣ «Побѣда» и значился за какимъ-то таинственнымъ учрежденiемъ, похожимъ на & ...
ЧЕЛОВѢКЪ ИЗЪ РЕСТОРАНА. I. …Я человѣкъ мирный и выдержанный при моемъ темпераментѣ, - тридцать восемь лѣтъ, можно такъ сказать, въ соку кипѣлъ, - но послѣ такихъ словъ прямо какъ ожгло меня. Съ глазу-на-глазъ, я бы и пропустилъ отъ такого человѣка… Захотѣлъ отъ собаки кулебяки! А тутъ при Колюшкѣ и такiя слова!.. - Не имѣете права елозить по чужой квартирѣ! Я вамъ довѣрялъ и комнату не запиралъ, а вы съ посторонними лицами шарите!.. Привыкли въ ресторанахъ по карманамъ гулять, такъ, думаете, допущу въ отношенiи моего очага!.. И пошелъ… И даже не пьяный. Чисто золото у него тамъ… А это онъ мстилъ намъ, что съ квартиры его просили, чтобы комнату очистилъ. Натерпѣлись отъ него всего. Въ участкѣ писаремъ служилъ, но очень гордый и подозрительный. И я его честью просилъ, что намъ невозможно въ одной квартирѣ при такомъ гордомъ характерѣ и постоянно нетрезвомъ видѣ, и вывѣсилъ къ воротамъ записку. Такъ ему досадно стало, что я комнату его показалъ, и накинулся. За человѣка не считаете, и то - и се!.. А мы, напротивъ, съ нимъ всегда очень осторожно и даже стереглись, потому что Колюшка предупреждалъ, что онъ можетъ быть очень зловредный при своей службѣ. А у меня съ Колюшкой тогла часто разговоръ былъ про мое занятiе. Какъ онъ выросъ и сталъ образованный, очень было не по немъ, что я при ресторанѣ. Вотъ Кривой-то, жтлецъ-то нашъ, -фамилiя ему Ежовъ, а это мы его промежду собой звали, - и ударилъ въ этотъ пунктъ. По карманамъ гуляю! Чуть не зашибъ я его за это слово, но онъ очень хитрый и моментально заперся на ключъ. Потомъ записку написалъ и переслалъ мнѣ черезъ Лушу, мою супругу. Что отъ огорченiя это онъ и неустройства, и предлагалъ набавить за комнату полтинникъ. Плюнулъ я на эти пустыя слова, когда онъ и раньше-то по полтинникамъ платилъ. Только бы очистить ...
СТѢНА. I. Съ громыхающаго тракта дорога повернула на мягкiй проселокъ и пошла зеленѣющими полосами ржи. Тутъ Василiй Мартынычъ придержалъ сѣраго въ яблокахъ Пугача и накрѣпко отжалъ взмокшiй зтылокъ. - Ффу… благодать!.. Парило въ поляхъ послѣ ночного дождя. Мерцаньемъ курились дали. У Василiя Мартыныча на спинѣ выступили по чесучевому пиджаку темныя пятна и заблестѣла багровая складка у затылка. Запотѣлъ и Пугачъ послѣ трехверстнаго гона и шелъ лѣнивой развалкой, растирая въ потныхъ мѣстахъ бѣлые сгустки. Покашивался на сочныя зеленя. …Ухарь купецъ… у-ухарь купецъ… ухарь купе-ецъ - удалой молодецъ!.. - Тьфу ты, чортъ! Всю дорогу отъ города прыгалъ этотъ игривый напѣвъ въ головѣ, прыгалъ подъ дробный топотъ копытъ Пугача и подъ встряхиванье шарабанчика и до того надоѣлъ, что василiй Мартынычъ плюнулъ. Еще со вчерашней ночи привязался, когда пѣла вертлявая Фирка. Захотѣлось покурить, и Василiй Мартынычъ увидалъ затиснутую въ папиросы сигару съ ободочкомъ. - Вотъ, черти малиновые… что удумали! Сигара опять напомнила, что было вчера и сегодня ночью, и какъ его почтили. Такъ почтили, что теперь прямо на вѣки вѣчные будетъ о немъ извѣстно. Всѣперемрутъ, и самъ онъ умретъ, и губернаторъ - дай ему Богъ здоровья! - умретъ, и всѣ дома перестроятъ, а навсегда будетъ извѣстно, что вотъ онъ, подрядчикъ каменныхъ работъ. Василiй Мартынычъ Бынинъ, почтенъ. Потому камню ничего не страшно. Будетъ себѣ лежать, и никто его не вытащитъ изъ-подъ кладки. ...
