Выберите букву, с которой начинается искомая словоформа:
І Љ Њ А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Ъ Ы Ь Э Ю Я Ѣ Ѳ... , розовѣетъ-то… къ Иванъ-Великому-то, главки сини!.. - Что за… что-то не различу я… а раньше видалъ отчетливо. Мелькается чуть… или глаза ослабли..? - А вотъ, Сергѣй Иванычъ, на Петровъ День пожаловать изволите-съ… - такъ все увидите! - кричитъ Крынкинъ. - ...
ГРАЖДАНИНЪ УКЛЕЙКИНЪ. I. - Уклейкинъ идетъ! Уклейкинъ идетъ!... Мальчишки бросали бабки, собирали змѣи и бѣжали на улицу. Полицейскiй, кидавшiй въ ротъ сѣмечки у окна прачешной, выдвигался на мостовую. Въ самоварномъ заведенiи Косорылова стихалъ лязгъ, и чумазые мѣдники высыпали къ воротамъ. Портнихи вытягивались изъ оконъ, роняя горшки герани. - Идетъ!.. Твердо идетъ нонеча… Головы поворачиваются къ “посту”. - Ладушкинъ дежуритъ… - А што твой Ладушкинъ!... Махнетъ проулкомъ… Какъ намедни-то въ одной опоркѣ стеганулъ“… - Ужли не прорвется, а? - Сурьезный нонче штой-то… Всѣмъ хочется, чтобы Уклейкинъ прорвался на Золотую улицу, въ публику. За нимъ ринутся, и будетъ скандалъ. Уклейкинъ начнетъ откалывать, прохватывать и печатать, начиная съ головы и кончая подчаскомъ. Пока захватятъ и погрузятъ на извозчика, онъ высыплетъ много кое-чего, о чемъ не говорятъ громко, а разносятъ изъ дома въ домъ такъ, что сейчасъ же узнаютъ на задворкахъ; что казалось забытымъ и вдругъ всплываетъ; что было даже одобрено про себя, но чего въ открытую еще стыдятся; что шмыгнуло мимо портфелей слѣдователя и прокурора, ловко избѣгло печатнаго станка и вдругъ, непонятнымъ процессомъ встряхнулось въ помраченныхъ мозгахъ и гулко выкатилось на улицу изъ сиплой готки полупьянаго сапожника. - Чего гляди-то?... Уклейкинъ что ли-ча идетъ? - спрашиваютъ сверху портнихи. - Мчитъ! Спущайтесь, Танечка! - А ну васъ… Намъ и здѣсь хорошо. - Имъ не годится середь публики въ открытомъ видѣ. - Варька-то, Варька-то расползлась! Ровно какъ мягкая… - Со щиколаду. Ее кажинный вечеръ мухинскiй конторщикъ щиколадомъ удовлетворяетъ. Уклейкинъ идетъ рѣшительно, высоко подымая тощiя, узловатыя ноги, точно выдергиваетъ ихъ изъ мостовой. Какъ гремучая змѣя хвостомъ, шмурыгаетъ онъ опорками, подтягивая на ходу ...
СТѢНА. I. Съ громыхающаго тракта дорога повернула на мягкiй проселокъ и пошла зеленѣющими полосами ржи. Тутъ Василiй Мартынычъ придержалъ сѣраго въ яблокахъ Пугача и накрѣпко отжалъ взмокшiй зтылокъ. - Ффу… благодать!.. Парило въ поляхъ послѣ ночного дождя. Мерцаньемъ курились дали. У Василiя Мартыныча на спинѣ выступили по чесучевому пиджаку темныя пятна и заблестѣла багровая складка у затылка. Запотѣлъ и Пугачъ послѣ трехверстнаго гона и шелъ лѣнивой развалкой, растирая въ потныхъ мѣстахъ бѣлые сгустки. Покашивался на сочныя зеленя. …Ухарь купецъ… у-ухарь купецъ… ухарь купе-ецъ - удалой молодецъ!.. - Тьфу ты, чортъ! Всю дорогу отъ города прыгалъ этотъ игривый напѣвъ въ головѣ, прыгалъ подъ дробный топотъ копытъ Пугача и подъ встряхиванье шарабанчика и до того надоѣлъ, что василiй Мартынычъ плюнулъ. Еще со вчерашней ночи привязался, когда пѣла вертлявая Фирка. Захотѣлось покурить, и Василiй Мартынычъ увидалъ затиснутую въ папиросы сигару съ ободочкомъ. - Вотъ, черти малиновые… что удумали! Сигара опять напомнила, что было вчера и сегодня ночью, и какъ его почтили. Такъ почтили, что теперь прямо на вѣки вѣчные будетъ о немъ извѣстно. Всѣперемрутъ, и самъ онъ умретъ, и губернаторъ - дай ему Богъ здоровья! - умретъ, и всѣ дома перестроятъ, а навсегда будетъ извѣстно, что вотъ онъ, подрядчикъ каменныхъ работъ. Василiй Мартынычъ Бынинъ, почтенъ. Потому камню ничего не страшно. Будетъ себѣ лежать, и никто его не вытащитъ изъ-подъ кладки. ...