ЛИХОЙ КРОВЕЛЬЩИКЪ Воротился и лихой кровельщикъ. Ближе къ полевому концу Крестовъ стоитъ невеселая изба бабки Настасьи, съ годъ тому проводившей на войну своего сына-пьяницу. Перекосилась, захроамала. Давно бы завалилась, если бы не поддержала ее предусмотрительно кѣмъ-то посаженная ветла. Эта ветла и этотъ бѣдный изъ дворовъ, пропивавшiся поколѣнiями, хорошо извѣстны Крестамъ. Такъ и говорятъ про него: «ветла да метла − всѣ и Грачевы». И еще говорятъ: «Грачовы − кровельщики: и покроютъ и раскроютъ». Такой крыши ни у кгог нѣтъ: мохъ зеленый − хоть по грибы ходи. И отецъ, и сынъ раскрывали, а уцѣлѣла-таки изба: цѣпко даржалась за нее бабка Настасья, которую мужъ развѣ только печкой не билъ. Теперь всѣ дома, съ хозяиномъ. Теперь никуда не уйдетъ хозяинъ: одна нога. Былъ онъ въ нѣмецкой землѣ, повидалъ «городъ Кильзитъ» и Мазурскiе озера. Билъ германца подъ Инстербургомъ, переходилъ по горло три нѣмецкихъ рѣки, досыта поѣлъ нѣмецкой свинины − на года запасёно! − оставилъ въ безымянномъ глухомъ лѣсу, занесенномъ снѣгами, лѣвую ногу, оторванную снарядомъ, и вернулся-таки подъ свою крышу. Безо всего вернулся, не забралъ даже медали. На память принесъ: мѣдный молочникъ, сильно помятый, поднятый на ходу въ грязи, въ нѣмецкомъ поселкѣ. − Туда шли по богатству, начальство не велѣло прикасаться. Оттудова шли съ измѣной..: не охота смотрѣть. Дѣла были! Бабка Настасья, которая носитъ молоко по дачамъ, носитъ съ собой этотъ молочникъ и всѣмъ разсказываетъ про свою радость. И плачетъ. − На Казанскую-Матушку воротился… ...
СВѢТЪ РАЗУМА Съ горы далеко видно. Карабкается кто-то отъ городка. Постоитъ у разбитой дачки, у виноградника, нырнетъ въ балку, опять на бугоръ, опять въ балку. Какъ-будто, дьяконъ… Но зачѣмъ онъ сюда забрался? Не время теперь гулять. Что-нибудь очень важное? Остановился, чего-то глядитъ на море. Зимнее оно, крутитъ мутью. Надъ нимъ – бакланы, какъ черные узелки на ниткѣ. . Чего-то махнулъ рукой. Понятно: пропало все! Мнѣ – понятно. Живетъ дьяконъ внизу, въ узенькой улочкѣ, домосѣдъ. Служить-то не съ кѣмъ: мѣсяцъ, какъ взяли батюшку, увзели. Сидитъ – кукурузу грызетъ съ ребятами. Пройдется по улочкамъ, пошепчется. Въ улочкахъ-то чего увидишь! А вотъ какъ взошелъ на горку да оглядѣлся… Не со святой ли водой ко мнѣ? Недавно Крещенье было. Прошло Рождество, темное. Въ Крыму оно темное, безъ снѣга. Только на Кушъ-Каѣ, на высокой горѣ, блеститъ: выпалъ бѣлый и крѣпкiй снѣгъ, и бѣлое Рождество тамъ стало, – радостная зима, далекая. Розовая – по зорямъ, синяя – къ вечеру, въ мѣсяцѣ – ледъ зеленый. А здѣсь, къ землѣ, темно: бурый камень да черныя деревья. Славить Христа – кому? Кому пѣть – «возсiя мiрови Свѣтъ Разума»?.. Я сижу на горѣ, съ мѣшкомъ. Въ мѣшкѣ у меня дубьё. Дубьё – голова и мысли. «Возсiя мiрови Свѣтъ Разума»..?! А дьяконъ лѣзетъ. ...