ЗНАМЕНIЯ I Невѣдомыми путями приходятъ и текутъ по округѣ знаменiя, намекаютъ сказанiя. Откуда приходятъ, гдѣ зарождаются, какъ и кѣмъ? Есть въ жизни незнаемые поэты. Жива созерцательная душа народа. Не любитъ она цифры и мѣры и непреложныхъ законовъ. Жаждетъ иного мiра, которому тѣсно въ этомъ, хочетъ чудесъ, знаменiя и указующаго Перста. Какой уже день шумятъ и шумятъ старыя деревья парка, − не утихаетъ буря. Два серебристыхъ тополя-гиганта, чтò стояли у каменныхъ воротъ усадьбы, упали прошлой ночью, и сразу стало неуютно и голо въ саду. Вотъ она, обгладывающая все поздняя осень. А какъ-будто совсѣмъ недавно стояли эти черныя давнiя яблони въ бѣлорозовомъ одѣянiи дѣвичьяго цвѣта, слушая брачный шопотъ вѣтра и пчелъ, неслышно роняя предсвадебныя одежды. Теперь − черныя-черныя старухи, отовсюду выпустившiя старые костыли-подпоры, чтобы не завалило бурей. Черные, обглоданные скелеты. − А, глядѣться, свѣжёхонькiе стояли… − недоуменно говоритъ работникъ Максимъ и носкомъ сапога тычетъ въ изломъ упавшаго тополя. − Ни гнилости нигдѣ не видать, ни защербинки нѣтъ Онъ пытливо смотритъ совинымъ лицомъ, и его узкiй, до переносья заросшiй лобъ силится уяснить что-то очень значительное. − Да-а… − выдыхаетъ онъ, покачивая головой, − видно ужъ, дѣло такое… оказываетъ. И опять трясетъ головой − рѣшительно, точно теперь все ясно. − Гляньте-ка! − тревожно говоритъ онъ и показываетъ за садъ, поверхъ яблонь, къ селу. − Крестъ-то?! ...
ИВ. ШМЕЛЕВЪ ЭТО БЫЛО Издательство ГАМАЮНЪ БЕРЛИНЪ 1 9 2 3 Это было (разсказъ страннаго человѣка) I. Я прекрасно знаю, что это было. Меня захватывало блаженствомъ ужаса, крутилъ вихрь на грани безумiя и смысла… Случилось это во время прорыва подъ М… Кажется, тогда… Нѣтъ, я буду говорить опредѣленно, – это даетъ увѣренность: это случилось тогда. Въ тылу у насъ очутилась нѣмецкая кавалерiя, – и фронтъ сломался. А вотъ что раньше. Мѣсяца два передъ тѣмъ меня засыпало взрывомъ нѣмецкой мины. Двое сутокъ пролежалъ я въ землѣ, подъ счастливо скрестившимися надо мной бревнами, какъ въ гробу. Откуда-то проникалъ воздухъ. Надъ моей головой ходили въ атаки, прокалывали другъ друга, поливали мою могилу кровью. Иногда мнѣ казалось, что я слышу хрипъ нѣмца: «тайфэль… майнъ готтъ»…, рычанiе родной глотки, изступленно-гнусную брань и молитвенный стонъ… Этотъ участокъ фронта, изрытый кротовьими ходами-гнѣздами, съ подлой начнкой изъ нитровъ и толуоловъ, какъ сыръ швейцарскiй ноздрями, разъ пять переходилъ изъ рукъ въ руки въ эти два дня. Пьяная смерть раздѣлывала надо мной канканъ. Я приходилъ ...
Ивану Александровичу Ильину. ПРОГУЛКА I Жизнерадостный, полнокровный Попперъ говорилъ, живописно откидывая падавшiя на лобъ пряди: – Да, какъ будто, безсмысленно. Но мы въ ограниченныхъ рамкахъ, друзья мои! въ рамкахъ… я бы сказалъ, з д ѣ-чувствiя, и Смысла мы сознать не можемъ. Жизнь, какъ нѣкая онтологическая Сущность, начертываетъ свои проэкцiи въ невнятномъ для насъ аспектѣ. Но можно, какъ бы… п о д-чувствовать, уловить въ какофонiи Хаоса… таинственный шопотъ Бытiя! Этотъ вѣдомый всѣмъ Абсурдъ, этотъ срывъ всѣхъ первичныхъ смысловъ… не отблескъ ли это Вѣчности, таящей Великiй Смыслъ?!.. Онъ умѣлъ тонко мыслить, любилъ смаковать слова, вслушиваясь въ ихъ музыку, и это умиряющее дѣйствовало на заходившихъ къ нему по пятницамъ. Его стѣснили, оставивъ всего двѣ комнаты; но эти комнаты, въ книгахъ до потолка, покойныя кожаныя кресла, Тяжелый столъ краснаго дерева, отъ наслѣдниковъ Огарева, просторныя окна особняка, выходившiя въ старый садъ, съ видомъ на главки Успенiя на Могильцахъ, – манили въ прошлое. Къ нему любили заглядывать, вздохнуть отъ постылой жизни. Это были хорошiе русскiе интеллигенты. Они возмущались звѣрствами и клеймили насильниковъ въ газетахъ за поруганiе революцiи, за угнетенiе самоцѣнной личности. Но когда задушили и газеты, даже ...
И С Т О Р I Я Л Ю Б О В Н А Я I Была весна, шестнадцатая в моей жизни, но для меня это была первая весна: прежнiя всѣ смѣшались. Голубое сiянье въ небѣ, за голыми еще тополями сада, сыплющееся сверканье капель, бульканье въ обледенѣлыхъ ямкахъ, золотистыя лужи на дворе съ плещущимися утками, первая травка у забора, на которую смотришь-смотришь, проталинка въ саду, радующая н о в ы м ъ – черной землей и крестиками куриныхъ лапокъ, – осл–пительное блистанье стеколъ и трепетанье «зайчиковъ», радостный перезвонъ на Пасхѣ, красные-синiе шары, тукающiеся другъ о дружку на вѣтеркѣ, сквозь тонкую кожицу которыхъ видятся красныя и синiя деревья и множество солнцъ пылающихъ… – все смѣшалось въ чудесном и звонкомъ блескѣ. А въ эту весну все, какъ-будто, остановилось и дало на себя глядѣть, и сама весна заглянула въ мои глаза. И я увидалъ и почувствовалъ всю ее, будто она моя, для меня одного такая. Для меня – голубыя и золотыя лужи, и плещется в нихъ весна; и сквозистый снѣжокъ въ саду, разсыпающiйся на крупки, въ бисеръ; и ласкающiй нѣжный голосъ, отъ котораго замираетъ сердце, призывающiй кошечку въ голубомъ& ...
ВЕСЕЛЫЙ ВѢТЕРЪ («ВЕРБА») Утромъ бѣлѣлъ на лужахъ сквозной ледокъ, а теперь, за полдень, бѣгутъ ручьи, нѣжатся на солнышкѣ собаки и полощутся бойко воробьи. Вѣтеръ – „вскрышной“, тугой, сыровато-теплый. Потянетъ, рванетъ порой: бойкiй, весеннiй вѣтеръ. Прислушиваешься – шумитъ-смѣется. И небо – въ вѣтрѣ: сквозное-голубое, за золотистыми прутьями тополей. Тепло, и свѣжесть. И въ свѣжести этой – струйки: отъ тающаго снѣга, отъ потеплѣвшей земли и крышъ, отъ бьющихся въ вѣтрѣ прутьевъ, которые посочнѣли и сiяютъ? отъ вѣтра, пронесшагося полями и лѣсами?.. И голубями, какъ будто, пахнетъ… томною воркотнею ихъ, – чуется молодому сердцу, – и теплой сыростью погребовъ, запаздавшихъ съ набивкою, и помягчѣвшимъ льдомъ, зелеными-голубыми глыбами, съ грохотомъ рухающимися въ темные зѣвы лавокъ. Весна… Она засматриваетъ въ глаза разрумяненными „жаворонками“ и бѣлыми колпачками пасокъ въ бумажныхъ розанахъ, киваетъ съ телѣги веселой вербой – красноватыми прутьями и сѣренькими вербешками, золотится крестами въ небѣ, кричитъ въ голосахъ разносчиковъ. Пятиклассникъ Өедя – если бы его звали: Георгiй или Викторъ, что значитъ – „Побѣдитель!“ – а то все – „ахъ, ты, Өедя, съѣлъ медвѣдя!“ – сегодня совсѣмъ весеннiй: купленная для Пасхи легонькая фуражка, съ широкою, модною, тульею и съ настоящимъ „гвардейскимъ“ кантомъ, весенняя& ...