Ивану Александровичу Ильину. ПРОГУЛКА I Жизнерадостный, полнокровный Попперъ говорилъ, живописно откидывая падавшiя на лобъ пряди: – Да, какъ будто, безсмысленно. Но мы въ ограниченныхъ рамкахъ, друзья мои! въ рамкахъ… я бы сказалъ, з д ѣ-чувствiя, и Смысла мы сознать не можемъ. Жизнь, какъ нѣкая онтологическая Сущность, начертываетъ свои проэкцiи въ невнятномъ для насъ аспектѣ. Но можно, какъ бы… п о д-чувствовать, уловить въ какофонiи Хаоса… таинственный шопотъ Бытiя! Этотъ вѣдомый всѣмъ Абсурдъ, этотъ срывъ всѣхъ первичныхъ смысловъ… не отблескъ ли это Вѣчности, таящей Великiй Смыслъ?!.. Онъ умѣлъ тонко мыслить, любилъ смаковать слова, вслушиваясь въ ихъ музыку, и это умиряющее дѣйствовало на заходившихъ къ нему по пятницамъ. Его стѣснили, оставивъ всего двѣ комнаты; но эти комнаты, въ книгахъ до потолка, покойныя кожаныя кресла, Тяжелый столъ краснаго дерева, отъ наслѣдниковъ Огарева, просторныя окна особняка, выходившiя въ старый садъ, съ видомъ на главки Успенiя на Могильцахъ, – манили въ прошлое. Къ нему любили заглядывать, вздохнуть отъ постылой жизни. Это были хорошiе русскiе интеллигенты. Они возмущались звѣрствами и клеймили насильниковъ въ газетахъ за поруганiе революцiи, за угнетенiе самоцѣнной личности. Но когда задушили и газеты, даже ...
ВЕСЕЛЫЙ ВѢТЕРЪ («ВЕРБА») Утромъ бѣлѣлъ на лужахъ сквозной ледокъ, а теперь, за полдень, бѣгутъ ручьи, нѣжатся на солнышкѣ собаки и полощутся бойко воробьи. Вѣтеръ – „вскрышной“, тугой, сыровато-теплый. Потянетъ, рванетъ порой: бойкiй, весеннiй вѣтеръ. Прислушиваешься – шумитъ-смѣется. И небо – въ вѣтрѣ: сквозное-голубое, за золотистыми прутьями тополей. Тепло, и свѣжесть. И въ свѣжести этой – струйки: отъ тающаго снѣга, отъ потеплѣвшей земли и крышъ, отъ бьющихся въ вѣтрѣ прутьевъ, которые посочнѣли и сiяютъ? отъ вѣтра, пронесшагося полями и лѣсами?.. И голубями, какъ будто, пахнетъ… томною воркотнею ихъ, – чуется молодому сердцу, – и теплой сыростью погребовъ, запаздавшихъ съ набивкою, и помягчѣвшимъ льдомъ, зелеными-голубыми глыбами, съ грохотомъ рухающимися въ темные зѣвы лавокъ. Весна… Она засматриваетъ въ глаза разрумяненными „жаворонками“ и бѣлыми колпачками пасокъ въ бумажныхъ розанахъ, киваетъ съ телѣги веселой вербой – красноватыми прутьями и сѣренькими вербешками, золотится крестами въ небѣ, кричитъ въ голосахъ разносчиковъ. Пятиклассникъ Өедя – если бы его звали: Георгiй или Викторъ, что значитъ – „Побѣдитель!“ – а то все – „ахъ, ты, Өедя, съѣлъ медвѣдя!“ – сегодня совсѣмъ весеннiй: купленная для Пасхи легонькая фуражка, съ широкою, модною, тульею и съ настоящимъ „гвардейскимъ“ кантомъ, весенняя& ...
Конкорданс создается в рамках проекта РФФИ 18-012-00381 "Раннее творчество И. С. Шмелева в рукописных источниках: исследование и публикация"