... — женихъ и невеста они теперь. А чего раньше было, — 130 это, говоритъ, ошибка, онъ ее и не видалъ ъ теятрахъ, глаза у него ослабли отъ болѣзни. И про графиню сказала — она хорошая, милосердая сестра, за нимъ ходила. А онъ Катичку забыть не могъ, а навязываться не смѣлъ. И партретъ ... не отдамъ!» Она къ нему ручки протянула. — «Нѣтъ, не останусь…» — только и сказала. Онъ ее подхватилъ, шибко она ослабла. — «Няня, — кричитъ, — самое нужное возьмите, сейчасъ подвода съ Османомъ, посадитъ васъ на пароходъ, бумаги у него. А я на Севастополь ... ; Сдавило мнѣ, у глотки, головой покачала, сама плачу. — «Простите, барышня… ваше сiятельство… — говорю, — ослабла я, духъ не переведу. По дѣлу къ вашей милости…» Пошла она къ камину, водицы налить. А на каминѣ крестики на горочкахъ стоятъ, и статуички, и большое сердце виситъ ...
... ; – сѣраго въ яблокахъ. На немъ Числовъ взялъ призъ и побилъ Гальтона. Лошадь купили. Вотъ „Стрекоза“, стальная, съ бѣлымъ пятномъ на груди: у ней ослабли заднiя ноги. Вотъ еще лошадь: это „Шумъ“, вороной съ краснымъ подпаломъ. Его Числовъ хорошо помнитъ: на немъ скакалъ его зять ... въ послѣднюю скачку она пришла второй, почти рядомъ съ „Лэди“. – Этой случайно, – говорили спортсмэны. – У „Лэди“ ослабла подпруга. Старый жокей готовилъ ударъ въ тишинѣ. Васильковскiй раздобылъ-таки денегъ и опять держалъ лошадей. Его наѣздниък Паровъ, по просьбѣ Числова, ѣздилъ на &bdquo ...
... … я тебѣ сейчасъ черную кровь спущу, дурную… а то жила лопнетъ!.. Горкинъ все не дается, охаетъ: - Ой, погоди… ослабну, не дойду… не дамся нипочемъ, ослабну… Домна Панферовна машетъ на него ножикомъ и кричитъ, что ни за что помретъ, а она это дѣло знаетъ, - чикнетъ только ...
... васъ? Да что это… никакъ дождб идетъ? И куда вамъ въ такую погоду! холодище, грязь… Спите-ка лучше! Право, лучше! И крылья у васъ ослабли… Ж у р л и к ъ. Курлы-курлы. К о т ъ-М у р з и к ъ. И голосъ не тотъ! Э-эхъ-ха-ха-ха-а! А теперь… на морѣ-то на вашемъ, должно быть, тепло-о, хорошо-о… Журавли на одной ножкѣ попрыгиваюютъ ...
... газъ, и, пошатываясь, опускался тряпкой. Только теперь я почувствовалъ, какъ у меня ослабѣли но- 25 ги, – должно быть, отъ страха за француза. Да и всѣ ослабли. Драпъ сидѣлъ на травкѣ и скребъ въ головѣ. Васька лежалъ на брюхѣ и спорилъ съ кузнеченкомъ, который увѣрялъ, что тутъ просто жульничество, что это просто ...
... ; Эхъ, вы, горевыя птица! Ты, бѣленькая «Торпедка», совсѣмъ ослабла: стоишь, пленкой затягиваешь глазки… И ты, «Жемчужка», невесела. А ты, «Жаднюха», упомнила оставленную ...
... ;стой, первую я пускаю!..» Сердце во мнѣ колотится. Вижу – дрожитъ огонекъ, мигаетъ… Шипучая ракета черкнула въ черное небо золотомъ, высоко... ослабла, мягко прищелкнула… - и потекло, тающими струями, книзу. И слышу трубы: «Боже, Царя храни». Вспыхнули ...
... до крови плечомъ, съ повислыми ушами, спутанной гривой. Ей бросились въ глаза потрескавшiяся копыта… Жолтыя стертые зубы смотрѣли изъ за нависшихъ губъ…[644] Ослаб.[645] вѣки совсѣмъ закрывали глаза… Вакса нехотя[646] подняла голову[647]. Скосила глазъ[648]… но онъ ничего не видѣлъ&hellip ... ] Похолодѣлъ старый жокей… На шеѣ проступили крупныя капли текутъ… слабѣетъ Мэри…[881] Лэди идетъ!.. Браво Гальтонъ браво!.. Мэри ослабла[882]!.. Вотъ и столбъ… Саженъ 30 осталось… Гремитъ публика… бѣгутъ конюхи изъ круга… Фотографъ держитъ маленькій затворъ ... ! – требовало нѣсколько голосовъ… Зачѣмъ мучить… <–> Пристрѣлись… повторилъ жокей… Она умерла!.. Ноги его ослабли… онъ сталъ опускаться… Его подхватили[910]… – [911]Кровохарканье… – сказалъ ветеринаръ… Она ... ;Далее было начато: в [644] Далее было начато: а. Глаз б. Тя [645] Ослаб.<шiе> [646] Вместо: нехотя – было: а. мо б. едва [647] ... рядомъ съ Лэди… Это /вышло/ случайно! – и говорили спортсмены… У Лэди ослабла подпруга… Числовъ сидѣлъ на верхнихъ скамьяхъ и смотрѣлъ… Все идетъ какъ по маслу – думалъ онъ… Она не въ моихъ рукахъ ... ?.. Хлыстъ… [881] Далее было: Отступила Крошка… [882] Вместо: ослабла – было: слаб<ѣла> [883] Фотографъ держитъ маленькій затворъ. вписано. [884] ...
Отдел рукописей Государственной библиотеки имени Ленина Фонд № 387 И. С. Шмелев Картон № 3 Ед. хран. № 14 Шмелев, Иван Сергеевич «На паях» («В городке») — пьеса. [1908-1912] Разрозненные листы разных редакций. Машинопись с авторской правкой. 54 лл. Изд. Театральной библиотеки им. С. Ф. Разсохина 1915 г № 54 <Вверху листа справа запись: Оконч. ред. — Ред.> Люба идетъ къ окну и смотритъ. Люба.[1] Ужъ не[2] Варя[3]<-ли>?[4] /проходитъ въ переднюю/ Голоса въ передней: Варя.[5] Люба. — Когда пріѣхали <нрзб.>?.. Варя. Съ <нрзб.>… Погоди… Это <нрзб.>…[6] /поцѣлуи/ /Изъ правой[7] двери выглядыв<аетъ> Данилъ Данилычъ и прислушивается./ Варя.[8] — Ну какъ вы тутъ? Что-то[9] какой у васъ запахъ…[10] /входятъ. Варя въ шляпѣ направляется къ зеркалу надъ каминомъ. Дѣдъ прячется/[11] Люба. <нрзб.> все[12]… На всю Пасху? Варя. /откалывая шляпу/ О, нѣтъ[13]… Право, идетъ? — (поправл<яетъ>)[14] Люба. — Очень.[15] <Варя.> В четвергъ — <нрзб.>[16] весеннiй балъ… /сняла шляпу/[17] Возьми <нрзб.>[18] Люба. /оглядыв<ается>[19] несетъ шляпу къ столику/ Чаю хочешь? Варя. Налей…[20] /оправляетъ волосы/[21] <нрзб.> самая[22] модная…[23] (вертитъ головой къ зеркалу)[24] /оправляетъ/ </>Люба наливаетъ чай/ Варя. /подходитъ къ столу, сзади Любы/ Ну[25] здравствуй, дѣтка… Что ты такая вареная?[26] /цѣлуетъ въ голову и садится/ Люба. ...
... ] Даже голова закружилась. Пошелъ дальше, на бульваръ вышелъ, а все слышитъ, какъ пряниками все равно пахнетъ. Подкатило къ горлу, въ глазахъ зелень переливается, и ноги ослабли. Добрался до скамейки, сѣлъ. Въ желудкѣ Филинова забурчало, онъ подавилъ икоту и приказалъ лакею: — Содовой дай. — Такъ вотъ-съ, ...
... пальцемъ въ вязкое тѣло. — Прямѣй!... Корнетъ сразу ударилъ и выхватилъ. Бѣло–розовое дрогнуло и заходило передъ глазами, и что–то ослабло внутри. Брызнула тонкая струйка на рейтузы, руку и лицо. ... Другой докончилъ, что такъ неловко началъ корнет<ъ> // л. 3ѣ об. что не поспѣемъ, а мы всѣхъ[566 ...
Конкорданс создается в рамках проекта РФФИ 18-012-00381 "Раннее творчество И. С. Шмелева в рукописных источниках: исследование и публикация"